Ад находится в Камбодже - Стрельцов Иван Захарович. Страница 10

— Как вам удалось этого добиться?

Пожилой профессор повернулся к мужчине, неподвижно стоявшему у стены. Это был зрелый пакистанец, смуглолицый, темноокий, выше среднего роста, широкоплечий, с фигурой настоящего атлета. Дорогой костюм ладно сидел на нем; даже неопытный взгляд сразу бы выхватил, что подобная одежда для него вполне привычна. Он стоял, слегка расставив ноги и сложив на груди руки. Темно-карие глаза не выражали никаких эмоций, он был выше земных страстей, как будто ему были открыты тайны потустороннего мироздания.

— Это всего лишь нейлон, покрытый фианитовой пылью для жесткости. Скелет изготовлен из сверхпрочного пластика, не уступающего по прочности высоколегированной стали, но на тридцать процентов легче. Кстати, пневмоцилиндры, заставляющие акулу двигаться, изгибая части тела и хвост, изготовлены из такого же пластика и управляются миниатюрным электромотором. Что позволяет нашей «разбойнице» двигаться со скоростью до восьми узлов в час и нырять на глубину до пятидесяти метров.

— Это не так уж и много, — мягко улыбнулся профессор. — А ведь я вам рассказывал, что взрослая особь белой акулы может уходить на глубины свыше полукилометра, а за одну миграцию проходить до десяти тысяч километров, проходя от Мадагаскара до Австралии и обратно.

— Помню, я все помню, — согласно кивнул пакистанец, — но пока мы еще далеки от таких результатов. Наша «разбойница» без подзарядки может находиться в воде не больше одиннадцати часов, и, соответственно, радиус действия не особо велик. Хотя в будущем — кто знает…

— В будущем? — неожиданно вскрикнул ученый. — Вы, дорогой Камаль, уже приблизили будущее. В свое время мне довелось работать с самым знаменитым из всех исследователей океана, а именно с Жаком Ивом Кусто. Создание подобного подводного аппарата принадлежало его внуку, Фабиану; при помощи своей «Трои» он на камеру снимал поведение белых акул. Но та модель от вашей отличается, как самолет братьев Райт от современного сверхзвукового истребителя.

Действительно, для съемки белых акул Фабиану Кусто надо было находиться внутри «Трои», управлять ею и одновременно снимать на видеокамеру свои наблюдения, рискуя в любой момент быть атакованным изучаемыми хищницами. «Разбойница» была полностью автономной, двигалась при помощи электродвигателя, а управлял ею встроенный бортовой компьютер, который добросовестно выполнял любое заложенное задание.

— За одиннадцать часов непрерывного пребывания в стае, — продолжал восторженно вещать французский профессор-океанист, поглаживая шершавую, как наждак, кожу объекта, — ваша рыбка может скачать информации больше, чем вся семья Кусто, вместе взятая. Ведь время нахождения человека под водой строго ограничено. А белые акулы — это не просто умные морские млекопитающие, это загадочные существа, наверняка помнящие эру динозавров и пережившие ее. И кто знает, как они себя поведут, когда рядом не будет посторонних.

Человек, которого профессор-консультант знал как Камаля Нури, только утвердительно кивал головой. Его темные, как стволы автоматов, зрачки смотрели как будто на ученого и в то же время сквозь него, будто старика уже прошили трассеры очередей.

— Только одно непонятно, — неожиданно прервал свои дифирамбы француз и перешел к деловой части их встречи. — Судя по проекту, изнутри наша девочка заполнена лишь на тридцать процентов, а вся брюшина пуста. К чему такое расточительство?

— Следуя вашим рекомендациям, профессор, мы выдержали при создании подводного прототипа основные параметры белой акулы, — подобный вопрос не был неожиданным для Камаля, ответ был заранее готов и явно заучен. — Длина шесть метров, вес полторы тонны. Но благодаря полимерным материалам и миниатюрному размеру оборудования вес «разбойницы» получился менее пятисот килограммов, оттого и свободное место образовалось. Пока решено ничего не менять, но в будущем (в зависимости от результатов наших исследований) требухой объекта могут стать дополнительные аккумуляторы, что значительно увеличит ее пребывание в недрах океана, или же необходимое оборудование для более детального изучения природы поведения белых акул.

