Честь в огне не горит - Тамоников Александр Александрович. Страница 9

– Вам плохо у нас? Или дорого?

– Не в этом дело, Толя. Понимаешь, напарник мой в поселок уехал часа два назад. Расслабиться. А тут начальство нагрянуло… В общем, мне надо срочно найти товарища. Здесь его нет – значит, он подался куда-то в другое место. Вопрос: куда?

Бармен, подумав, проговорил:

– Есть в поселке одно заведение. Вот уж точно «рыгаловка». Там не водку наливают, а спирт разбавленный; на закуску – кусок хлеба с солью. А скажите, товарищ майор, – Шепель нацепил на форму МЧС погоны майора, – ваш товарищ любитель выпить, или не только?

– В том-то и дело, Толик, что не только. Ему больше не выпивка нужна, а бабенка смазливая да страстная.

– В «Снежинке» полно шлюх.

– В какой еще «Снежинке»?

– Да так называется рюмочная, о которой я говорил.

– И где она находится?

– Вы на машине? – уточнил бармен.

– Конечно.

– У кафе оставили?

– На дороге, в сторону Переслава, у рынка.

– Понятно. Тогда разворачивайте машину, доезжайте до первого поворота – и налево. В поселок войдет дорога; по ней проедете перекресток, на втором вновь повернете налево, метрах в пятидесяти по улице справа увидите старый двухэтажный дом. С торца вход в подвал. Над входом вывеска «Снежинка», это и есть «рыгаловка», в которой мог зависнуть ваш товарищ.

– И много там шлюх?

– Ну, «бабочек» пять-шесть найдете точно.

– А если моего товарища уже увела какая-нибудь из них?

– Далеко не уведет. Они снимают комнаты в этом же доме.

– И кто же мне скажет, с кем и куда ушел друг? Там наверняка компания еще та…

– Да, – согласился бармен, – народ там собирается разный, сплошь пьянь, можно сказать. Часто драки устраивают. Но за пузырь водки вам не только все расскажут, но и прямо до постели доведут. Вот только задерживаться в этом шалмане не стоит. Хотя вас, офицеров МЧС, вряд ли тронут. Чревато последствиями.

– Это точно! Ну, ладно, сколько с меня?

Бармен назвал сумму, Шепель рассчитался. Приняв деньги, Толик нагнулся через стойку:

– На будущее, майор… Вы здесь наверняка не на два-три дня, так что если надумаете расслабиться, то не надо по притонам шарахаться, приезжайте к нам. У нас девочки тоже найдутся, и не такие, как в «Снежинке», – обслужат в уютных квартирах по высшему разряду за весьма умеренную плату.

– Так ты по совместительству сутенер?

– Ну, о чем вы? Просто в поселке много красивых, молодых женщин, работы же никакой. Да и мужиков стоящих дефицит. Вот и хотят любви… ну, и денег, тоже, конечно. Это их выбор. И разве можно осуждать за это? Жизнь-то какая пошла? Если раньше…

– То, что было раньше, – прервал бармена Шепель, – уже не вернешь, и жить надо не прошлым, а настоящим. Я учту твое предложение. Пузырь водки мне продашь?

– Так в магазине дешевле…

– Знаю. Но ты мне продашь? Или у вас это запрещено?

– Да нет, продам, конечно.

– Давай, не самой дорогой.

Купив бутылку водки и завернув ее в пакет, Шепель вернулся к машине. Тимохин курил у капота.

– Что-то ты задержался, Миша…

– А ты хотел, чтобы тебе все вот так, с ходу и выложили?

– Ладно, докладывай, что узнал.

– То, за чем и посылал. Есть в Глумино еще один шалман, и как раз в северной части поселка. Рюмочная. Там, по словам бармена, шваль всякая отирается – местные «синяки», шлюхи…

– Шлюхи? – переспросил Тимохин. – Интересно…

– Очень. Рюмочная находится в подвале старого двухэтажного дома. Проститутки снимают клиентов в забегаловке и тащат прямо наверх, в комнаты. Публичный дом, в натуре. Впрочем, бармен не советовал мне снимать девочек там; сказал, если надо, в кафе можно шлюшку получше зацепить и развлекаться не в гадюшнике каком-то, а в уютной хате.

– Куда же менты здешние смотрят?

– Какие менты, командир? Тут на всю округу, на тридцать четыре населенных пункта, включая Глумино, один участковый, да и тот наверняка бездельник, потому как в таких условиях и захочешь работать не сможешь.

