Нас учили рисковать - Байкалов Альберт. Страница 55

– Не совсем просто тут получится, – с досадой признался Шаман. – Они местами прошиты, да и на двух клейкая лента темного цвета, на двух – светлого. Подбирать надо.

– Предлагаешь их вовсе забрать на сутки? – попытался угадать Антон. – До твоего следующего дежурства?

– Кто знает, что завтра будет? – покачал головой Шаман. – Вдруг меня отправят Джину помогать? Здесь два моджахеда, а он один.

– Твои предложения? – поторопил Филиппов.

– В этой комнате охранники с женщинами развлекаются, – Шаман бросил взгляд на чернеющий среди сосен силуэт здания. – Давай я устрою все так, будто они сначала там развлекались, а потом полезли в тайник, взяли один из поясов, стали баловаться и произошел подрыв?

– Хочешь это устроить уже сегодня? – насторожился Антон.

– Да, – подтвердил Шаман.

– Не пойдет, – немного подумав, ответил Антон. – Буду через… – он на минуту задумался. – Думаю, часа мне хватит. Кстати, ты откуда звонишь?

– Со двора.

– Значит, тебя оперативники ФСБ сейчас видят.

– Пусть, – оглянувшись по сторонам, ответил Шаман и направился в дом.

Джин проверил запоры, потом расправил кровать и принялся за дело. Для начала он осторожно отодвинул от стены шкаф, между двумя задними стенками которого был тайник. Сдвинув в сторону лист ДВП, вынул из образовавшегося проема три пояса смертника, после чего все вернул в исходное положение. Два пояса спрятал под диван, один положил на стол, за которым работал Андрей.

Джин не исключал варианта, что первое время бандиты будут его контролировать, поэтому старался не шуметь. Снаружи не было видно, что в комнате горит свет. Об этом позаботился еще Андрей, устроив нечто вроде светомаскировки на случай воздушной тревоги в казармах. Сверху над каждым окном висел скрученный в рулон прямоугольный кусок черной, плотной бумаги, который разматывался, перед тем как включить свет. В сочетании со шторами, наружу он не пропускал даже лучика света.

Джин поставил на стол дорожную сумку, которую забрал в условленном месте, надел перчатки и принялся за работу.

Для начала он осторожно вынул взрыватели, отсоединил провода электрического детонатора от сотового телефона, вставленного в небольшой мешочек. Трубка была без батареи. Оно и понятно, боевики вставляют их за несколько часов до начала акции. После этого разрезал нитки матерчатого чехла, который был натянут на заряд. Прямоугольный, обмотанный скотчем брикет оказался тяжелым. Сквозь слои скотча ощущались налепленные поверх пластида болты и гайки. Джин вынул из сумки лист пластика, уложил его на стол, потом достал банку с болтами и шариками, поставил с краю. Следом извлек брикет желтого цвета. Вскоре перед ним уже лежал кирпичик, как две капли воды похожий на тот, который он снял. Потом перевернул брикет, осторожно, незаточенным концом карандаша сделал отверстия для детонаторов. Конечно, сработав, они могут слегка травмировать женщин, но тогда как ликвидировать тех, кто снабжает оружием и взрывчаткой экстремистов? На их поиски и разработку уйдет не один месяц. За это время на воздух могут взлететь жилые дома, поезда, школы. А в этом случае есть надежда, что оставшиеся на воле террористы устроят своим поставщикам суд Линча.

Глаза уже слипались, когда Джин закончил свою работу. Придирчиво осмотрел швы чехлов, которые не так-то было легко зашить. Однако он все же старался положить стежки ниток так, как они были положены до того, как он вскрыл их. Спецназовец едва успел убрать стол, уложить пояса смертников, которые теперь были безобидными муляжами, в тайник и лечь спать, как в дверь раздался звук, словно кто-то скреб по ней ногтями. Джин приподнял над подушкой голову, а рука тут же нащупала рукоять пистолета.

«Может, показалось?» – мелькнула мысль.

Однако звук повторился.

«Неужели пытаются вскрыть отмычкой? – Он осторожно, стараясь не скрипнуть пружинами старого дивана, сел. – Но кто? Конечно, люди Бергиша! Кто еще рискнет сунуться сюда? Даже если бы влезли воры, то наверняка сначала обследовали незапертые помещения, в одном из которых было три женщины. Шума в этом случае не избежать».

