Я – первый - Зверев Сергей Иванович. Страница 16

Сразу заснуть не получится, хоть усталость и давала о себе знать. Да и не только физическая. Нелегко быть партизаном. Сейчас я хорошо понимал тех людей, которые с оружием в руках в годы Великой войны воевали против фашистов на территории, занятой ими. Постоянная предельная настороженность, натянутые нервы, недосыпание, невозможность расслабиться – это изматывает не меньше, чем долгий марш. А может, еще и больше.

– Вряд ли мы сюда вернемся, Серега… – тихо проговорил Артур. Он смотрел вверх и лениво отмахивался от комаров. Странно, но они его кусали меньше. Я поднял воротник куртки, опустил поля летней кепки и засунул руки в карманы.

Артур дежурил первый, но я знал, что мы оба будем напряженно вслушиваться в шумы ночного леса, выискивая возможную опасность, а потом я провалюсь в тревожный и прерывистый сон до тех пор, пока не подойдет мое время дежурства.

…Я не стал спрашивать, почему. Он подождал вопроса, подумал и все-таки счел нужным объяснить причину.

– Чечня уйдет… Ты же не дурак, видишь, что творится… За Дудаева весь народ, а за Россию единицы. В правительстве бардак, сами не знают, чего хотят, то перемирие заключают, то воюют. Грачев идиот, людей губит эта война непонятная. За что мы воюем? За наведение конституционного порядка? Тебе нужен этот порядок здесь? Мне тоже…

Я поднял голову.

– Да знаю я, знаю! Мы при исполнении, при погонах, надо было отказываться раньше, так было бы честно, – произнес Артур, предугадывая мои возражения. Затем вздохнул: – Ну да ладно, иди прячь, в самом деле, не возвращать же их обратно. Да и некому.

– Тоже верно, – согласился я.

– Хорошо стреляешь, капитан! – вдруг проговорил собровец, и я почувствовал, как он улыбнулся.

– Учили в армии, – ответил я равнодушно, прикидывая, куда спрятать деньги. Наконец определил место под той самой скалой и, сняв ботинки, пошел вброд на противоположный берег.

– Повыше прячь, а то паводком смоет, – донесся до меня сквозь шум воды тихий голос.

Я провозился с полчаса и вернулся на нашу стоянку уже в темноте.

– Надо что-нибудь съесть, – проговорил я утром, выворачивая локоть и прилагая неимоверные усилия для того, чтобы запустить руку себе под куртку, чтобы почесать места укусов. Как туда могли проникнуть комары, я просто не понимал. – Нет, вот же врут люди! Сволочи…

– Ты о чем? – спокойно проговорил Артур, растирая торс холодной водой. Он расставил ноги пошире, нагнулся над бегущим потоком, слегка поеживался и еле слышно фыркал сквозь зубы.

– Надо же так врать… смотрел «Хищник»?

– Со Шварцем, что ли?

– Ну да. Как там его команда две недели по джунглям по пояс голая бегала. И ничего, ни один комарик никого не укусил… Их бы всех сюда! И режиссера, да и Шварца в придачу! На одну ночь! Они бы здесь про все забыли! И про свои задачи, и про хищника…

Артур усмехнулся:

– Обмойся водой. Тогда не так чесаться будешь. Да сними ты куртку, скоро согреемся при ходьбе.

Я вздохнул. Посмотрел на напарника и быстро разделся до пояса. Над быстро бегущей прозрачной водой стоял нескончаемый комариный звон.

– Сколько нам еще ходу? – спросил я перед тем, как начать движение.

– Дня три-четыре, – ответил Артур, медленно поправляя снаряжение и прислушиваясь к звукам утреннего леса. Я не сказал, а он не добавил: «Если все будет хорошо». Это было понятно и так.

– Значит, надо что-нибудь съесть, – повторил я еще раз, – столько времени мы не протянем, тем более при постоянном движении.

Спецназовец, который уже собрался идти, медленно опустился на ствол поваленного дерева.

– Ты прав, – качнул он головой.

Я посмотрел на его заросшее, осунувшееся лицо, на невероятно измятую одежду, грязные высокие ботинки и подумал, что выгляжу точно так же. Если не хуже.

– Что делать будем? – задал он вопрос, который в силу нашего положения стал уже надоедливым.

– Надо идти в село, Артур. Только там найдем что-нибудь пожрать.

– Когда спускались к реке, видел пару домов на отшибе, почти что на берегу?

