Двойная ложь - Пирсон Ридли. Страница 58

— Стой! Остановись!

Патрульные оказались в невыгодном положении: Тайлер знал, что стрелять они могут только в ответ. Разумеется, они бросятся в погоню, но у него есть определенная фора. Кроме того, из чувства товарищества они сначала извлекут угодившего в бассейн коллегу. Тот упал полностью экипированный, так что им придется повозиться. Скорее всего, они разделятся, — один останется у бассейна, один или два начнут преследование.

Тайлер побежал.

В конце небольшой стоянки он свернул налево и припустил по потрескавшемуся тротуару вдоль деревянного забора.

Тайлер сначала услышал звук и лишь через некоторое время понял, откуда он исходит: та-дах, та-дах. Та-дах, та-дах. Стук колес медленно движущегося товарняка, идущего к северной окраине Балтимора.

Оглянувшись через плечо, Тайлер увидел на изрядном отдалении одного из полицейских, бегущего к нему, но медленно и неуклюже из-за полной зимней униформы и болтающихся на ремне наручников, дубинки и прочей амуниции.

Когда забор закончился, Тайлер повернул влево и помчался по снегу параллельно набирающему скорость составу. Он бежал быстро. Изо всех сил. Протянув руку, он схватился за поручень на торце вагона и повис. Подтянулся.

Когда коп выбежал из-за угла, он не увидел никого, а состав уже разогнался до достаточно большой скорости, чтобы заставить полицейского подумать дважды, прежде чем что-либо предпринять.

Тайлер висел над сцепкой, хватаясь за поручни, цепляясь за жизнь, удивляясь тому, какая призрачная грань отделяет теперь его от Альвареса. Он сам превратился в беглеца.

Замерзшими пальцами Тайлер держался за металлическую ступеньку лестницы, приваренной к грохочущему грузовому вагону.

Ноги заледенели от ветра, дующего со скоростью сорок миль в час, колени дрожали, шея затекла. Балтимор остался позади около часа назад. Сначала городской пейзаж сменился пригородом, а тот, в свою очередь, уступил место удручающей панораме голых деревьев бесконечных лиственных лесов, покрывающих западную часть Мэриленда.

С состава нужно было спрыгивать, и как можно быстрее, до того, как полицейские в мотеле позвонят, куда положено, выяснят, в каком направлении последовал состав, и примут меры, чтобы остановить его. Может быть, конечно, они махнут рукой и откажутся от дальнейшего преследования, однако рисковать не стоит.

А ему нужно вплотную заняться сверхскоростным экспрессом. Надо раздобыть как можно больше информации об испытательном прогоне, о котором обмолвилась Нелл. Будет Рукер платить за расследование или нет, теперь уже неважно; надо добраться до Умберто Альвареса раньше, чем тот устроит крушение поезда. Как знать, вдруг товарняки, не везущие пассажиров, были всего лишь пробой сил. Но «F-A-S-Т Трэк» — разрекламированное событие, привлекающее внимание общественности, на нем соберется немало знаменитостей. О’Мейли, должно быть, понимает, что именно является конечной целью Альвареса.

Несколько раз Тайлер уже было собирался спрыгнуть, но перед глазами вставал изувеченный замерзший труп Гарри Уэллса, напоминая, насколько это опасный вид спорта.

Тем не менее, взвесив все за и против, оценив перспективы встречи с изголодавшимися по работе полицейскими какого-нибудь небольшого городка во время первой же остановки, Тайлер решил, что вопрос не в том, прыгать или нет, а в том, где и когда это делать. Опыта прыжков с движущегося поезда у него не было, в единственный раз, когда можно было попробовать, он в последний момент не отважился.

Тайлер огляделся: сразу за углом вагона начинался и тянулся вдоль всего борта поручень из металлической трубы. Наверное, до него можно дотянуться с того места, где он стоял, схватиться и потом спрыгнуть; главное, точно определить подходящий момент.

Сжимая обледеневшими пальцами стальную ступеньку лестницы, Тайлер выжидал, пока состав замедлит ход, глядя на насыпь, которая в просвете между вагонами сливалась в сплошную серую ленту. Прошло пять минут, затем десять, двадцать, боль в пальцах и ногах становилась невыносимой, но воспоминания о судьбе Гарри Уэллса удерживали Тайлера от опрометчивых поступков.

