Лихая гастроль - Сухов Евгений Евгеньевич. Страница 16

– Тут к вашему превосходительству человек один пробивается, мы его хотели выставить, да уж больно он упертый. Что с ним делать? – И, посмотрев с надеждой на Аристова, спросил: – А может быть, взашей?

Григорий Васильевич хмыкнул:

– Чего уж так сразу взашей? Может быть, он чего-то важное хочет сказать. А ты – взашей… Так что зови его, пускай заходит.

– Слушаюсь, господин начальник.

Секретарь удалился. А еще через две минуты он привел невысокого невыразительного ссутулившегося человека.

– Господин Григорий Васильевич Аристов, начальник сыскной полиции?

– Он самый. С кем имею дело?

– Моя фамилия Мисаилов… Терентий Платонович. Губернский секретарь, помощник делопроизводителя канцелярии.

Вошедший человек чувствовал себя крайне смущенным. Несомненно, в здание московского сыска его могла привести только большая нужда. Впрочем, такие гости в полиции не редкость.

– Вы присаживайтесь, – указал Аристов на стул, стараясь снять возникшее напряжение. – Пожалте! – И когда Мисаилов присел на самый краешек, готовый вскочить в любую минуту, Григорий Васильевич спросил: – Ну-с, в чем дело, любезнейший? Какие обстоятельства привели вас в сыскное управление?

– Понимаете, в чем дело, ваше превосходительство… Тут такое дело… Я встретил настоящего мошенника…

– Хм… Для меня это не новость, рассказывайте дальше.

– Даже не знаю, с чего начать…

– Мы никуда не торопимся, можете поподробнее.

– Мне уже под тридцать, – печально сообщил молодой человек, – я не особенно родовит, чином большим не наделен. И, надо полагать, моя участь – просто состариться губернским секретарем. А при моем честолюбии это крайне обидно. Образования большого я не получил, а потому, казалось бы, нужно радоваться тому, что я имею… Батюшка был со связями, помог мне устроиться на хорошую должность, но я всегда чувствовал, что способен на большее. Иной с университетским образованием и года не успеет проработать, а уже получает место коллежского секретаря. А я так все и сижу на своих ста рублях.

И посетитель подробнейшим образом рассказал, как подал заявление в газету, что готов выплатить значительное вознаграждение тому, кто сумеет помочь отыскать ему место с большим окладом. Вскоре на его объявление откликнулся князь Иван Федорович Курагин, который и пригласил его в свой дом для разговора. В ходе беседы он пообещал выхлопотать для него место вице-губернатора Тобольской губернии, за что авансом взял три тысячи рублей. При следующих встречах он сообщил, что может раздобыть ему орден Андрея Первозванного за отдельную плату, а также может поспособствовать в получении придворного чина. При каждой встрече он брал с него деньги, но дело совершенно не двигалось.

Григорий Васильевич, попыхивая трубкой, лишь слегка и понимающе кивал. С первых слов стало понятно, что Мисаилов натолкнулся на искусного мошенника с хорошими артистическими данными.

– Признаюсь откровенно, по натуре я очень недоверчив, – продолжал Мисаилов. – Когда я вышел из дома, то тщательнейшим образом проверил, что это за дом. И оказалось, что он действительно принадлежит князю Курагину. И как же ему не поверить, когда он сыпал значительными именами, говорил, что на короткой ноге с людьми из императорской свиты, держался очень важно и сановито…

– И что же вас заставило засомневаться, господин губернский секретарь? – хмыкнул Аристов.

– Он меня как будто околдовал! Я ничего не слышал, кроме его завораживающего голоса, и думал только о предстоящих возможностях. А только когда домой пришел, так сразу подумал, чего же он носит мундир с Анной, когда награжден орденом Андрея Первозванного? А потом, лента Андрея Первозванного у него через левое плечо, в то время как ее нужно носить через правое.

Генерал-майор Аристов кивнул:

– А вы наблюдательный молодой человек.

– Ордена – моя страсть с детства… А еще странно мне как-то стало: вроде бы князь, на большой государственной службе, а у меня деньги выпрашивает и ничего при этом не сделал. Хвастался, что даже купцам может придворный чин устроить, а только никогда такого прежде не случалось. Вот я и подумал: или он большой мошенник, или хвастун каких мало. А если бахвал, тогда чего же это он с меня деньги берет?

– Согласен с вами, что вы напали на мошенника. И очень хорошо, что обратились именно к нам.

– Ваше превосходительство, я сейчас нахожусь в весьма затруднительном финансовом положении. Возможно ли изъять у него те деньги, которые я ему уже отдал?

Григорий Васильевич беспомощно развел руками:

– Здесь я вам, батенька, не помощник. Что случилось, то случилось. Об этих деньгах позабудьте!

Мисаилов глубоко вздохнул.

– Жаль.

– Сейчас нам важно отыскать этого мошенника. Где вы договорились с ним встретиться?

– На Тверском бульваре, на лавочке у входа, там еще разбита клумба с георгинами. Я должен передать ему оставшиеся деньги, а он – копии приказа о моем назначении на должность вице-губернатора.

– Ну да, конечно, вице-губернатор… Вот только не думаю, что он вам что-то передаст. Разве что какие-нибудь газетные вырезки в конверте. – На некоторое время Аристов задумался. – Прищучить его будет крайне сложно; он может сказать, что не имеет к мошенничеству никакого отношения, а деньги вы отдаете ему в качестве должника, а то и просто так… Так сказать, по доброте душевной.

– Но я могу подтвердить, что передавал ему деньги до этого.

– Наивный вы человек, Терентий Платонович. Он от всего открестится и даже может сказать, что впервые вас видит. И пришел на эту лавочку просто посидеть. И у нас не будет никаких доказательств против него.

– Как же его все-таки изобличить?

Взгляд Терентия Платоновича переместился на стол. Лицо его вдруг изменилось, приняв удивленное выражение.

– Так вы его уже поймали?! – неожиданно воскликнул он.

– О чем это вы? – недоуменно спросил Аристов.

– Вот об этом господине на портрете, – показал он на рисунок, лежавший на столе.

Григорий Васильевич поднял нарисованный портрет, его лицо выражало недоумение.

– Вы утверждаете, что это тот самый господин, который предложил вам должность вице-губернатора? – удивленно протянул он.

– Он самый, ваше превосходительство! – горячо произнес Терентий Платонович. – Так где же вы его поймали?

– Мы его разыскиваем, – туманно протянул Аристов, – правда, по другому делу. Так когда вы с ним собираетесь встречаться?

– Завтра, в два часа дня. Я должен передать ему деньги и…

– Понятно! Сделаем вот что. Вместо вас пойдет мой сотрудник.

– А мне что делать?

Григорий Васильевич пожал плечами.

– Ничего! Ступайте домой. Успокойтесь. Вы сейчас немного взволнованы, выпейте какого-нибудь успокоительного. Можно, например, капель валерианы или пустырника. А потом спокойно ложитесь спать. А уж после того, как мы арестуем преступника и станем проводить дознание, то непременно вас пригласим.

Попрощавшись, Мисаилов ушел, а Григорий Васильевич пригласил тайного агента Иннокентия Кривозубова.

К Тверскому бульвару сыщики прибыли за полчаса до назначенного времени и были удивлены, что злоумышленник уже сидел на обговоренной скамейке. Прогулка на свежем воздухе, видно, доставляла ему немалое удовольствие: он чему-то тихо улыбался, отчего его лицо то приобретало какое-то хитроумное выражение, то вдруг становилось необычайно серьезным. Наверняка в это самое время он обдумывал какую-то новую аферу.

Григорий Васильевич находился в закрытом экипаже, и, слегка приоткрыв занавеску, посматривал на фигуранта.

– Ишь ты, как кривится! – проговорил он. – Наверняка думает сейчас о том, что облапошит очередного простачка. И даже не подозревает, что находится под наблюдением сыскной полиции.

Рядом с начальником сыскной полиции находился начальник канцелярии: невысокого росточка человек с пробивающейся проплешиной. К дознанию он имел лишь косвенное отношение: ему вменялось содержать делопроизводство в подобающем виде, да вот еще следить за исполнением приказов. Но Аристову он был симпатичен своим красноречивым молчанием. Лишь иной раз от него можно было услышать (собственно, как сейчас) нечто вроде: