Белый камень - Николе Жиль. Страница 43

— Идея хороша, брат мой, — признал он, снова растирая поясницу, — но эти плиты также однородны, как и кладка стены.

Бенжамен, стоя напротив, поморщился. Он сделал несколько шагов и принялся наугад освещать фонариком огромное помещение, словно надеясь случайно набрести на новый след или новую идею. Яркий луч света прорезал темноту, запрыгал по сводам, осветил приземистые колонны, задержался на нескольких надгробиях и устремился к алтарю, возвышавшемуся на другом конце крипты.

Размер помещения привел молодого человека в отчаяние.

— Ты ведь не сможешь указать мне дорогу! — усмехнулся брат Бенедикт, обращаясь к покойнику, на надгробии которого сидел. — А ведь ты должен был знать о подземном ходе! — прибавил он, постукивая пальцами по крышке саркофага.

И вдруг встал и отшатнулся так, словно ему ответили.

— Petrus! — прошептал он растерянно. — «Р» как Petrus, Петр! Камень…

Он направил свет своего фонаря на каменный ящик, чтобы прочитать, чье имя выбито на узкой стороне, обращенной внутрь крипты. На самом деле ему не нужно было перепроверять, он точно знал, чья это могила. Просто хотел посмотреть на имя и на то, как написана первая буква. Когда большой монах наконец смог его прочесть, он подошел поближе, наклонился и провел кончиками пальцев по простой надписи.

— Ты ведь должен был знать это лучше, чем кто бы то ни было! — прошептал он так тихо, что Бенжамен не мог его слышать.

Брат Бенедикт медленно выпрямился и продолжил осмотр. Как и у других саркофагов, тяжелая крышка, казалось, не была закреплена, все сооружение стояло прямо на полу. Он прошел вдоль надгробия, рассматривая узкую сторону, обращенную к западной стене. Но и здесь не было никаких особых отличий. Но когда он направил луч света вниз, тот осветил и плиту, расположенную прямо под надгробием.

Плиту, во всем похожую на остальные — почти во всем.

Брат Бенедикт снова опустился на колени и медленно провел пальцем по царапине на полу, шедшей от левого угла саркофага и идущей прямо к стене. Неглубокая, но хорошо различимая бороздка на серой плите. Самым интересным было то, что она была абсолютно прямой и продолжала собой одну из сторон прямоугольника.

Как будто кто-то двигал плиту к стене, и трение камня о камень оставило на полу неизгладимый след.

Это доказывало, что, несмотря на вес, надгробие можно было сдвинуть с места.

— Бенжамен! — воскликнул брат Бенедикт. — Я нашел!

48

Послушник, замерший в размышлениях в нескольких десятках шагов от центрального нефа, резко обернулся и подбежал к нему, не уверенный, что расслышал.

— Что? Что тут такое? — возбужденно спросил он, подходя к большому монаху, все еще стоявшему на коленях у надгробия.

— Говорю вам, я его нашел! Идите сюда, быстро! Посмотрите на следы на полу… Этот саркофаг отодвигали к стене. Посмотрите на царапину! Она точно указывает направление.

Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, большой монах взял остолбеневшего от удивления молодого человека за руку и потащил к другому концу надгробия, чтобы вдвоем попытаться сдвинуть камень в указанном направлении.

Встав на одно колено, они каждый со своей стороны по команде брата Бенедикта начали изо всех сил толкать саркофаг. Тот дрогнул и переместился сантиметра на два в сторону стены с удивительной, принимая во внимание его вес, легкостью, однако что-то помешало, и больше его не удалось подвинуть ни на миллиметр. И вот что интересно: как только заговорщики решили перевести дух и перестали толкать, надгробие двинулось в обратном направлении и вернулось на прежнее место.

Брат Бенедикт решил предпринять вторую попытку; все произошло точно так же, как и в первый раз.

— Что-то упирается, — заключил он. — Там внизу есть механизм, позволяющий передвинуть это надгробие без особых усилий. Но, судя по всему, он заблокирован.

