Все оттенки лжи - Серова Марина Сергеевна. Страница 14

Я довезла детей до ворот школы и лично проследила за тем, как они скрылись за ее дверями. С Шишковым было оговорено, что забрать их я обязуюсь ровно в три часа дня. Правда, Никита заканчивал занятия на час раньше сестры, но он каждый раз оставался в классе, дожидаясь, пока закончит учебу Алена, и делая в это время домашнее задание.

Благополучно сдав обоих детей на попечение школьного персонала, я задумалась. До момента окончания уроков оставалось целых шесть часов, и я считала нецелесообразным торчать здесь все это время. Шишков не говорил о том, что этот интервал времени у меня должен быть занят чем-то строго определенным, и я решила, что это остается на мое усмотрение.

Тут я вспомнила о звонке тете Миле и решила исправить свое вчерашнее упущение. Набрав номер, я услышала расстроенный голос тети.

– Что случилось? – спросила я, заподозрив что-то неладное и мысленно молясь, чтобы этим не оказались проблемы со здоровьем тети Милы.

– Женя, у меня такое несчастье! – упавшим голосом сказала тетя Мила. – Я даже не хочу тебе говорить, чтобы не расстраивать!

– Говори! – потребовала я, однако тетя продолжала отнекиваться.

Выключив телефон и только после этого выругавшись, я поехала к себе домой. Тетя Мила встретила меня на пороге. Вид у нее был печальный и виноватый.

– Ты все-таки приехала, Женечка! – проговорила она. – Ты такая заботливая…

– Так, ты врача вызывала? – с ходу перешла я к делу. – Давай вызови его сейчас же, пусть он выпишет лекарства, я съезжу, куплю. Или лучше давай я сама отвезу тебя в больницу. Возможно, имеет смысл даже полежать в стационаре.

– В какую больницу, Женечка? – не поняла тетя Мила. – У меня ничего не болит!

– А почему же тогда ты такая поникшая?

– Потому что вот… – тихо сказала тетя Мила, доставая из кармана уже знакомую мне коробочку.

Открыв ее, я увидела купленный вчера тетей крест работы неизвестного мастера неустановленного века. Крест был сломан пополам. Здесь же, в коробочке, лежали два его выпавших «бриллиантовых» глазка.

– Слава богу! – облегченно выдохнула я. – Я уж испугалась, что у тебя сердечный приступ! Ты больше меня так не пугай! Подумаешь – побрякушка сломалась!

– Да, подумаешь! – с обидой протянула тетя. – Я за него выложила всю свою пенсию! Хотела оставить его тебе в наследство! И тут – на тебе! Уронила его на пол, а он и сломался…

В сердце мое словно вонзились несколько иголок разом и мгновенно предательски переместились к глазам. Сжав кулаки, я подумала, что, если бы мне сейчас попались мошенники, подсунувшие моей добрейшей и наивнейшей тетушке эту дрянь, я бы без всяких угрызений совести обеспечила им скорейшее обретение инвалидности.

– Тетя, – ласково произнесла я, постаравшись успокоить и подбодрить ее, как умею, – я тебя очень прошу, не нужно из-за меня идти на такие траты. Я вполне в состоянии обеспечить себя сама всем, что мне нужно.

– Но мне так хотелось оставить тебе что-то обо мне на память, – всплакнула тетя Мила. – Когда меня не станет, ты меня хотя бы вспомнишь…

– Прекрати сейчас же об этом! – строго сказала я. – Никому не ведомо знать, сколько он проживет. А ты, – я уверена, – будешь жить еще долго-долго! И спокойно.

«Об этом-то я точно позабочусь!» – подумала я и спросила:

– Как, ты говорила, называется ювелирная лавка, в которой ты купила этот крест?

– Да я названия, Женечка, и не помню, – промокнув глаза платком, сказала тетя. – Она находится на пересечении Вольской и Новоузенской, справа, в подвальчике… А тебе зачем?

– Просто буду знать, что там ничего покупать нельзя, – ответила я.

– Что ты, Женечка, это просто какая-то ошибка! – испуганно проговорила тетя Мила. – Я уверена, что тот приятный молодой человек и сам не знал, что этот крест – фальшивый.

– Угу, разумеется, – буркнула я, не желая спорить с тетей, чтобы не расстраивать ее еще больше.

