Уроки соблазна - Хокинс Карен. Страница 8

– Любовь – для глупцов, Анри. А я к таковым не принадлежу.

Граф нахмурился, его кустистые брови сошлись на переносице.

– Не испытывайте судьбу, Николас.

– Боже упаси! Но вы правы в одном: я хотел бы завести любовницу, которую после нескольких месяцев взаимных удовольствий мог бы оставить, не оглядываясь.

До сих пор все складывалось хорошо. Ему удалось пробраться на это сборище, и в какой-то момент сегодня ночью он наверняка получит приглашения еще на один-два подобных бала. Все, что ему нужно делать, – это продемонстрировать кое-какие светские манеры и свое богатство, и он твердо встанет на тропу примирения с обществом. После того как Ник покорит Бат, он переедет в Лондон, где живут его настоящие обидчики. К тому времени он уже обоснуется, обзаведется связями, которые дадут ему прочное положение. Учитывая все это, его возвращение в общество может оказаться исключительно легким.

– Пройду-ка я в карточный салон, – задумчиво сказал Анри, рассматривая стройную женщину в красновато-коричневом платье, которая только что вышла за дверь.

– Я задержусь ненадолго, – пообещал Ник.

– Если мне повезет, и я тоже, – пробормотал граф. Сверкнув улыбкой, он вышел бодрым шагом.

Ник попытался стряхнуть с себя ощущение тяжести. Три года, проведенные на континенте, испортили его. Невоздержанная жизнь, неумеренное питье, азартные игры до рассвета. Но это время позади, теперь у него есть Гиббертон-Холл, и вскоре он займет свое законное место в обществе.

Он огляделся, чувствуя непреодолимое желание убежать от жары и душной респектабельности наполненного шелками бального зала. Ему очень не нравилось находиться среди такого количества людей. Их вид и разговоры всегда его раздражали, и голова болела сильнее, чем обычно.

«Ты слишком долго был одинок», – горько признался он себе. Но как еще ему найти подходящую любовницу для последних месяцев благопристойной жизни, если не на этом параде женского обаяния? Вихрь бронзового шелка привлек его внимание, и он стал смотреть, как пышная красавица танцует неподалеку с молодым лордом. Прямо рядом с ними стояла бледная леди в розовом, улыбаясь фатоватому джентльмену, кончики воротничка сорочки подпирали его подбородок, и он смешно задирал его вверх.

Они все здесь по одной и той же причине – чтобы пофлиртовать. Конечно, его случай – другой: его любовница должна быть особенной, обладать характером и умом. Он уже сделал попытку искать богатство и красоту и обнаружил, что ни то ни другое не приносит счастья.

При этой мысли знакомая боль стиснула его голову, как обруч. Сегодня чудовища беспокойны, но не опасны. Они дразнят и мучают, но он остается поразительно трезвым, его мысли ясные, зоркость не страдает. Это – облегчение, и он может лишь молиться, чтобы головную боль удавалось держать в узде. Возможно, все, что ему нужно, – это глоток свежего английского воздуха.

Зазвучал медленный вальс, и море разноцветных платьев закружилось по блестящему полу. Высокие и низенькие, пухленькие и худые, темноволосые и блондинки – зал был битком набит доступными женщинами.

Пара темных глаз поймала его взгляд. Гм... Люсилла Кеттеринг, печально знаменитая леди Ноулз, стояла в углу у папоротника в горшке и беседовала с яркой блондинкой, которая выглядела лет на пять моложе ее. Ник знал молодую вдову по своим путешествиям на континенте. Он встречал ее, а в Париже и наслаждался ее надушенной кожей и необузданной страстью в постели. Высокая, с пышными формами, она казалась воплощением холодной сдержанности и женской силы – именно тот тип женщины, который он ищет. То, что ее природное сластолюбие совпадает с его собственным, только сделает их партнерство еще более возбуждающим.

Ник поклонился ей, его взгляд задержался на ее округлой груди. Ее губы изогнулись от удовольствия, одна рука поднялась к шее, туда, где бьется пульс, словно она вспомнила, как его рот прикасался именно к этому местечку. Ее глаза вспыхнули от волнения, когда Ник двинулся сквозь толпу к ней.

Он не сделал и нескольких шагов, как кто-то столкнулся с ним.

