Разведывательно-диверсионная группа. «Брат» - Негривода Андрей Алексеевич. Страница 38

Рубаху, понятное дело, не стирали, и это было одним из самых страшных наказаний старлея для провинившихся… Вместо «внеочередных нарядов»!

Во-первых, воняли эти рубахи так, что хоть нос себе отрежь, а во-вторых — был очень большой риск оказаться в медсанчасти, если проводник не успеет вовремя подать собаке команду!..

Каха улыбнулся своим мыслям:

— А я в виде «куклы» так ни разу и не был!.. Не положено мне было — я же ведь был инструктор, и «почти прапорщик»!.. Хотя, если честно, Ворон частенько грозился запустить меня в «зелёнку» и спустить Джона с поводка…

— Давал ты им «жизни» со своими кинжалами? — Улыбнулся в ответ Филин.

— Давал, было дело!.. Там же жарко, в Кандагаре… Вот кинжалы и нужно было «поить» периодически, чтобы жажда не замучила…

— Догадываюсь уж… — Проговорил улыбнувшись Андрей. — Мне бы тоже за то, что ты во время нашего задания, когда за Хайзуллой шли, устроил, надо было бы тебя в виде «куклы» для собачек запустить!.. Абрек, блин!..

Каха только улыбнулся ещё шире, и продолжил рассказ:

— Так вот… Николай уводил бойца в поле и показывал ему, где спрятаться…

После этого сам Ворон и проводник с собакой шли по намеченному маршруту.

Периодически, метров через 50–70 проводник останавливал пса и давал команду: «Слушай!». Тогда пёс напряженно замирал в стойке и вслушивался в ночные шорохи, водил своим чутким носом из стороны в сторону, и потом, расслабившись, давал понять, что все нормально… Дозор шёл дальше и, спустя следующие полсотни метров, всё повторялось… Почуяв на маршруте «противника», пёс останавливался и негромко рычал, глядя в темноту, в направлении лежащего «в засаде» разведчика… Если проводник давал команду «Вперед!», то собака, пройдя ещё около 50 метров, останавливалась снова и опять начинала рычать… Если её и после этого вынуждали идти дальше, то она, не дойдя до места «засады» метров сто, начинала уже сам бросаться на «духа»…

— Слушай, Брат… Так их спускали с поводка или нет?

— Если солдат был предварительно одет в спецкостюм, ну тот, в котором в «школах» кинологи натаскивают всех собак на задержание, то собаку с поводка, конечно же, спускали…

— Ну и? — Филину было очень интересно узнать об этих «спецназовцах».

— Некоторые бросались с лаем… А некоторые, как Джон и Руслан, например, молча! Но всегда атака была такой мощной и стремительной, что даже самые опытные разведчики не успевали среагировать!..

— Могу себе представить ощущения бойца, на которого внезапно, из темноты, в полной тишине налетает такая зверюга, и начинает его «латать»!.. — Проговорил Филин. — Вот уж никогда не хотел бы это испытать на себе!

— Потому в нашей группе почти и небыло «нарушителей дисциплины», чтобы не попасть в такой «внеочередной наряд», чтобы потом на тебе этих псов тренировали!.. — Каха засмеялся своим сиплым смехом. — Этих собак, которых поначалу в Союзе натаскивали, как пограничных, не нужно было учить, что делать с противником… Если боец на тренировке лежал неподвижно, то дальность его обнаружения была от 250 до 350 метров, в зависимости от рабочих качеств собаки. А вот если же он по заданию Ворона вёл себя менее скрытно, то есть просто шевелился или переходил с места на место, то дальность его обнаружения увеличивалась метров на 100–150…

— Ни хрена себе! — Поразился Андрей. — Так это получается, что идущий караван, собака чуяла за полкилометра?

— Ну, не все, конечно… У Джона эта дальность была примерно метров 300 — как никак, а 6 лет для служебно-розыскной собаки это уже возраст, ну как для человека «полтинник» примерно — острота ощущений уже не та была… А вот Руслан!.. Руслан чуял «духов» за «полкило», а иногда даже и дальше, если мы шли с подветренной стороны!..

— Здорово!.. — Удивление Филина было абсолютно искренним. — Только вот одно не понятно… Спецназовская обувь наверняка тоже не отличалась особым благоуханием… Как же это вашим собакам не мешало-то? Да и вообще… Как они в «поиски» ходили в составе группы?