– Ты только, пожалуйста, не ходи туда, Женечка, – идя за мной по пятам, попросила тетя Мила – мои расспросы явно навели ее на вполне оправданные подозрения. – Неудобно…

– Кончено, не пойду! У меня и других дел хватает! – поцеловав тетю в щечку, проговорила я. – Все, я побежала.

Тетя вышла на балкон и с улыбкой помахала мне рукой. Я вздохнула. Моя тетя – поистине святое создание! Ее обманули, самым наглым образом «кинули», и ей же еще при этом неудобно! Нет, такие люди остались лишь в единичных экземплярах.

– И поэтому их надо беречь и защищать! – решительно произнесла я, заводя мотор.

Но к поездке в ювелирную лавку мне следовало подготовиться. Просто так идти и скандалить не очень-то интересно. Мне хотелось проучить этих козлов как-нибудь поизящнее. Имелась у меня одна штучка, которая могла бы мне помочь, и находилась она в данный момент в моей косметичке, а та лежала в «моей» комнате в доме у Шишкова. Поразмыслив, я решила, что поехать туда – это лучший вариант во всех отношениях, даже несмотря на дальность расстояния, тем более что я сейчас на джипе.

В итоге минут через сорок я притормозила у ворот дома Шишкова и посигналила. Открыл мне Павел, он как раз собирался уходить домой, смена его уже давно закончилась. Он сообщил, что Эдуард Борисович уже проснулся, но никуда уезжать не собирается. Кивнув Павлу и попрощавшись с ним, я прошла в дом.

Однако вскоре выяснилось, что Павел невольно меня дезинформировал. Когда я поднялась на второй этаж, мне навстречу прошел Эдуард Борисович с телефонной трубкой в руках. Он с кем-то громко разговаривал и был явно раздражен.

– А что, без меня никак нельзя это уладить? Ну как-как, что, я тебя учить должен, как?! – возмущался он.

Я открыла дверь и прошла к себе, так как в срочном общении с клиентом не нуждалась. Однако Эдуард Борисович нарушил мое уединение через пару минут. Постучав, он вошел и спросил:

– Женя, вы не могли бы поехать со мной в комплекс?

– А что такое?

– Да там какой-то кипеж поднялся, мне сейчас Гена Михайлов позвонил, попросил срочно подъехать. Это ненадолго, до трех часов мы сто раз успеем вернуться.

– Ну что ж, поехали! – пожала я плечами.

Так как шишковский автомобиль со вчерашнего дня оставался на стоянке, мы отправились в комплекс на «Тойоте», на которой я разъезжала утром. Когда мы уселись, я спросила:

– Эдуард Борисович, что вы мне можете рассказать о вашем соседе Лопатине? Чем он занимается и какие у вас с ним отношения?

– Нормальные, – пожал плечами Шишков. – Соседские… Собственно, больше нас ничто и не связывает. У Витька свой бизнес – авторынок.

Какой именно авторынок, Шишков не уточнил. Но я поняла, что Виктор Андреевич явно не подержанные машины продает…

– А вы что, ищете какую-то связь со мной? – покосился на меня Шишков, похоже, я наступила на его больную мозоль.

– Скорее, с другими происшествиями, – призналась я.

Эдуард Борисович вопросительно посмотрел на меня.

– Я думаю обо всех этих ограблениях, – пояснила я. – Может быть, их что-то объединяет? Какой-то общий момент, который к вам лично вообще не имеет отношения. Это могло бы означать, что вы все-таки находитесь в относительной безопасности…

Шишков подумал и ответил:

– Нет. Вряд ли. Ничего мне не известно такого, что как-то выделяло бы этих пострадавших из категории всех прочих тарасовских бизнесменов. И каких-либо особых черт у них нет. Вернее, они есть, конечно, потому что все мы – люди разные, но все же некий определяющий, общий момент отсутствует. Да и нет его скорее всего. И все тут ясно: бандитам просто нужны бабки, они и грабят тех, у кого есть деньги. Все просто.

– Все просто, – повторила я, следя за дорогой. – Возможно, вы и правы…

Вскоре мы подъехали к зданию торгового комплекса «Пульсар». Я проехала вверх по наклонному пандусу и остановилась на одной из площадок. Шишков, прежде чем выйти из машины, достал сотовый телефон и, набрав номер, спросил:

– Гена, ну что там?

Он поглядел на окна комплекса. Все они были закрыты. Четыре нижних этажа занимал огромный рекламный плакат, изображавший счастливых детей и их родителей, отоварившихся в «Пульсаре», а в окнах верхних этажей висели плотные жалюзи.