Цена предательства - Тамоников Александр Александрович. Страница 44

Вопросы?

— Никак нет!

— Давай, Женя! Быстро, пока не стемнело!

— Я все понял, товарищ капитан, начинаем окружение «зеленки».

Связь отключилась. Антонов приказал резервной смене:

— Разводящему и еще одному караульному оставаться здесь. Задача — отражение нападения вероятного противника, ибо слепой снайперский огонь мог быть использован как отвлекающий маневр! Остальные, за мной бегом марш!

Выскочив за ворота бетонного забора четвертого поста, капитан отдал команду:

— Рассыпаться в цепь, интервал — десять метров, на «зеленку», вперед!

И уже в движении добавил:

— Огонь открывать только по моему личному приказу!

Колган, держись рядом!

Зачистка, проведенная подчиненными Антонова, дала слабые результаты. В кустах, откуда велся обстрел, была обнаружена винтовка с оптическим прицелом и три гильзы. Людей в «зеленке» не оказалось. Антонов с Колгановым подошли к месту, где лежала снайперская «СВД».

Капитан приказал взводу вернуться к машине, оставив двух человек из резервной смены караула для собственного прикрытия. Доложил о находке командиру батальона. Тот приказал дождаться представителей милиций, после чего прибыть на пост ГСМ, где будет его ждать.

Антонов спросил у Колганова:

— Оцени обстановку, Витек!

— Странно все это. Снайпер и бросил оружие, когда сам свободно ушел? И выстрелы туфтовые, словно баловался кто-то!

— Почему?

— Посмотрите, товарищ капитан, какой отсюда обзор? Склад как на ладони, часовой тоже. И при этом не снять его? Да еще тремя выстрелами? Ерунда получается!

На часового с этой позиции хватило бы одного выстрела.

Чтобы вогнать ему пулю в глаз, а не просто попасть в него! А его обстреливают вокруг!

— Вывод?

Колганов, подумав, предположил:

— Шугануть хотели, шухер навести. Это не боевая акция, товарищ капитан!

— Но зачем?

— А я знаю?

— Вот и я не понимаю, к чему вся эта бутафория? Может, на самом деле, пацаны баловались? — спросил капитан.

— Да вы посмотрите в оптику. Отсюда даже ребенок не промахнулся бы! Если, конечно хотел бы убить часового, но его убивать и не собирались.

— Ладно! Кажется, менты появились.

С опушки поднималась группа ОМОНа. Их старший крикнул:

— Капитан Антонов?

— Он самый! — ответил Сергей.

— ОМОН, свои!

— Да вижу, что ОМОН, подходите смело, мы вас опознали.

Милиционеры подошли к кустам.

— Капитан Жуков, — представился старший группы из пяти человек, — вы убрали своих людей из рощи?

— Остались еще двое в прикрытии да вот мы с солдатом.

— Нам приказано взять «зеленку» на ночь под контроль. Оружие снайпера и гильзы мы заберем, а вас попрошу покинуть рощу, мне надо выставить посты!

— Давай, капитан! Мы уходим. Колган! Позови наших.

Вскоре капитан Антонов с солдатами прибыли на пост склада ГСМ.

Там его ждал командир батальона. Он был отчего-то встревожен, и Сергей не мог понять причину такого состояния обычно спокойного при любых ситуациях подполковника.

Буланов тут же обратился к капитану:

— Отойдем, Антон!

Они прошли за угол боксов.

Командир батальона спросил:

— Как ты думаешь, что все это значит?

— Хрен его знает, Дмитрий Михайлович! Я брал своего снайпера, он считает, что эти выстрелы — туфта! Часового можно было снять первым же выстрелом. Короче, смахивает на провокацию, командир.

— А смысл?

— Смысла нет. Или мы его не видим. Но стреляли же?

Стреляли. А солдата убивать не стали. Может, бессильная злоба какого-нибудь чечена нашла выход?

— Почему тогда бил не на поражение?

Антонов ответил:

— Да потому, что тогда весь их лагерь завтра же к черту перетрясли бы. А там и наркота гуляет, и водка паленая, и оружие, в чем мы сегодня могли убедиться. А так?

И злость сорвал, и шухер особый не поднял. К тому же от винтовки избавился. Хрен их поймешь, этих «несчастных» беженцев.

