Разведывательно-диверсионная группа. «Брат» - Негривода Андрей Алексеевич. Страница 28

— Там всё написано, товарищ подполковник!

Офицер пристально вгляделся в лицо своего ученика, словно уже заранее знал, что написано в этом «документе», вздохнул обречённо, взял в руки листок бумаги и прочитал:

— Ну, что тут у тебя, Каха?.. Так!..

— … Ага! Понятно! — Подполковник пристально посмотрел в глаза Кахи и потребовал. — А теперь объяснись, ученик!

— Мы с пацанами вместе в эту часть призывались! Вместе Присягу принимали! — Закипятился, занервничал Каха. — Вместе служить начинали!

Почти полгода в одной казарме на соседних койках спали! Я их учил держать в руках оружие! Теперь они, как настоящие мужчины едут на войну, а я как трус остаюсь здесь!!!

— Значит, в младшем сержанте Сабиашвили вскипела гордость настоящего горца! Настоящего джигита-абрека! Я так понимаю? Правильно?

— Как потом им в глаза смотреть буду, Мако?

— А они хорошие были ученики, Кахабер Сосоевич? Ты их сумел хоть чему-нибудь научить?

Каха заволновался, не понимая, к чему ведёт подполковник.

А когда Брат волновался, а такое, на самом деле случалось довольно редко, то он тут же «забывал» русский язык и начинал говорить с жутким «кавказским» акцентом.

Так случилось и в этот раз:

— Вах, батоно, канэшна сумэл, да!!! Из каждий брат хароший джигит сделал, да!!! Так старалса, да!!! Как типер им в глаза сматрет буду, э?

Аны многа умеют, да!!! Но ия больше, да!!! Там минэ нада быть, как мужчина тибе гаварю! — Брат поднял вверх указательный палец. — Там буду — спасти смагу, иесли кто-то нэ сумэет, э!!! Дай мине туда поехать, батоно — ия абэт абрэка сибе сказал, тэпэр должен на войну быть, да!!!

Подполковник внимательно выслушал эту пламенную речь, и едва заметно улыбнулся:

— Значит ты теперь абрек, сержант Сабиашвили?

— Да! Я так сказалл, ия так хатэл!!! Как мои дэды и прадэды! В нашем роду висе абрэком били, да!!! Тыпэр ия буду!!!

— Понятно… И ты думаешь, что там, в Афганистане, ты будешь полезнее, чем здесь?

— Так думаю, да!!!

— А вот я так не думаю! — Подполковник медленно и как-то даже вдумчиво, стал рвать на клочки листок бумаги. — Не прав ты, абрек!

— Пачему так сыделал, э!!! — Брат запустил руку за спину, и через секунду в ней блеснул сталью кинжал. — Пачему так сказал, э!!! Ти сказал, что ия плахой воин, да?!! Скажи так ищё, да!!! Скажи, да!!!

Нэт!!! Лючше нэ гавары!!! Или я тибя познакомлю сы маим фамилным кинджялом, э!!!

Видимо в Кахе действительно клокотал настоящий вулкан обиды, потому что в эту секунду он напрочь забыл и об армии, и о субординации, и о всех Уставах вместе взятых, вместе со всей дисциплиной, и теперь был готов элементарно вцепиться в горло своему «обидчику», который так неосторожно «задел» его честь воина! И его, видимо, «притормаживал» даже не возраст «обидчика», а то, что этот мужчина был его «первым учителем»…

«Притормаживал», но не останавливал!..

Ещё немного, и его от обиды могло попросту «сорвать со стопоров»!..

А взбешённый, и вооружённый, Каха был очень опасен! И подполковник это знал, как никто другой, потому что сам его и воспитал!.. Как воина, и как настоящего бойца-профессионала, но… Воспитать в этом горячем горце «холодную машину» не сумел бы, наверное, никто и никогда! Да и никто не сумел бы! Невозможно это!

Джигит — есть джигит!

Помните, как говорил «великий комбинатор» Остап Бендер: «Дети гор!.. Дикий народ — дикие нравы!»…

Каха, конечно же, небыл «диким», но!.. От самых пелёнок, и до четырнадцати лет его воспитывал «дедушка Вахтанг», а это хоть что-то, да значило!..

