Схрон под лавиной - Самаров Сергей Васильевич. Страница 24

Старший лейтенант, наклонившись, при свете фонаря обыскал убитого, забрал документы и, не считая, пачку долларов, стянутую резинкой. Обычно такие находки, как доллары или рубли, идут в общий фонд, из которого выделяется помощь пострадавшим спецназовцам и их семьям. Иногда и закупается что-то необходимое для всех. В тот же карман, куда сунул деньги, положил и бандитскую трубку сотовой связи. Сразу проверил автомат убитого бандита и удовлетворенно хмыкнул, когда увидел, что затвор с оружия снят.

— Слава свое дело знает…

Но остановка у тела была недолгой, переведя дыхание, дружно побежали дальше. Галерея заметно отклонялась влево, спуск стал более пологим, а потом в свете множества фонариков открылась картина сказочного грота со сталактитами и сталагмитами. Не грех было бы здесь хотя бы на трубку сфотографироваться, что кое-кто из солдат и хотел сделать. Но специалист МЧС остановил их:

— Здесь существенно повышено содержание метана. Я это еще в галерее заметил. Туда газ выходит. Метан не имеет ни вкуса, ни запаха, ни цвета и потому особенно опасен. Не вздумайте курить… Взорвется, мало не покажется…

— У меня во взводе курящих нет, — категорично сказал командир взвода. — А я нюхаю не газ метан, а дым костра. Ищу, из какой он галереи идет. И уже нашел…

Багдасар Давлетбаевич первым двинулся к входу в следующую галерею. Дымом пахло все сильнее, чувствовалось, что подземный поход приближается к завершению.

— Сильно повысилась влажность воздуха, — сообщил специалист МЧС, глядя в анализатор. — А метана здесь совсем нет, разве что в минимальных дозах, которые даже стрелку прибора пошевелить не могут. Но где-то впереди подземное водохранилище.

— Поторопимся на пляж… — ответил командир взвода и поднял за спину руку с раскрытой ладонью, призывая всех к тишине. — Подходим…

— Воду до анализа рекомендую не пить, — громко сказал эмчээсовец. — Под землей вода всякая встречается. Бывает даже облученная.

Играющий бликами костра свет падал только на одну из стен галереи. Старший лейтенант Шахамурзиев шел на цыпочках и по-прежнему держал руку с открытой ладонью за спиной. Только перед выходом в пещеру переложил руку под цевье автомата и вдруг услышал спокойный голос старшего сержанта Чухонцева:

— Проходите, товарищ старший лейтенант. Эмир спит, и он вообще без оружия.

Старший лейтенант смело шагнул вперед. Первая часть операции, вернее, первая операция и основная, ради которой задействовали спецназ ГРУ, была завершена. Но Багдасар Давлетбаевич хорошо понимал, что добровольно ввязался в другую операцию, может быть, даже более опасную, начавшуюся спонтанно, тем не менее, весьма и весьма ответственную, и принять участие в боевых действиях придется в любом случае. Тем более что два паспорта из трех, попавших в руки командира взвода, принадлежали гражданам другого государства. То есть, попросту говоря, наемникам. А борьба с наемниками — это уже работа спецназа ГРУ. Профессионалов могут победить только более высокие профессионалы…

Снайпер, старший прапорщик Разин, со своей уютной скалы все же позвонил майору Ломоносову. И, как и полагается по закону вредности, позвонил сразу после того, как майор опять задремал.

— Слушаю, товарищ генерал, — спросонья рявкнул «краповый» майор Миша в трубку так, что это услышали, наверное, даже бандиты и вообразили, что против них действует какое-то элитное подразделение во главе с генералом.

— А что, у генералов пенсия бывает хорошая, я бы, честно говоря, не отказался стать генералом, — засмеялся в ответ снайпер. — Командующим снайперскими войсками, к примеру. Если такие когда-нибудь создадут.

Ломоносов не сразу сообразил, что снайпер шутит, и рассердился.

— Тьфу ты, приснится же… — в сердцах пробасил он, но не стал пересказывать свой сон подчиненному, чтобы не расслаблять в боевой обстановке. — И вообще, при чем здесь толстые генеральские жены? Что у тебя, Разин?

