Доктор Солт покидает город - Пристли Джон Бойнтон. Страница 8

— Ну что? — Возвратившаяся из зала Берта Чэпмен сгорала от любопытства.

Мэгги уже решила, что письмо нужно показать Алану, но предупредить его, чтобы матери он не говорил о нем ни слова. А вот как быть с Бертой? Вообще-то нужен союзник и в магазине.

— Почитай, Берта, но не стоит рассказывать о письме Рэгу или Шейле.

Берта фыркнула:

— Этой парочке я не скажу даже, что у меня на завтрак. Ну?

Она дважды прочитала письмо и вопросительно уставилась на Мэгги.

Что ты об этом думаешь, Берта?

— Давай исходить из того, что письмо написала девчонка, работающая в кинотеатре «Лицей». Об этом можно судить по бланку, который она использовала. Девчонка знакома с твоим отцом, ведь у нее есть его адрес. Но знакома не близко. Общее у них только одно, как мне кажется. Эта самая Норин. Видимо, тоже молодая девушка. А вот кто такой доктор Солт, я не представляю. Может быть, он друг Норин или ее лечащий врач. Каким-то образом твой отец связан с этими людьми — Норин, Пегги, доктором Солтом. Может быть, они втянули его в какие-то свои делишки?

— Никогда не поверю, чтобы отец спутался с билетершей в кинотеатре или еще Бог знает с кем.

— А не отправился ли он к этой самой Пегги Пирсон, чтобы разузнать о некой Норин? — предположила Берта.

— Возможно. А дальше?

— Тебе самой нужно ехать в Бекден и выяснить все на месте, Мэгги. Теперь ты хоть что-то знаешь. Если не хочешь, могу поехать я.

— Нет, разумеется, я поеду, Берта. Ты справишься здесь без меня?

— Главный твой долг перед магазином — это вернуть в него отца. И как можно быстрее. Большие кинотеатры, как правило, открываются после двенадцати. Так что сначала подкрепись как следует, а уж потом садись на любой автобус до Бекдена и разыщи там Пегги Пирсон.

Еще какое-то время Мэгги колебалась, но потом заявила:

— Вот что, Берта. Я, конечно, должна предупредить Алана, правда, не знаю, как быстро сумею это сделать. Он сейчас в университете, звонить туда бесполезно. Но маме не стоит ничего рассказывать. Незачем ее волновать.

— Ты права, дорогая. На твоем месте я поступила бы точно так же. — Миссис Чэпмен и миссис Калуорф не любили друг друга. — И не звони ей, пока не разузнаешь все как следует. Отправляйся на ланч, а потом в Бекден.

Мэгги рассмеялась. Еда всегда была у Берты на первом месте.

— Смейся сколько хочешь, но я верю в хорошую заправку в тяжелых ситуациях. И будь осторожнее.

— В каком смысле?

— Как тебе сказать… Бекден — это не Хемтон, не забывай. Между ними огромная разница.

— А ты не забывай, что я уже совсем большая девочка, пожившая и поработавшая в Лондоне, в этом городе грешников.

— Увы, — вздохнула Берта, бросив на Мэгги печальный, все понимающий взгляд.

Через час Мэгги уже мчалась со скоростью сорок миль в час к новому повороту в своей судьбе.

Мэгги не смогла попасть к управляющему кинотеатром «Лицей», но, переговорив с двумя девушками в шоколадной униформе, а потом еще с одним служащим, она пробилась к заместителю управляющего, бледному, унылому, молодящемуся мужчине в костюме все того же шоколадного цвета.

— Пегги Пирсон? Да, это одна из наших билетерш, — подтвердил он.

— Я бы хотела поговорить с ней.

— Я сам это с удовольствием сделал бы. Она уже давно должна была находиться здесь, одетая в униформу, и с часу стоять на своем месте. Сейчас четверть третьего, а ее все нет. Ну и, разумеется, никаких известий о себе. Вечная история. Можно подумать, эти девчонки в униформе приходят сюда кино смотреть. И ведь работа у них нетрудная, и администрация делает для них все. У нашей компании кинотеатры по всей Средней Англии. И везде одно и то же. Приходится нанимать цветных девушек. А эти Пегги Пирсон сегодня здесь, а завтра поминай как звали.

— Вы не могли бы дать мне ее домашний адрес, — проговорила Мэгги, утомленная этим мало интересным для нее монологом. — Будьте любезны. У меня к ней личное дело. И очень срочное.

Молодящийся флегматик неспешно порылся в картотеке:

— Ага, вот. Олтон-стрит, сорок пять.