— Великолепно, Камаль. — Профессор, как обрадованный ребенок, громко захлопал в ладоши, но тут же смутился и добавил: — Вы зря говорите о будущем, ведь его делаете именно вы. Каждый ваш эксперимент — это шаг, который встряхивает весь мир.

— Хотелось бы надеяться, — бесцветным голосом произнес пакистанец. Фраза эта прозвучала двояко, но старичок-ученый этого не заметил.

— Как жаль, что я уже не в том возрасте, чтобы отправиться вместе с вами в экспедицию! Ради такого я готов взять на себя обязанности и лаборанта, и матроса палубной команды, лишь бы своими глазами наблюдать новые вехи науки. — Голос ученого сорвался, он тяжело вздохнул. — Но врачи мне категорически запретили не только жаркие широты, даже полеты на незначительные расстояния. Сердце свое растратил еще в молодые годы, — француз указал тонким, плохо гнущимся пальцем на левую сторону груди. — Теперь живу при помощи кибернетического стимулятора и фармацевтической химии.

— Не беспокойтесь, профессор, когда мы опубликуем результаты наших исследований, там будет и ваше имя, — почти с теплотой в голосе проговорил Камаль Нури.

— Да что имя? Так, пустой звук. А наука — это все, цель, достойная, чтобы потратить на нее жизнь, — с пафосом произнес ученый. Причем, как отметил для себя пакистанец, в голосе старика не было даже малейшего намека на фальшь. Он говорил то, во что свято верил. Возможно, это были первые сигналы надвигающегося маразма. Впрочем, такое положение устраивало заказчика: лишний грех на душу брать не придется. Если он что?то и сообразит, то кто поверит старику, выжившему из ума?

Через час Камаль распрощался с профессором, не забыв предупредить о сохранении тайны, и серый «Мерседес» отвез его домой.

В лабораторию въехал портативный автокран, четверо рабочих тушу механической акулы со всеми предосторожностями зацепили нейлоновыми тросами и бережно уложили в титановый саркофаг, который тут же был загружен в кузов мощного трейлера.

После того как тягач с прицепом покинул территорию предприятия, следом выехали автомобили с трудившимися здесь специалистами. За оградой остался лишь пожилой сторож с толстым и ленивым ротвейлером.

Через неделю подошел к концу срок годовой аренды мастерской по производству яхт среднего класса, и хозяин дал очередное объявление…

Человек, которого во Франции знали как Камаль Нури, стоя на террасе международного аэропорта Орли, напряженно наблюдал, как титановый саркофаг с наклеенными бирками «научное оборудование» загружают в темное чрево транспортного самолета. Могучий погрузчик, выкрашенный в ярко-желтый цвет, бережно, как самую большую ценность, нес на своих бивнях футляр с «разбойницей» внутри. Впрочем, по большому счету груз был действительно очень дорогим…

Человек с именем Камаль Нури на самом деле имел десяток других имен (для разных стран), а вот настоящего имени, данного при рождении, у него не было. Два года назад оно почило в бозе вместе с обгоревшим трупом помощника военного атташе Пакистана в Испании.

Он был одиннадцатым ребенком в семье судовладельца из Карачи. Их род больше двухсот лет занимался морскими перевозками, начав свой бизнес еще при господстве британских колонизаторов, и с тех пор активно поддерживал с британскими компаниями деловые отношения. Когда младшему сыну исполнилось пять лет, отец отправил его в закрытую школу для мальчиков в Лондоне получать образование и обучаться хорошим манерам. Все сыновья их рода в свое время обучались в престижных заведениях Старого Света, только старший сын окончил медресе в Медине и сейчас служил муллой в северных провинциях Пакистана.

Камаль вернулся на родину через двенадцать лет с багажом знаний, светскими манерами и звериной ненавистью к европейцам за все те обиды и унижения, которые ему довелось испытать от белокожих одноклассников. Он их ненавидел с неподдельной животной яростью и твердо знал, что придет время — и он отомстит, хладнокровно отомстит, без жалости, без пощады.