— Ну, сначала собака тренировалась действовать только в составе головного дозора. Проводник шёл впереди, бойцы и старший дозора в 2–3 метрах сзади, чтобы не «забивать собой» нюх пса… Если пёс обнаруживал кого-то, то весь дозор залегал и вёл наблюдение за местом возможной засады… Тренировки, тренировки, тренировки… А вот когда собака начинала привыкать и уже уверенно действовала в составе дозора, с ней начинали отрабатывать действия в составе целой группы… Собаку надо было научиться понимать, кто свой, а кто чужой, перестать реагировать за звуки движения группы позади себя и сосредоточиться только на обнаружении противника по ходу движения группы…

— Нелегко, наверное, приходилось?

— Да, в общем-то, нет, командир… Собачки нам попались довольно покладистые и даже «талантливые»…

— Ага! Если не лезть к ним и не обижать хозяина?

— А не надо было быть дураком! — Ответил Брат. — Они были такие же солдаты спецназа, как и все остальные… И у них тоже была своя гордость и собственное достоинство… Знаешь, Андрюха-брат, они были настолько умные, что в «боевом выходе» даже позволяли себя погладить или потрепать по холке!.. Молчали, и тем самым «соблюдали» маскировку!.. А вот в отряде, после возвращения, могли совершенно спокойно взять, да и цапнуть тебя от все своей собачьей души за ляжку, чтобы больше не позволял себе вольностей!.. — И тут Каха улыбнулся с какой-то необъяснимой теплотой в голосе. — Меня, например, Джон так два раза «учил», пока я не понял, что его лучше не трогать — делает пёс своё дело, и пусть делает, а хвалить его и «поощрять» лакомством может только хозяин, и никто другой!..

— А в засады их брали?

— Конечно, Андрюха! Ещё как брали! И они нас в засадах очень даже выручали!..

Брат закурил и заговорил задумчиво:

— Для того чтобы пес смог охранять группу на днёвке или в засаде, проводника с собакой сажали в направлении, откуда вероятнее всего могли появиться «бородатые». Здесь особой тренировки для псов не требовалось…

В случае приближения к расположению группы постороннего, собака начинала негромко рычать, глядя в ту сторону, и предупреждала, о возможном появлении чужого… — И тут Брат заговорил с какими-то странными интонациями в голосе. — Кстати сказать, командир, но собаке с проводником в засаде приходилось очень даже несладко!..

— Почему? — Не понял Андрей.

— Да просто всё!.. На собаку в засаде выдается такой же паёк, как и на любого другого бойца группы. А спецназовский паёк хороши и полезный, но!.. Только для человека…

— А для собаки что? Там же и тушёнка, и сгущёнка…

— Ну, да… Всё правильно!.. Для собаки он тоже лакомство, только очень вредное! Собаке, например, нельзя есть свинину. А в нашем сухпайке только одна маленькая баночка говяжьей тушёнки, а вся остальная свиная!.. А сгущёнка вообще «забивает» ей нюх и вызывает сильную жажду!

Проводнику приходилось тащить на себе сухпай не только свой, но ещё и собаки, ну и воду для неё… А это килограммы дополнительного груза…

— Ну и на хрена всё это? Просто животинку жалко?

— Ну, и это тоже, конечно… Но дело в другом — при плохом питании снижаются рабочие качества собаки. Она просто перестает думать о поставленной задаче просто потому, что жрать хочет… А ещё рабочие качества собаки сильно снижали длительные переходы… Бойцы могли идти очень долго и далеко, сам знаешь, а вот собаки — нет… Тот же Руслан через 7–8 километров движения по пересечённой местности выдыхался и уже работал очень вяло… Джон, способен был вынести и более длительные переходы — очень выносливый пёс был, до 15 кэмэшников мог пройти, но при этом его рабочие качества, всё-таки, оставались средними… Он был прекрасным вожаком, и средним «поисковиком»… Поэтому чаще в «поиски» с нами ходил именно Руслан…

— Ну, в общем, понятно… — Проговорил Андрей. — Так что он такое сделать-то сумел, что ты про него вспомнил?

— Не торопи, командир — расскажу, раз уже начал… — Брат уселся поудобнее. — В общем… Вот так в нашей группе «троечников» и появились собаки…