– Да-а! А мы от Москвы в каких-то двухстах километрах…

– Так и в Москве то же самое, только труба повыше… Здесь проституток в кабаках снимают, а в Москве – в салонах да по Интернету. Суть-то одна.

– Ладно. Адрес шалмана узнал?

– А чего бы я так долго в кафе отирался?

– Что у тебя в пакете?

– Не догадываешься?

– Зачем взял пузырь?

– Как я понимаю, – вздохнул Шепель, – и в «Снежинку» придется идти мне. А там, по словам того же бармена, без пузыря делать нечего. Там своя компания, в нее чужакам путь закрыт. И только водочка может послужить ключом, чтобы открыть этот путь.

– В шалман пойдешь с Макаром.

– А вот это лишнее. Одному сподручнее. Один и внимания меньше привлекает, одному легче к компании пристроиться или к человеку нужному.

– Хорошо, на месте решим. Давай в машину, на место переднего пассажира, дорогу покажешь.

Офицеры заняли места в «УАЗе», и Тимохин вывел армейский внедорожник на шоссе Переслав – Владимир. Вскоре по команде Шепеля свернул налево, проехал первый перекресток. Дорога практически закончилась; ее сменила колея, колдобины, ямы. У второго перекрестка Шепель сказал:

– Тут тормозни, командир! Не надо, чтобы случайный прохожий видел, как я выхожу из машины. Ты давай вперед и встань за перекрестком, а я пешком пройдусь. Шалман в подвале двухэтажного дома, что в пятидесяти метрах справа по улице, уходящей налево. Кстати, у улицы этой есть название – Крапивная, вон на доме справа табличка висит.

– Ну и глазастый ты, Мишка, – воскликнул Макаров. – Я табличку тоже заметил, но, сколько ни вглядывался, названия прочесть не смог.

– Будешь с Тимохиным глазастым… Ладно, мужики, пошел я! Если что, жму тревожную кнопку. Тогда вытаскивайте.

– Посмотрел бы я на того, кто попытается на самого Шепеля по-серьезному наехать, – усмехнулся Тимохин.

– Здесь народ злой, всякое может произойти…

– Хорошо, мы на стреме, прикроем.

– Оружие надо было взять.

– Обойдемся. Да и наши при необходимости в считаные минуты подскочат.

Шепель вышел из машины и двинулся к перекрестку. «УАЗ» проехал дальше, остановившись за пересеченной улицей; мигнул красными фонарями и скрылся в наступившей темноте. Михаил вышел на Крапивную. На всей улице горел один фонарь, и тот – над вывеской рюмочной «Снежинка». Возле дома на корточках сидела компания молодых людей. Или уже выпили хорошо, или, напротив, успели за день протрезветь и теперь ждали того, кто похмелит. Четверо парней, как один, посмотрели на Шепеля, но остались на месте, не проронив ни слова, – видимо форма подействовала.

Михаил спустился в подвал и оказался в настоящей «рыгаловке». Здесь, кроме стойки, столов не было – только вдоль стен прибитые намертво полки. Возле них толпились человек десять мужиков – мрачных, пьяных, хмурых, в облаке дыма от дешевых сигарет. Шепель быстро осмотрелся. Мужики стояли кучками по трое человек, и только один, с виду самый старший, одиноко пил пиво в углу. А вот девиц в заведении не было – либо наврал Толик из «Привета», либо их вызывали по мере надобности. Человек за стойкой, которого трудно было назвать барменом, внимательно смотрел на офицера.

– Привет! – подошел к нему Шепель.

– Здорово! Каким ветром тебя, майор, сюда занесло? Ваши к нам не ходят.

– И сегодня никого не было?

– А чем сегодняшний вечер отличается от вчерашнего? Разве тем, что дыма сегодня меньше…

– Значит, не было… А я думал, мой дружок сюда забрел.

– Что за дружок?

– Да какая тебе разница? Налей стольничек.

Бармен не стал наливать из только что начатой бутылки, достал из-под прилавка другую – видимо, не решился продать офицеру МЧС «паленку». Отвернул пробку, плеснул водки в стакан, на глаз отмеряя сто граммов. Пододвинул граненый стакан Шепелю:

– С тебя полтинник, майор!

– Без проблем. Закусить есть чем?

Бармен кивнул на тарелку, где лежало несколько кусков затвердевшего черного хлеба, посыпанных солью. Тут Толик не обманул.