Развод за одну ночь - Калинина Дарья Александровна. Страница 25

– А как он с ними расправлялся?

– Излюбленного метода у него не было. Чаще всего он их душил. Некоторых убивал ударом тупого предмета по голове. Учитывая, что почти все преступления были совершены либо на пляже, либо в парках, то обычно этим предметом являлся камень. Кого-то задушил шнурком от ботинок, кого-то утопил в море и оставил потом на берегу. Но срезанная прядь волос и изысканное четверостишие с цветком бывали всякий раз неизменны.

– Какие же чувства он питал к своим жертвам?

– Он их не мучил. Убивал всегда быстро. В контакт не вступал. То ли был слишком осторожен, то ли просто не хотел вступать с жертвами в личный контакт. Он убивал посторонних ему женщин, которые по каким-то своим внешним данным, жестам или поведению напоминали ему мать или невесту.

– Это сказали ваши психологи.

– Да. Они.

Как бы то ни было, все молодые девушки, выглядевшие младше своих восемнадцати лет, а также женщины, которым годы уже прибавили пяток сверх тех злополучных двадцати, могли чувствовать себя в полной безопасности. Маньяк в их сторону даже и не взглянул бы.

– Итак, круг его жертв – это молодые женщины в возрасте от восемнадцати до двадцати лет, брюнетки, высокие. Я так подробно рассказываю вам об этом, потому что именно этот момент считаю ключевым в своем рассказе.

Слухи о деятельности «сочинского» маньяка постепенно вырвались из стен кабинетов милиции и проникли в народ.

– Мои коллеги, которые занимались тем делом, изо всех сил старались не посеять паники в народе. Но все их усилия оказывались напрасными, когда журналисты публиковали очередную статью об очередной жертве маньяка. Счет шел уже на десятки. И это был позор для всей правоохранительной структуры.

Поймать злодея оказалось так сложно еще и потому, что деятельность его носила явно сезонный характер. Зимой, ранней весной и поздней осенью он не давал о себе знать. Но зато в летние месяцы он обязательно отрывался на полную катушку.

– Две, три или даже четыре жертвы за сезон, а потом опять молчание до следующего лета.

На телах своих жертв злодей обязательно оставлял какой-нибудь цветок и клочок бумаги с небольшим стихотворением. Стихи эти были неизменно изысканны, но ничего общего с жертвой на первый взгляд не имели.

– Себе же на память злодей брал прядь волос своей жертвы.

Это было довольно странно, потому что, как уже говорилось, все его жертвы были брюнетками со схожим типом прямых или чуть вьющихся волос.

– Маньяк терроризировал наш город и прилежащие поселки около десяти лет. Но вот странное дело, после перестройки он внезапно прекратил свою деятельность, просто взял и перестал появляться.

Несколько лет в Сочи царило блаженное затишье. А потом вновь начался кошмар. Сосулькин попытался объяснить внимательно слушающим его подругам причину нового несчастья, павшего на этот чудесный город.

– Любой преступник – это так или иначе личность. Зачастую отвратительная, но тем не менее, привлекающая к себе многих поклонников.

Так и у «сочинского» маньяка появились свои подражатели.

– Парочку мы поймали без особого труда. Они были глупы и неосторожны. Оставили кучу улик, один так и вовсе позволил своей жертве увидеть его лицо, а потом и выжить.

Но затем появился еще один злодей, чья деятельность начала снова всерьез беспокоить правоохранительные органы.

– Одно время мы даже думали, что настоящий «сочинский» маньяк снова вернулся. Однако врачи, особенно Ростислав Владимирович Кулеш, изучавший деятельность злодея, а также его коллеги, были единодушны в своем приговоре. Новенький – это другой человек.

Имелся ряд нюансов, по которым врачи могли точно определить, новый злодей всего лишь успешный подражатель «сочинского» маньяка.

– В первую очередь потому, что содержание любовных записок, которые маньяк оставлял на телах своих жертв, было совсем иного рода, чем записки оставляемые «сочинским» маньяком.

– А в чем была разница?

– Записки подражателя были лишены того высокого духовного смысла, который отличал записки «сочинского» маньяка. Тексты записок подражателя были примитивны по своему смыслу. Обычно это были тексты песен попсы. Или даже строчки стишков из газет и журналов. Знаете, есть такие рубрики, где публикуют всякие там любительские вирши?

Да, конечно, подруги не раз встречали небольшие стихотворения, которыми редакторы любят затыкать дыры на страницах своих газет.

– Поэтому мы решили, что новенький – это человек небольших умственных способностей, примитивный, скорей всего, даже наверняка, без высшего образования. Но искать его все равно нужно, потому что сам такой человек уже ни за что не остановится. Он злодей. И его необходимо изловить, несмотря ни на что.

Эти слова заставили подруг заинтересованно спросить:

– А как же сам «сочинский» маньяк? Он ведь прекратил свою деятельность?

– Да. Но врачи были твердо уверены, что сам он это сделать не мог. Его вынудили. Он прекратил убивать, потому что не мог этого делать дальше в силу каких-то изменившихся жизненных обстоятельств.

– Он сам погиб?

– Возможно, он просто обездвижился в силу болезни или угодил за решетку.

– Или переехал в другое место?

Но хотя и эта версия следствием также рассматривалась, она ни к чему не привела. Как ни бились сыщики, но нигде в стране больше не было совершено убийств, аналогичных сочинским.

– Ни до, ни во время своей сезонной деятельности, ни даже после ее окончания, «сочинский» маньяк ни разу не совершил убийства в другом месте. Только Черноморское побережье Кавказа, только летние месяцы и только молодые женщины, обязательно высокие и брюнетки.

Однако в газетах все эти детали были опущены. Да и само число жертв было значительно уменьшено, опять же во избежание паники.

– Мы сделали все, чтобы у возможных последователей этого злодея было как можно меньше информации об их кумире.

И все же совсем избежать последствий деятельности «сочинского» маньяка сыщикам не удалось. Последователи, как они и опасались, появились. И один из них даже какое-то время успешно конкурировал с деятельностью настоящего маньяка.

– Но как внезапно пропал первый злодей, так же внезапно прекратил свою деятельность и его самый яркий последователь. Не могу вам объяснить, с чем это связано, но факт остается фактом. Оба злодея не были нами пойманы, но тем не менее их деятельность прекратилась.

Подруги слушали рассказ следователя, затаив дыхание, но все же никак не могли понять, почему он им это все рассказывает. Наконец дошла речь и до этого.

– А рассказываю я вам это для того, – пояснил следователь, – чтобы сказать, тело молодой женщины, которую мы нашли во дворе вашего дяди Паши, имеет на себе неоспоримые следы деятельности «сочинского» маньяка.

– Номер один или номер два?

– Разумеется, номер два. Подражателя. Номер один ушел в тень еще в самом начале девяностых. После девяносто второго года о нем не было слышно ничего. Потом было несколько слабых попыток подражания. И наконец, появился еще один типчик, который третировал наш город на протяжении многих лет. Именно ему наши эксперты и приписывают убийство молодой женщины, чью смерть вы расследовали все это время.

Следователь замолчал, а подруги принялись усиленно шевелить мозгами. Неужели Сосулькин считает, что труп под грушей во дворе у дяди Паши – это жертва «сочинского» маньяка номер два? А кто же тогда сам дядя Паша? Неужели он и есть маньяк номер два? Нет, в это невозможно было поверить.

И Леся сказала:

– Такой простодушно веселый дядя Паша просто не может быть злодеем.

– Да еще злодеем, тайно по ночам убивавшим молодых женщин. У дяди Паши прекрасная семья.

– И все же он взял на себя вину за совершенное в его доме убийство, – возразил подругам следователь. – А насчет простодушия и хорошей семьи я вам так скажу: Чикатило был прекрасным мужем, жена не могла на него нарадоваться.

Но подругам все равно не верилось, что дядя Паша был их личным Чикатилой. Тогда вся их хваленая интуиция могла отправляться в мусоросборник, потому что ровным счетом ничего не стоила.