Купель Офелии - Брикер Мария. Страница 40

– От жадности, – хмыкнула поэтесса.

Но на ее колкость никто не отреагировал, все сосредоточились на разгадке.

– Путь, который ведет в никуда… – повторил Терехин. – А что если это манеж? Лошадки скок-скок по кругу…

– Или левада, – согласился Хлебников. И добавил: – А южане означают – окна на юг. – Детская загадка. Так, где тут у нас юг? – Пашка покрутил головой и подошел к окнам, которые выходили на противоположную от главного входа сторону. – Все верно, отсюда виден манеж. Только от него ничего не осталось, кроме развалин.

– Да сбежала она! – не унималась Галочка. – Переполошились все, как ежики во время потопа.

– Куда? Нам ясно дали понять, что сбежать из имения невозможно, как с зоны, – отчеканил Терехин. Бывшая в самом деле не сделала ему ничего плохого – это факт, но как же она его раздражала!

– Ты уверен, что это правда? – зло рассмеялась поэтесса. – Мне, например, другое ясно. Высокое напряжение – примитивная пугалка, чтобы у нас соблазна не было свинтить отсюда. Включите мозг! Разве вменяемому продюсеру придет в голову рисковать жизнями участников проекта? Представьте на минутку, что какой-нибудь придурок из героев решит проверить количество вольт. Все! Проблем после не оберешься! А когда рубильник выключен, но все думают наоборот, герои сидят смирно, не рыпаются. В случае же побега – у организаторов никаких гвоздей… в крышку гроба, – пошутила поэтесса. Однако никто не засмеялся. – И вообще давайте называть вещи своими именами. Организаторы не о нашей безопасности пекутся, как пытается уверить нас Донателла, а о том, чтобы кто-нибудь ушлый не свалил из имения с журнальчиком. Я угадала ваш тайный заговор, Антон? – подмигнула Галочка Лукину-старшему.

Тот хотел что-то сказать, но его прервала вошедшая жена Белгородского, спросив медовым голосом:

– Милая, а вы не хотите проверить свою догадку лично?

Свежая, бодрая, с румянцем на щеках, словно не пьянствовала полночи, Дона явилась в свет в образе а-ля школьница и выглядела беззащитной скромницей – короткое ситцевое платье в цветах, две косички, мягкие балетки. Только глаза, решительные и дерзкие, выдавали сволочной характер.

Терехин вздрогнул. Господи, какой же он дурак, что не слушал Кристину! Не верил, что Донателла способна на убийство. Сейчас, глядя на ее красивое невозмутимое личико, Ванька отчетливо понял, как страшно ошибался.

– Когда надо будет – проверю, – нахохлилась поэтесса. Подумала немного, закатив глаза к потолку, и решительно сказала: – Да прямо сейчас и пойду! – Но с места не сдвинулась. Потому что в парадную залу влетел взмыленный Сеня, перепачканный землей с ног до головы, и, задыхаясь, сообщил:

– Филарет убился!

– Как убился? – обомлел Хлебников.

– Током шарахнуло. Дождь, земля мокрая, все мокрое, а он босиком… Подошел к забору, и кирдык. Тряхнуло так, что кровь из ушей пошла. Пульса нет. Мы с гением его рогатиной подцепили, оттащили от забора и землей присыпали…

– Господи, зачем? – заломил руки Ильин. – Откапывайте! Срочно откапывайте! Надо искусственное дыхание делать, массаж сердца… – Венеролог схватился за грудь и часто задышал.

– Вашу маму! Кругом сплошные идиоты! – выругался Лукин-старший. И заорал: – Валидол у кого-нибудь есть?

– Не надо, обошлось, – застенчиво доложил Ильин и помчался на улицу, потеряв на бегу ботинок.

Семен подобрал башмак и, матерясь, бросился за венерологом.

Галочка, бледная, как привидение, ошарашенно смотрела им вслед. Донателла в упор смотрела на поэтессу.

– Все еще хотите проверить напряжение? – скупо улыбнулась она.

– Люди, еще раз спрашиваю, валидол у кого-нибудь есть? – взмолился режиссер, вытирая холодный пот со лба.

Казимир пошарил по карману и протянул Лукину-старшему упаковку таблеток. Тот сунул пилюлю под язык и принялся с остервенением ее сосать.

– Граф разгневался всерьез, – прошептала поэтесса. – Два несчастных случая со смертельным исходом за сутки – это явный намек, что пора и честь знать. Не нравится ему, что мы хозяйничаем в его владениях. Плевать мне на ваши миллионы! Я пошла собирать чемодан. Сейчас приедут менты забирать трупы, и я уеду с ними.

– Ну, если с трупами, тогда конечно, – усмехнулась Донателла.

Галочка замерла, растерянно глядя на директора шоу. Дона величественно улыбнулась. Кажется, жена Белгородского была в восторге от того, что шоу превратилось в ад. Еще бы – любовные интриги, ссоры, примирения, внезапные исчезновения, брошенные дети, несчастные случаи… Сплошные драматические перипетии, конфликты и саспенс! Зрители будут в восторге. Каждый канал за такое шоу любые деньги отдаст.

Ванька в бешенстве схватил руководительницу за руку, бесцеремонно выволок в коридор и, распахнув ногой дверь ее комнаты, швырнул на диван. Все произошло так неожиданно, что Донателла пискнуть не успела и теперь смотрела на него с удивлением, словно видела впервые.

Из коридора послышались матюги режиссера. Но Терехин успел запереть дверь на ключ, прежде чем Лукин-старший вломился в комнату.

– Где Кристина? – в упор спросил он. – Что ты с ней сделала?

– Одурел? Иди проспись! – резко ответила Дона. Посмотрела ему в глаза и присмирела. – Ванечка, я понимаю, ты расстроен. Кристина бросила на тебя ребенка и куда-то запропастилась. Это печально, но, честно сказать, я нисколько не удивлена. Девчонка живет не мозгом, а инстинктами.

– Согласен. Поэтому Кристина никуда не могла уйти по своей воле. Материнский инстинкт самый сильный из всех.

– Ты считаешь? Почему в таком случае детдома забиты отказниками? – не удержалась от колкости Донателла. – Криста выросла в одном из таких заведений. Собственная мать выкинула ее из своей жизни, как ненужную вещь. Откуда взяться материнскому инстинкту? Быть матерью ее никто не учил… – Дона вздохнула. – Можно воды? После вчерашнего сушняк страшный. – Не дожидаясь, Дона взяла с журнального столика бутылку тоника и бокал, налила воды, положила в шипучку вчерашний лимон, выпила залпом, налила еще. Снова выпила, по-мужски крякнула и вытерла ладонью рот. – Будешь?

Ванька облизал сухие губы и мотнул головой. Он лучше сдохнет от жажды, но воды у нее не попросит. Сволочь! Как мастерски топит собственную падчерицу! Интересно, на что рассчитывает? Да плевать ему, откуда взялась Кристина в семье миллионера Белгородского! Гораздо больше волнует, куда фиктивная невеста в данный момент испарилась. А Донателла продолжала:

– Рус удочерил Кристину, когда девочке уже исполнилось пятнадцать. Зрелый возраст, сформированная личность. Заложили в интернате, не выбьешь клином. Самое печальное, что ничего уже и не вобьешь. Вместо благодарности Кристина превратила жизнь Руса в ад! А тот холит ее, как принцессу. В результате избаловал девку до крайности, она из него веревки вьет. Не понимаю, почему муж терпит ее чудачества. Я говорила ему, что… – женщина умолкла, с опаской глядя на Ваньку. Поняла, что сболтнула лишнего. Терехин сотворил на лице равнодушие. Донателла откашлялась и мило улыбнулась. Иронично сказала она, словно только что не поливала падчерицу грязью: – Теперь давай рассуждать, куда делась наша маленькая проказница.

Донателла поднялась, прошлась по комнате, стянула со стула белую шаль и, завернувшись в нее, как в кокон, села обратно на диван. Ванька похолодел. Шаль… Вот прямое доказательство, что жена Белгородского врет. Дрянь! Ради денег на все готова. Да, Криста права, не фея мачеха, а мочалка крашеная.

Терехина трясло, он с трудом сдерживался, чтобы не задушить собеседницу. Дона не заметила угрозы в его глазах, спокойно размышляла вслух.

– Из имения Кристина сбежать не могла. Это исключено. Ключи от ворот у меня. – Донателла вытащила из-за ворота цепочку, на которой висели несколько ключей, и продемонстрировала их. – Забор под напряжением. Значит, где-то гуляет. Возможно, отправилась в лес и заплутала. Здесь угодий несколько гектаров.

– Дождь на улице, – возразил Ванька.

– Криста любит дождь. Вообще любит все мрачное. Например, шляться по кладбищам по ночам. Так что паниковать рано. Сейчас организуем народ и пойдем ее искать.