Джин встал и осторожно прокрался к двери. Точно, кто-то чем-то острым, похожим на очень узкое лезвие ножа, пытался сдвинуть «собачку» в сторону. В комнате напротив был включен свет, поэтому он смог все разглядеть. Послышался стон и вздох. Это был явно не мужчина. Скорее подросток. Стоп? А если это кто-то из женщин? Зачем? Уж точно не для того, чтобы заняться плотскими утехами. Могла бы и постучать… Неожиданно он догадался. Женщины хотят его убить и бежать – ведь один из замков входной двери закрывается изнутри на ключ, который охранник обязан носить всегда с собой.

Джин нащупал маховичок, резко повернул его и толкнул дверь. Мгновение – и тонкое запястье в его руке. Он с силой рванул его на себя, одновременно убирая тело в сторону. Позади раздался звук упавшего на пол тела, грохот какого-то тяжелого предмета и вскрик. Он быстро захлопнул дверь и щелкнул выключателем.

Удивлению Джина не было предела. На полу лежала Зарема. В правой руке – пилка для ногтей, чуть дальше, почти у стола, – молоток. Она была одета во все грязное. Нелепая спортивная куртка, штаны с отвислыми коленками.

– Что все это значит? – удивленно спросил он.

– Не подходи ко мне! – зло прошипела она.

Джин открыл дверь и выглянул наружу. Никого. Однако напротив стояла сумка, поверх которой был уложен брючной костюм, ветровка и полотенце. Он взял ее и вернулся в комнату:

– Объясни, что все это значит?

Зарема стала отползать на локтях от него к столу. На пути ей попался вылетевший минутой раньше из рук молоток. Она схватила его, попыталась встать, однако, словно догадавшись о бесполезности затеи, неожиданно перевернулась на живот и заплакала.

Джин шагнул к ней, осторожно забрал из рук молоток и пилку, положил на стол. Потом подхватил девушку на руки и перенес на диван:

– Что ты хотела сделать?

– Убить, разве не видишь? – прохрипела она. – Пока спишь, к тебе можно подойти и ударить по голове…

– Чего же такого я тебе сделал? – удивился он.

– Все, – всхлипнула она. – Вы все… Где Алхазур? Ведь тебя прислали вместо него. Почему? Его больше нет? Хотя при чем тут это? Я просто не хочу убивать ни в чем не повинных людей! Вы звери. Животные! Все, что вам нужно, это женщина, еда и деньги. Больше ничего не надо. А хоть кто-то подумал, что испытывает каждая из нас? Мы ведь все понимаем…

«Что это, очередная проверка, или она откровенна? – размышлял вконец растерявшийся Джин. Это был первый случай в его жизни, чтобы чеченка вела себя так с мужчиной. – Как с ней быть?»

– Успокойся, – он накрыл молодую женщину одеялом и встал.

Зарема закрыла глаза и лишь изредка вздрагивала.

Джин, наконец, понял весь ее план. Она хотела подкрасться в темноте и несколькими ударами молотка размозжить ему голову. Потом пойти в душ, снять с себя забрызганную кровью одежду, уложить ее в пластиковый пакет, который торчал из кармашка дорожной сумки, умыться, надеть все чистое и уйти.

Выключив свет, Джин уселся в стоявшее у стены кресло, вытянул ноги, откинулся на спинку и закрыл глаза. Он не боялся спать рядом с потенциальной убийцей. Любое ее движение его мозг контролирует на уровне подсознания и обязательно подаст сигнал тревоги, если она приблизится к нему ближе, чем на три-четыре метра. Но этого не будет. Джин видел по ее взгляду, что она перегорела.

Не спалось. Он вдруг проникся уважением к этому забитому созданию. Ему даже стало жалко ее, чего раньше с ним никогда не было. А главное, он понял: Зарема не хочет убивать.

Когда он открыл глаза, в комнате было по-прежнему темно. Зарема посапывала на его кровати.

«Интересно, что ей снится? – неожиданно с нежностью подумал он. – Наверное, детство или родители». Ему стало грустно. Жалко таких женщин. Еще лет пять назад он бы и не посмотрел в ее сторону. Джин хоть и был милиционером, но в душе всегда находился на стороне мужчин, убивших жену, например, за измену или избивших ее за непокорность. Он сочувствовал родителям, которые изгоняли из семей девушек, по тем или иным причинам нарушившим строгие обычаи. Сейчас он вдруг заметил за собой странную вещь: его перестало это волновать. Джин чаще жалел эти забитые, похожие на тени, покорные существа, с утра до вечера занимающиеся хозяйством и не видавшие ничего, кроме своего двора. Многие до самой смерти не знали, что находится дальше окраины их аула.