– Прошу прощения, – произнес бархатный женский голос.

Ник опустил глаза и резко остановился. Он смотрел в лицо школьной мисс, которой наверняка не больше семнадцати лет. Но семнадцать или нет, а он застыл на месте! Он забыл о Люсилле, о жаре в зале, о скуке. Все исчезло, уплыло в небытие, кроме очень привлекательной ямочки на правой щеке этой женщины.

Она вглядывалась в него, но не с восхищением, которое он обычно вызывал. За вежливой улыбкой ее похожего на бутон ротика крылся намек на хладнокровную оценку. Почему-то забавляясь, Ник невольно восхитился ее удивительно белой кожей и полными красными губами. Как облако черного шелка, ее волосы поднимались над высоким лбом и обрамляли локонами очаровательное сердцевидное личико.

Юная, изящная, наделенная воздушной хрупкостью. Ее нельзя было назвать красавицей из-за слишком короткой нижней губы и упрямого маленького подбородка, который говорил о своенравии.

Три года Ник путешествовал по континенту и пробовал то, что могла предложить каждая из стран, – смуглых красавиц Италии, бледных искушенных парижских дам. То, чего ему больше всего недоставало, было воплощено в стоящем перед ним видении: искушающий аромат лаванды, белоснежная кожа, скрытая под дразнящими слоями одежды, и прямой взгляд широко раскрытых глаз истинно невинного создания.

Среди полусвета Парижа или на грязных улицах Рима невинных женщин не было. Поэтому каждый дюйм этого миниатюрного очаровательного создания трогал его душу, поднимал настроение и облегчал головную боль.

Он обнаружил, что каким-то образом завладел ее изящной ручкой, а его взгляд непреодолимо притягивала ее нежная нижняя губка, которая так и просила, чтобы се попробовали на вкус.

Ник поднял ее руку и запечатлел нежный поцелуй на затянутых в тонкие перчатки пальчиках.

– Прошу прощения, что не смотрел, куда иду. Позвольте представиться – Николас Монтроуз, граф Бриджтон.

Она присела в реверансе, ее пальцы сжали его руку.

– Здравствуйте. Я надеялась поговорить с вами, милорд.

Хладнокровный, самоуверенный тон не вязался с ее девическим видом. Ник был заинтригован; кто она – пресыщенная светская дама или деревенская простушка, пытающаяся скрыть свою неопытность под маской самообладания? Его взгляд проник в ее глаза. Они были светло-голубые, цвета утреннего неба, окаймленные необычайно длинными ресницами, смыкающимися в уголках глаз.

– Мы раньше встречались, мисс...

– Мы никогда не встречались, но я о вас слышала от многих людей.

Он провел большим пальцем по тыльной стороне ее ладони быстрым, дразнящим движением.

– Возможно, я могу опровергнуть некоторые из слухов.

– Сомневаюсь. – Она высвободила руку, ее язычок нервно скользнул по нижней губе, а взгляд метнулся в сторону карточного салона и вернулся к нему. – Мне не хотелось бы совать нос в чужие дела, но я слышала, что вы – известный повеса.

Последние остатки скуки развеял смех.

– Иногда. – Он готов был согласиться с чем угодно, после того как увидел дразнящий влажный след, оставленный ее розовым язычком.

Она кивнула, потом сказала заранее отрепетированным тоном:

– Здесь слишком душно. Было бы приятно пройтись по террасе.

Его взгляд вернулся от ее губ к глазам.

– Прошу прощения?

– Я сказала: «Здесь слишком жарко, и было бы приятно пройтись по террасе». – Она сдвинула брови. – Вы, случайно, не страдаете тугоухостью?

– Нет, ни в коем случае. Я просто не ожидал такого... щедрого предложения в самом начале вечера. – Он окинул взглядом ее маленькую фигурку, впитывая пышную выпуклость груди и грациозный изгиб белых плеч. «Слишком щедрого, черт возьми». Тупая боль возникла его чреслах и стала расти.

Этот жар усилился, когда она нетерпеливо вздохнула, отчего ее грудь натянула тонкую ткань платья. У впадинки между ее грудями были вышиты маленькие розочки, и они поднимались и опускались при каждом ее вдохе и выдохе. Галстук стал тесноват Нику.