…Подполковник шарахнул ладонь по столу так, что звякнули стёкла в окне, и грозно рявкнул на своего бывшего ученика:

— А ну-ка сидеть!!! Абрек, бля!!! — Он в опор посмотрел на Каху. — И оружие своё верни на место, младший сержант!

Словно ушат холодной воды вылили на голову Брата…

Весь его пыл сразу же куда-то подевался, и он с поникшими плечами опустился на стул…

А подполковник проговорил, но теперь уже гораздо спокойнее:

— Почему я так сделал, спрашиваешь?! Думаешь, что там, за Речкой, ты будешь гораздо полезнее, и твоё место там?

— Да, батоно… Я так думаю… Мои пацаны едут на войну, а я почему остаюсь? Я умею намного больше чем они!

— Вот именно поэтому ты и остаёшься, биджё!!!

— Не понял? Как это?

— А так!!!

Подполковник опять мощно долбанул по столешнице, но теперь уже кулаком, и где-то снизу, под столом, раздался треск… Но только бывший «Дельфин» не обратил на это никакого внимания:

— Думаешь, младший сержант, что ты один такой, кто написал рапорт лететь в Афган вместе с этой командой?!! — Подполковник встал из-за стола, и нервно заходил по кабинету. — Мой рапорт точно так же разорвали на моих же глазах, и он, кстати говоря, был уже не первым рапортом! И даже объяснили почему! Хотя в армии это не принято! В армии принято выполнять приказы без обсуждения!!!

Он остановился около Брата, и заговорил немного спокойнее:

— И я тебе тоже объясню, Кахабер Сосоевич!.. Ты очень хороший учитель, Каха, и своих друзей научил очень многому!.. Я лично принимал экзамен у каждого, и теперь уверен, что они сумеют выжить!.. И пусть они не умеют того, что умеешь ты или я, но ты посеял очень хорошие зёрна, и теперь «урожай», который из них взойдёт, зависит только от них самих — опыт дело наживное! Но они, твои друзья, теперь сумеют там выжить, в этом я уверен!.. — Александр Павлович положил свою тяжёлую ладонь на плечо Брата. — Но вот скажи мне, абрек… Кто будет учить выживать тех, других, которых призовут в армию этой осенью, если и ты и я поедем в Афган?!! А тех, кто призовётся через полгода, весной?!! Мы-то с тобой выживем, а как быть тем, кто сейчас только-только закончил школу? Ведь они тоже хотят жить! Кто их будет здесь учит?!! Ты об этом подумал, Брат?!!

Каха опустил голову и молчал… Он понимал, что его мудрый учитель прав…

Прав, как никогда!..

— Палыч…

— Что, Каха? Что скажешь, буйная голова?

— А как же моё слово? Я же дал обет!.. Как это принято было в нашем роду!.. Теперь мой кинжал должен «попить» крови!.. Иначе я не смогу смотреть в глаза своего деда!..

Мако только улыбнулся:

— Ну-у-у!.. Твоя совесть чиста, абрек ты мой горячий!.. Твои кинжалы каждый день «пьют», когда ты ими колешь жопы нерадивых учеников!.. Так что тут все твои родовые традиции полностью соблюдены…

— Но это не кровь настоящего врага!

— Всё, Каха!..

Видимо этот разговор утомил подполковника… Морально утомил… Потому, что он тоже рвался туда, в Афган, и тоже был вынужден выслушивать от начальства такою же отповедь… А теперь ему же приходилось убеждать в том же самом своего любимого ученика… И это было очень тяжело — убеждать другого в том, с чем сам категорически не согласен!

— …Закончили разговор! И я больше не хочу слышать от тебя эти твои сказки о родовом кинжале, который «мучает жажда» — твоё место здесь, в Центре, и ты обязан учить «молодняк» тому, что умеешь сам!.. Да и потом…

Кто может знать, как дальше жизнь обернётся, Каха?.. Сегодня ты нужен здесь, а завтра… Как знать?.. — Подполковник с грустью и пониманием посмотрел своему ученику прямо в глаза. — Иди, джигит! Учти пацанов… И больше не зли меня своими рапортами — посажу на гауптвахту!.. Мне от всего этого самому тошно, Каха…

…1989 год, конец лета. Расположение РДГ Филина…