Говоря это, большой монах наклонился и, словно желая удостовериться в правильности своего предположения, прижал фонарь к щели между полом и саркофагом, пытаясь рассмотреть, что там под ним. Малюсенькое отверстие между полом и надгробием — два или три миллиметра — доказывало, что оно установлено не прямо на полу, однако щель была слишком узка для того, чтобы как следует все рассмотреть.

Брат Бенедикт выпрямился и смущенно сказал:

— Этот саркофаг должен бы сдвигаться к стене примерно на половину собственной длины, если судить по размерам царапины. На метр, может быть, чуть больше, но достаточно для того, чтобы закрыть собой люк. Он чуть-чуть приподнят над полом и покоится, без сомнения, на подвижной опоре. Платформа на рельсах или что-то в этом роде… А может быть, там широкие цилиндрические катки, вращающиеся вокруг неподвижной оси, закрепленной параллельно полу. Что-то вроде конвейерной ленты, если угодно…

— Но каким образом можно было заблокировать этот ваш… конвейер? — спросил Бенжамен, которого больше интересовало решение задачи, чем технические подробности, которые, как он подозревал, окажутся выше его понимания.

— Что? Ах, это!.. Не знаю… Подозреваю, что и этим мы обязаны достопочтенному отцу де Карлюсу. Но не думаю, что ему удалось что-то сделать с самим механизмом, расположенным внизу. Для этого ему пришлось бы поднять весь саркофаг… а ведь он был один. Мне кажется, — продолжил большой монах задумчиво, — система блокировки должна была существовать и раньше, эту систему он испортил, чтобы окончательно закрыть доступ в подземный ход.

— Может быть, она там, внутри? — тотчас предположил Бенжамен, указывая лучом фонаря на крышку саркофага.

Брат Бенедикт задумался, нервно потирая подбородок.

— Вполне вероятно… — ответил он наконец. — Но прежде чем решиться на новое святотатство, давайте рассмотрим и другие возможности. Мне кажется, тот, кто спланировал выход, постарался избавить тех, кто должен был им пользоваться, от необходимости всякий раз осквернять могилу. И надо учесть, что он прекрасно знал, насколько обитатели монастыря к этому чувствительны! Кроме того… было бы весьма опасно прятать управление блокировкой в таком месте. Подземные ходы, не стоит забывать об этом, предназначались прежде всего на случай бегства от мародеров, разбойников и убийц. Они не отличались щепетильностью, грабили и покойников. Если бы лихие люди обнаружили крипту, могилы были бы разорены. По моему мнению, тот, кто придумал устройство, должен был предвидеть возможность подобного развития событий и никогда не рискнул бы дать грабителям доступ к последнему пристанищу настоятелей. И наконец, последнее: если бы для того, чтобы выйти, надо было обязательно сдвинуть каменную крышку, то, учитывая ее вес, это потребовало бы присутствия как минимум двух человек. Одинокий беглец был бы в этом случае обречен.

Это рассуждение произвело на Бенжамена большое впечатление, и он кивнул, соглашаясь. Вдруг он вспомнил совет большого монаха: думать как те люди, чтобы иметь шанс проникнуть в их тайны. Мысль все еще казалась ему весьма абстрактной, но после услышанного он оценил все значение подобного метода.

— Может быть, я ошибаюсь, — продолжал брат Бенедикт, — но если предохранитель существует, маловероятно, что он расположен в саркофаге. Надо поискать вокруг, и не очень далеко.

С этими словами он начал осматривать помещение вокруг гробницы и инстинктивно направился к первой колонне свода, граничащей с соседним нефом. Бенжамен двинулся в противоположном направлении к поцарапанной плите и стал внимательно рассматривать западную стену в этом месте.

Ему повезло.

Очень скоро примерно на уровне надгробия молодой человек обнаружил в основании стены не совсем обычный камень. Ему показалось, что он немного отличался от прочих, хотя Бенжамен и не сразу понял чем. Он нагнулся, чтобы лучше рассмотреть находку, и понял. Камень этот был не меньше и не больше остальных, но имел более угловатую форму, нежели его соседи, а когда послушник приблизил фонарь, то обнаружил еще одну деталь, гораздо более удивительную. Он ничего не понимал в искусстве каменной кладки, но не надо было быть экспертом, чтобы увидеть эту новую аномалию.