— Опять там, за стенами, какое-то шевеление, товарищ майор. У меня, честно говоря, складывается впечатление, что снова отступать будут. Тем же манером, но уже с оргвыводами после первой неудачи. Думаю, будут бежать, не останавливаясь. А раненых нам на заклание оставят или приказ им дадут: остановить преследование любой ценой. Головы сложить, но остановить. И сбегут, невзирая на потери. А потери у них уже есть. Я тут постреливаю в свое удовольствие, и другие снайперы постреливают, а эти… все бегают и высовываются. Очень уж непонятливые…

— И как стреляете? — Майора, конечно, интересовал результат. Он впервые зачислил в свой отряд сразу четырех снайперов. Раньше всегда одним старшим прапорщиком Разиным обходился, но тут посоветовали люди, только что из командировки вернувшиеся и от чужих снайперов пострадавшие. А со снайперами бороться лучше всего своими снайперами. Командование не возражало. И Ломоносов дал себя уговорить, зачислил четверых. Хотя контактировал плотно только с одним, своим прежним. Остальные вроде бы сами по себе работали, хотя и подчинялись своим командирам взводов.

— Я, кажется, удачно. Троих точно «сфотографировал». Одного, мне показалось, ранил, но он за камни отскочил. Или упал за камни, не знаю. А вот с правого фланга, честно говоря, не так стреляют…

— Мажут?

— Нет, там два ствола залегли. Но опыта парням не хватает — молодежь, сержантики… Они в первой командировке, бандитские хитрости еще не изучили. И им одну за другой «куклы» подсовывают. У меня впечатление такое, что бандиты их позицию точнее определяют. Наверное, своего снайпера «зарядить» хотят на охоту или гранатометчика. У наших парней позиция высокая. Немного ниже, чем у меня, но тоже достаточная. Камней натаскали, стенку выложили. Тонковатую, на мой взгляд. Если долбанут бронебойным из РПГ-7, парней просто завалит камнями. Может, не убьет, но руки-ноги может переломать.

— И что ты предлагаешь?

— Ничего. Я их страхую. Сам пока больше не стреляю, хотя три возможности было. Но страхую от гранатометчика или от снайпера. Если появятся, буду по ним работать.

— Старлей Шах из спецназа ГРУ говорил, что его снайпер бандитского снял пулей в голову через прицел. Такое бывает?

— Это классика. Так снайперов в основном и бьют. Но, может, у них и другой есть, кто знает? Может, у них быть второй номер, товарищ майор?

— Не подскажу ничего, у меня с ними связь не налажена. Еще что интересного?

— А что может быть в нашей лежачей жизни интересного! Я же говорю, шевеление пошло. Много бегают, активизировались, словно не знают, что ночью лучше спать. Все точно так же, как в первый раз, когда отступать пробовали. Наверное, надо всем нашим «подствольники» подготовить. Как двинутся, я сообщу. Чтобы успеть накрыть.

— Я плохо помню… — признался Ломоносов. — Подскажи… Сколько им пробежать до скал, если во все лопатки рванут?

Скалы полностью не перекрывали ущелье, но создавали новые стены, разрезаемые тем же ручьем. Но и в самих скалах можно было укрыться, потому что это были не два монолита по обе стороны ручья, а скопление небольших скал, и трещины между ними порой достигали полуметра. То есть между этими скалами можно было и укрыться, и даже пройти сквозь них, не выбираясь на открытое место. А дальше уже само ущелье круто поворачивало и совсем лишало преследователей возможности обзора.

Старший прапорщик Разин пейзаж помнил.

— Метров восемьдесят. Это для них примерно двадцать пять — тридцать секунд бега. Из них пять секунд для наших автоматчиков будут закрыты своей стеной. «Навесными», гранатами надо, товарищ майор… А мы уж, со своей стороны, постараемся свою скорострельность проверить.

— Ты прав. Продолжай наблюдение. Если не сможешь дозвониться, трубка может быть занята, кричи крайним в цепи. По цепи передадут.

— Понял, товарищ майор. Слежу внимательно.

Майор Ломоносов убрал трубку, достал собственную гранату «ВОГ-25-П» [6], чтобы зарядить «подствольник», и негромко передал по цепи в обе стороны: