Мент обреченный - Кивинов Андрей Владимирович. Страница 18
– Каким еще шашкам?
– Стоклеточным.
– А это кто такой остроумный? Фамилия?
(Моча кобылья!)
– Воронов.
– Как насчет понятий, Воронов? Ты на двух стульях усидеть захотел? Так ведь неудобно, свалишься. Задницей ты не вышел. Ты либо мент, либо не мент. Совмещать нельзя. Западло.
– Я мент.
– А что ж с ларьков сосешь?
– Сосет шлюха. Коктейль через соломинку. Я на заявку сюда приехал. Вон, с мужиками.
Наконец разговорился Пахом.
– Что за дела-то? О-(пи-и-и)-ели?
– Чья территория? – моргнул глазом Борисыч.
Пахом переглянулся с Ермаком.
– Моя, – ответил за них Тоха. – Вон терпила стоит. Заяву накатал.
– Писал? – Боец отряда по борьбе с коррупцией грозно взглянул на Мамеда.
Тот едва заметно кивнул и слился со специальными крылышками прокладки «Кэйрфри», изображенной на рекламном щите.
– Материал зарегистрирован?
– Само собой.
– Кто на тебя наезжал, Мамед?
Азербайджанец в ужасе повернул голову к Пахому. И по испытующему взгляду последнего мгновенно понял, что до ближайшей молитвы не доживет, если утвердительно кивнет своей мусульманской головой.
– Тут… тут их немае.
Тоха гоготнул.
– Земляк.
– А если подумать? Внимательно?
Мамед очень не хотел думать внимательно.
– Нет, никого не знаю. Это из мылыции ребята. А бандыты не пришлы, испугалысь, значыт.
Борисыч с явным расстройством в душе спрятал трубку в сумочку и приказал Домкрату:
– Отстегни… Картонки свои не оставьте.
Он бросил Тохину ксиву на прилавок и встал со стула.
– Значит, слушаем сюда внимательно. Материал завтра пришлете к нам, в отдел по борьбе с коррупцией. Ты, – он ткнул пальцем в хозяина, – тоже придешь. Адрес найдешь в справочном. Все! И запомните, дознаюсь, что скурвились и «крышу» ставите, – пеняйте на себя. Нам предатели не нужны. Они кончают одним и тем же местом.
«Ты, наверное, кончаешь другим», – подумал Андрей.
Дружной толпой отряд покинул ларек, загрузился в «джип» и помчался выявлять новых отщепенцев и предателей.
– Какая сука застучала? – прикладывая холодную банку «Джин-тоника» к распухшей щеке, спросил у коллег Пахом. – Ваши небось?
– Нашим смысла нет, у нас материал заштампован, – защитил честь отдела Грицук. – Это вы, коррупционеры, на чужую землю залезли.
– На свою…
– Какая теперь разница? – развел спорящих Ермак. – Чужой, свой… Теперь это их ларек, бескорыстных наших. Слышь, Мамед. Прими поздравления. Если штукой в месяц отделаешься, считай, повезло. И не вздумай нас завтра вспомнить, сожгу твой колокольчик к черту.
На улице Андрей ощупал лежащего на снегу Палыча. Кости вроде все целы. Участковый стонал и пытался что-то сказать оперу. Да, досталось мужику. Он у дверей стоял, первый удар принял. Лицом, вместо которого теперь кровавый студень. Все, что было вылечено при прежнем начальстве, оказалось выбито при нынешнем. Где-то даже политика.
– Ермак, помоги.
Оперы дотащили раненого товарища до скамейки и нежно усадили.
– Ну, волки… А начальнику я фуфло начищу покруче, чем эти – Палычу. Надо ж так подставить. Ларек сам доил, а на разборку нас отправил. Ты тоже хорош, оперуповноваженный внутрешних справ. Не мог пробить, кому Мамед платит. Я бы знал, что нашему заму, во бы поехал! – Ермак согнул руку в локте.
Тоха виновато пожал плечами.
– Де, де…– задыхаясь, протянул руки к Андрею бедняга Палыч.
– Что, старик?
– Депонент получи… Жене отдай.
– Своей?
– Ох, мудаки…
– Бедненький ты мой. Очень больно?
Андрею нравилось, когда его жалели. Особенно женщины.
– Не надо меня жалеть. Пройдет. Пустяки.
Сигарета потухла. Андрей не стал ее оживлять и бросил в пепельницу.
Из приемника фальцетил греческий соловей Демис Руссос.
– Выключи.
– Тебе не нравится?
– Ненавижу.
Марина убавила звук.
– Надо сделать рентген, возможно, у тебя трещина.
– В голове?
– Прекрати.
Марина включила телевизор.
– Посмотри, я с ужином закончу.
Андрей редко смотрел ящик, в основном случайно. Тратить время на заполонившую эфир рекламу, бесчисленные и такие же безвкусные ток-шоу и сериалы… Новости? Так эти новости и новостями-то назвать смешно. Все наперед известно. Война субъектов и война компроматов, терроризм и коррупция, смена власти смена и белья… А вот наконец и сенсация! Откопали, пронюхали! Выдали!.. Теперь в суд. Клевета и нанесение морального ущерба. Один вор обозвал другого вора вором. И все, затаив дыхание, следят за процессом века. Ну надо же…
Сейчас шли их городские новости. Местное телевидение занимало два законных часа в сетке и каждую секунду использовало с пользой и выгодой. Новости из ближнего зарубежья спонсирует фирма «Прыг-скок», производящая лучшие в мире китайские теннисные шарики, а прогноз погоды оплачивается конторкой, продающей японские джинсы.
Брюзга ты, Воронов. Привык к халявным прогнозам и новостям из ближнего зарубежья. Забыл, что за все надо платить.
– Сегодня в городском управлении внутренних дел состоялся брифинг нового начальника Главка. Он ознакомил журналистов с обстановкой в ведомстве на сегодняшний день, признав работу милиции неудовлетворительной, и наметил конкретные шаги по стабилизации криминальной обстановки в городе. Увы, обстановка, согласно цифрам, действительно тревожная. Отмечен рост уличной преступности, умышленных убийств, квартирных краж, разгул группировок, контролирующих практически все области хозяйства. Основную причину этого новый начальник видит в низкой эффективности работы правоохранительных органов, в упущениях прежнего руководства. И первое, что он намерен предпринять, – это навести порядок в собственном доме, после чего мощной рукой ударить по бандитизму…
Марина принесла блинчики с мясом.
– У вас опять новый шеф? Я сегодня слушала его выступление по радио. Очень даже убедительно. Наконец-то вам повезло. Обещает очистить город от рэкетиров. А то действительно надоели. Мы каждый месяц платим, а, собственно, за что? За то, чтобы они нас на воздух не подняли? Миленько.
– Повезло, – мучительно подтвердил Андрей. – Об одном помалкивает – откуда он такой героический выискался?
– Кстати, откуда? По городу слухи всякие ползут.
– Какие там слухи?! Нормальный бандюган, даже без особых амбиций. Помог новому губернатору на выборах, за что и получил кресло шефа милиции.
– Но это же… Неужели народ не понимает?
– Народ?! Ты думаешь, у нас сейчас есть народ? У нас до сих пор историческая общность! Мы не рабы – рабы не мы. Нам не нужен немец Штольц, мы предпочитаем прохвоста Чичикова и доброго царя, которому в случае чего можно поплакаться в мантию на этого Чичикова. Народ…
Марина кивнула на блинчики:
– Бери, пока не остыли. Есть сможешь?
– Зубы целы… Ментура, видишь ли, виновата. Нашел крайних. Можно подумать, ментов в инкубаторе выращивают. А на прежнее руководство проще всего валить. Беспроигрышный вариант. А что тут еще придумаешь? Ничего тут больше не придумаешь.
– Надеюсь, вас не заставляют вырывать вылеченные зубы и вставлять старые?
Андрей вспомнил Палыча.
– Как сказать… А что касается красивых речей, то любой, даже самый замечательный человек на девяносто процентов состоит из воды.
Блинчики оказались совсем ничего. По сравнению с магазинными пельменями просто деликатес. Андрей проглотил первую пару, почти не жуя, вытер губы приготовленной салфеткой. Мелочь, а забота чувствуется. Хорошо.
– Еще хочешь?
– Не откажусь.
Андрей мельком взглянул на стенные ходики.
– Торопишься?
– Есть полчасика. Завтра у Пашки контрольная, надо бы задачки порешать.
– Давай я ему парочку заверну. – Марина взяла тарелку с блинчиками.
– Заверни.
Андрей вдруг поймал себя на очень глупой мысли, что им не о чем говорить. В прямом смысле. Повторять когда-то сказанное, словно заученную роль для пьесы? Но они не в театре. Пересказывать сплетни, бородатые анекдоты? Примитивно, они не бабушки на лавочке. Кривляться, отпуская пошлые намеки? Или строить пылкого любовника? Зачем? Можно просто подойти и взять. И тебе так же просто отдадут. Да, все входит в привычку. А жаль.