Наконец состав заметно снизил скорость, начался длинный подъем на холм; Тайлеру показалось, что скорость упала, по меньшей мере, вдвое. Он поглубже засунул мобильник в нагрудный карман, надеясь, что аппарат не пострадает при прыжке. Кто знает, если попытка закончится переломом ноги, возможно, телефон окажется единственной возможностью спастись.

Перед решающим шагом он подумал о Нелл, о том, как ему хотелось побыть с ней подольше; вспомнил поезд, сошедший с рельсов неподалеку от Терре-Хот, Гарри Уэллса. Затем, левой рукой крепко держась за лестницу, левой ногой стоя на ступеньке, бросил тело вперед, пытаясь достать до поручня. Он промахнулся и закачался, как дверь на петлях, повиснув над мелькающим внизу железнодорожным полотном. Его ударило о борт вагона, но непослушные пальцы нащупали спасительный поручень, и он намертво вцепился в ледяной металл. Медленно разжав пальцы левой руки, он оттолкнулся ногой и оказался сбоку вагона.

Тайлер согнул ноги в коленях, бросил взгляд по ходу движения поезда и прыгнул, оттолкнувшись от борта, как стартующий спортсмен от бортика в заплыве на спине.

Та-дах, та-даххх… Та-дах, та-даххх…

Он упал на промерзшую землю и покатился с насыпи. Его несколько раз перевернуло, затем ударило обо что-то твердое, подбросило напоследок, занесло в куст ежевики, расцарапавший кожу.

Тайлер замер, чувствуя боль каждой клеткой тела. Поблагодарив Бога за помощь, он облегченно вздохнул и занялся проверкой суставов и конечностей: все ли действует, нет ли серьезных неисправностей.

Руки и ноги подчинялись и, несмотря на боль, двигались. Похоже, обошлось.

Состав стучал мимо — та-дах, та-дах… та-дах, та-даххх…

Тайлер не имел ни малейшего представления, где находится, но точно знал, куда ему нужно попасть.

Глава 22

— Ты фотограф? — спросил Альварес.

— Я голодающий художник. Просто надо же с чего-то начинать.

В первый свой приход в ее квартиру он не обратил внимания на обстановку. Слишком велика была усталость, слишком поглощен он был этой взмокшей чувственной женщиной, которую привез домой из танцевального клуба в четыре часа утра. Сейчас же черно-белые фотографии нью-йоркских бездомных, подземных переходов, таксистов и уличных торговцев поразили его своей проникновенной искренностью. У Джиллиан был явный талант. Небольшая квартирка в пентхаузе была забита книгами в мягких обложках. Немногочисленные предметы мебели, выпрошенные или позаимствованные, при всей своей разнородности радовали глаз и свидетельствовали о способности хозяйки умело соединить современность с античностью.

Джиллиан, открыв дверь, сначала была потрясена, затем первоначальный шок уступил место показному безразличию:

— Ты ушел, не сказав ни слова. Я думала… — Она оборвала себя и отвернулась, не желая показывать выступившие слезы. Джиллиан жестом пригласила Альвареса пройти и заперла дверь на все четыре замка. — Сама не знаю, что делаю, — призналась она, недовольная собой. — Твоя жена и дети… Когда ты впервые появился в ресторане, мне показалось, что я испытываю жалость. А потом — проведенная вместе ночь, и я почувствовала что-то другое, совсем другое. А теперь? Вообще не знаю, что думать.

Она рухнула на кровать в эмоциональном измождении. Альварес стоял в нескольких футах от нее. Он надеялся на искру, на связь. Встретился же с растерянностью, даже отчаянием, понимая, что не имеет ни опыта, ни знаний, чтобы справиться с ситуацией. Их взгляды встретились.

— Не думаю, чтобы ты поняла, — сказал он.

— Поняла что? Мы переспали. Получили удовольствие. Правильно? Но если ты вернулся за новой порцией…

— Нет! — воскликнул Альварес.

— Кто ты? Чем ты на самом деле занимаешься?

Он бросил взгляд на дверь, подумывая о том, чтобы уйти прямо сейчас, зная, что так и следует поступить. Но, вопреки своему желанию, сделал шаг вперед и сел рядом с ней.