– Видел…

– Вот там и попробуем что-нибудь найти. Не идти же в магазин.

Я слабо усмехнулся:

– Сходили бы – деньги-то есть.

– Ладно. Что думаешь?

Я пожал плечами:

– Заляжем, понаблюдаем, а там видно будет, по обстановке.

Собровец, соглашаясь, кивнул и поднялся:

– Ну, пошли.

Мы пролежали в кустах возле намеченного дома около часа. Кроме женщины, которая возилась во дворе и изредка заходила в дом, мы больше никого не заметили. Ни мужчин, ни детей. К ней в течение этого времени никто не пришел.

– Слушай, Артур, я не пойму… – проговорил я шепотом в ухо напарника и поморщился… В нос ударил острый запах мужского пота и немытого тела. Артур повернул ко мне голову и вопросительно поднял брови.

– Она совсем на чеченку не похожа. Русская, что ли?

В ответ собровец пожал плечами. «Этот жест меня уже раздражает», – мысленно отметил я, хотя понимал, что другого ответа в нашем положении и не дождешься. Я отвернулся и снова стал внимательно всматриваться в хозяйку дома. Как раз она вышла из сарая с полным ведром и шла по двору. Несколько секунд я пристально изучал ее лицо. «Полноватая, волосы русые, длинные. Может быть, и русская. А муж чеченец. Может такое быть? Может, Сереженька, все может быть… Жрать ты хочешь, поэтому и успокаиваешь себя», – съехидничал внутренний голос. Но здесь мой желудок судорожно сжался, и голос замолчал.

– Не будем высиживать, – опять проговорил я в подставленное ухо, – если она русская, то пойду я. Мне поверит и, может быть, поможет.

Артур кивнул.

– Я прикрою, побуду на улице.

Дождавшись, пока женщина снова войдет в сарай, я перемахнул через невысокий каменный забор и бросился к дощатой двери. Открыв ее, я отшатнулся в сторону, чтобы не быть мишенью в проеме, прижался к стене, встал на одно колено, выставил перед собой автомат и сфокусировал взгляд на пространстве перед собой.

Хозяйка доила корову. На шум обернулись обе.

– Тихо, милая, только тихо, я никого не собираюсь убивать. Ты слышишь меня? Убивать тебя я не собираюсь. Ты понимаешь меня? – проговорил я хриплым голосом. Я и сам почувствовал, насколько страшно он звучит.

Не отрывая от меня расширенных от страха глаз, женщина кивнула и медленно выпрямилась на маленьком стульчике, поставленном на заваленный сеном пол.

– Мне надо поесть. Кто-нибудь еще есть в доме?

Теперь в ответ она отрицательно покачала головой.

– Ты говорить можешь? – спросил я уже слегка раздраженно.

Она опять молча кивнула. Несмотря на серьезность ситуации, я усмехнулся.

– Ну так говори, а то киваешь, как твоя корова..

При этих словах женщина пришла в себя, и глаза ее стали осмысленными. Она медленно встала и спросила, не отрывая от меня глаз:

– Ты кто?

– Я русский… из Ханкалы приехал к вам в комендатуру.

– Так расстреляли же тут всех… – проговорила она растерянно, и опять ее глаза стали расширяться.

«Не хватало еще, чтоб она меня за призрака посчитала, дура», – сердито подумал я и терпеливо объяснил:

– Ты же видишь, что не всех. Я в лес успел убежать, ночью они не заметили… Я федералов жду, должны же подойти сюда обратно.

Не знаю, поверила она мне или нет, но, во всяком случае, мой внешний вид полностью соответствовал моему рассказу.

– Ты мне поесть что-нибудь дай. – Я решил закончить ненужные объяснения. Более или менее подходящая версия моего появления получилась состряпанной на скорую руку, была в принципе недалека от истины, а заниматься ее проверкой хозяйка дома вряд ли будет, да я и не дам ей на это времени.

– Пошли в дом. – Я кивнул на дверь, с кряхтеньем поднялся с колена, щелкнул предохранителем и опустил автомат.

…Артур сел у окна и молча кивнул в сторону кухни, где уже раздалось шипение сковороды и потянуло вызывающим дикое желание есть запахом готовящейся пищи. Я, сглатывая слюну и морщась от несильных судорог в желудке, взял стул и поставил его прямо в середине коридора, чтобы видеть дверь в комнатку и кухню. Хозяйка суетилась возле плиты.