Буланов отдал распоряжение:

— Ну ладно! Неси службу дальше. Я приказал усилить караул, все посты сдвоить. Здесь организовать автономный караул. В семь человек. В каждой роте ответственный, офицерам выдано на руки табельное оружие. Ремвзвод продолжит охрану городка. Милиция блокирует лагерь и поселок. Дождись людей караула, потом возвращайся в часть. Если что, сразу звони мне! Я буду в штабе.

— Понял, товарищ подполковник!

— Давай, Антон. Поехал я.

«УАЗ» с командиром и двумя бойцами охраны ушел в сторону части.

Глава 14

А через час, проинструктировав автономный караул, и капитан Антонов вернулся в часть. Возле штаба его ждал Бережной, которому завтра, во вторник, предстояло сменить Сергея. Как и все, поднятый по «общему сбору», он с возвращением командира был отставлен. Но Володя хотел дождаться друга, чтобы узнать подробности произошедшего на посту ГСМ.

Антонов, отдав необходимые распоряжения по ротам, вышел из штаба к Бережному и предложил:

— Пойдем, Володь, в курилку!

— Идем! Так что там произошло?

Сергей на ходу и коротко рассказал все.

— Короче, Вова, непонятка какая-то. И вроде ничего такого, ну обстреляли, больше для понта, но командир на все среагировал как-то странно.

— В смысле?

— В прямом! Буланов в экстремальных ситуациях всегда спокоен, как удав, а тут что-то его встревожило, и сильно. Задумчивым каким-то стал и, главное, особо подробностями не интересовался. Его сам факт обстрела встревожил. Почему? Я лично это объяснить, зная его, не могу.

— Значит, была причина так среагировать на выстрелы. И нам ее не узнать.

— Это уж точно! Комбат все всегда в себе держит! Ты спроси, кто знает о его личной жизни? Или какие-нибудь слухи насчет него ты слышал? А вокруг каждого из нас их, этих слухов, как стай москитов.

Бережной согласился:

— Да…

— И все же, Володя, эти выстрелы что-то значат, предвещают что-то. Какую-то цель неизвестный преследует однозначно. Знать бы, какую? От «чехов» можно ожидать всего, что угодно. Это сейчас, в лагере, они мирные, а начни проверять мужиков, зуб даю, больше половины когда-нибудь да стреляли в нас. Бандиты или были разгромлены, или на отдых таким образом через лагерь определились. Текучка там, как в муравейнике. Одни прибывают, другие вдруг на родину, в Чечню, рвутся.

Так и бродят туда-сюда!

Владимир спросил:

— Их милиция что, не контролирует?

Капитан Антонов ответил:

— А ты попробуй такую ораву проконтролируй! Их поначалу закрыли и выпускали только по пропускам.

Комендант был внутри, а с ним отряд сменного спецназа. Тогда еще кое-как держали под управлением весь этот шалман. А потом какая-то там комиссия по правам человека подкатила. Чечены и начали плакаться перед телекамерами, что их в концлагерь загнали, лишили элементарных прав. Ну и убрали и коменданта, и внутренний контроль, дали полную свободу передвижения вместе с паспортами. Вот они и двигаются. В поселке все наркотой завалили, по России начали куролесить, как цыгане, в натуре! А потом взрывы в городах и никаких следов. Да какие следы могут остаться, если из такого вот лагеря уедет какой-нибудь Джума с кучей баксов, переданной из родной Ичкерии, и организует где-нибудь подрыв вокзала или рынка. А сам уже на пути обратно будет, предварительно убрав непосредственных исполнителей из каких-нибудь бомжей. Нет, такие полумеры к хорошему не приведут! Не приведут, пока с ними, я имею в виду ярых сторонников войны, не перестать миндальничать. Чечены, по своему опыту знаю, боятся и уважают только силу. Ей и подчиняются! Дай слабинку, они тебя быстро захомутают! Еще в рабах окажешься. Или станешь предметом купли-продажи! Я с ними по-другому бы разговаривал, дай мне власть. Не правильно все здесь, Володя, и не правильность эта очень хорошо организована!

Сергей выслушал, сказал:

— Ладно, Антон, бди службу, пойду я.

— Иди! А вообще-то, ты голову себе не забивай, нам ситуацию не изменить, будем делать, что делаем, пока такие, как Крамаренко, не добьются нашего увольнения.