— Благодарю вас, а вы не подскажете, где это?

— Совершенно не представляю себе. Я вообще переехал сюда из Ковентри несколько недель назад. И, между нами говоря, очень хотел бы, чтобы меня перевели в наш кинотеатр в Вольверхемтоне. Итак, Олтон-стрит, сорок пять, — повторил он, провожая Мэгги до двери. — Если вы все же застанете Пегги Пирсон дома, передайте ей от моего имени, что она может завтра к часу выйти на работу, тогда я забуду сегодняшний прогул и даже не потребую справки от врача. Но это опять же сугубо между нами.

Не зная, что ответить, Мэгги думала только о том, как разыскать эту самую Олтон-стрит. В итоге она решила взять такси. Водитель подвез ее к дому № 45, она попросила подождать ее и постучала в дверь. Ей открыла женщина с пропитым, исплаканным лицом.

— Я ничего не покупаю, — с ходу заявила она Мэгги, глядя на нее мутными глазами. — И не хочу слышать никаких глупостей о стиральных порошках, которыми я должна стирать, или о журналах, которые мне следует читать…

— Я не рекламный агент, миссис Пирсон. Ведь вы миссис Пирсон, я не ошибаюсь? Мне бы хотелось поговорить с вашей дочерью Пегги. Она прислала письмо моему отцу, и я надеюсь, что она сможет мне рассказать кое о чем крайне меня интересующем. Но это очень личное дело.

— Заходите. — Миссис Пирсон провела Мэгги в тесную комнату, похожую на лавку старьевщика. Пахло здесь отвратительно. Мэгги старалась держаться подальше от миссис Пирсон, такой неопрятной, опустившейся, хотя она была, в сущности, довольно молодой женщиной, вряд ли ей было больше сорока. Поиски отца привели Мэгги сюда, в эту ужасную комнату, на эту улицу, уже только от этого можно было прийти в отчаяние.

— Меня зовут Мэгги Калуорф, — с трудом выговорила она. — Я работаю у отца, у него книжный магазин в Хемтоне. Чтобы не занимать у вас много времени, скажу лишь, что мой отец ушел из магазина в понедельник, в полдень. На автовокзале мне удалось выяснить, что он тогда же уехал в Бекден. А сегодня утром пришло письмо от вашей дочери… — Мэгги запнулась. — Впрочем, об этом я хотела бы поговорить с ней, а не с вами.

— Но вам не удастся поговорить с ней. Ее нет. Вчера вечером я зашла к своей приятельнице миссис Мастон, а в это время моя голубушка вернулась из «Лицея», написала мне записку и укатила в Бирмингем, прихватив свой чемоданчик. В записке сказано только, что она едет в Бирмингем. И все. Я не знаю, где она. Я, ее мать, не знаю, где она и с кем.

— С ума можно сойти! — вздохнула Мэгги, думая о себе, а вовсе не о несчастной матери сбежавшей девчонки.

Миссис Пирсон, очевидно, это почувствовала.

— Я не знаю, что за человек ваш отец, мисс, но я знаю свою дочь, — обиженно проговорила она. — И если вы думаете, что она может путаться с человеком его возраста, ведь ему лет пятьдесят или шестьдесят…

— Да нет, я так не думаю, что вы! — Мэгги покраснела.

— Она глупа, конечно, и с парнями ведет себя, как все нынешние девчонки. Но на старика вроде вашего отца она просто не обратит внимания.

— Перестаньте. Мы зря тратим время и силы. Конечно, она сбежала не с ним. Мне это и в голову не приходило. Она написала ему письмо, вот и все. — Мэгги поискала письмо в сумочке. — Да вот оно! Можете прочитать.

Миссис Пирсон начала медленно читать вслух, придавая каждому слову столь зловещий оттенок, что Мэгги захотелось вырвать письмо из ее потных, нечистых рук и убежать без оглядки. Вскоре миссис Пирсон умолкла, подождала немного и, прежде чем вернуть письмо, произнесла все так же зловеще:

— Ну, вы поняли, что это значит?

— Нет, — нетерпеливо ответила Мэгги. — Если бы я понимала, мне незачем было бы приходить к вам. А что вы об этом думаете?

— Что моя дочь уехала в Бирмингем. У нее там друзья, там живет моя сестра, и Пегги сбежала к ним от неприятностей, о которых пишет вашему отцу. Может быть, она не права, не знаю. Конечно, она могла бы подождать и спросить моего совета… Однако смысл начинает прорисовываться.