Секретная миссия супермодели - Жукова-Гладкова Мария. Страница 15

– А что, он всегда выигрывает? – перебила я. – Неужели с ним соглашаются играть, зная, что он всегда выходит победителем?

– Во-первых, он играет каждый раз с новыми партнерами. Раз поиграл – получил, что хотел, и хватит. Это на серьезные ставки. А тем, кого домой к себе приглашает, иногда и проигрывает. Но, по-моему, это он специально делает, чтобы не заподозрили. Да там и ставки совсем маленькие по сравнению с серьезной игрой. Я всегда отказывался, он меня попробовал несколько раз напрячь, но я твердо говорил «нет», и он понял, что не переубедит. Я наводил о нем справки – вот и выяснил его «трудовую биографию». А когда играли на его даче, я внимательно следил.

– И заметили что-нибудь? – подался вперед Марис.

– В смысле, шулерства – нет. Он же профессионал высочайшего класса! Как я могу заметить? Но у меня создавалось впечатление, что проигрывал он специально, чтобы разжечь у других интерес к игре.

– А почему вы упомянули дачу? – поинтересовалась я.

– Там нам предлагались развлечения… – поведал Вахтанг.

Развлечения были разнообразными и включали танцы и песни в исполнении юных див – причем все они были разных национальностей и исполняли свои народные песни и танцы, пока мужчины выпивали и закусывали. Во время карточной игры девиц не было, потом их предлагали гостям для ночных утех.

– Я не назвал бы это гаремом, – заметил Вахтанг. – В гареме все женщины – жены одного мужа. Или наложницы. Их не предлагают гостям. Они только для своего хозяина и повелителя, а тут… Это по-другому именуется. – Чкадуа опять подмигнул.

– Но вам не показалось странным, что хозяин развлекает гостей таким образом? – спросил дядя Саша.

– А что тут странного? – искренне удивился Вахтанг. – Все хотят показать друзьям и компаньонам что-нибудь оригинальное, то, чего ни у кого нет. Стриптиз надоел, официантки голые тоже надоели. Вот один мой друг балетную труппу держит. Лебедят, как он их называет. Он сам тощеньких, маленьких девочек любит… Маленьких не в смысле возраста, а там рост, вес… Как раз балерины подходят. А знаете, сколько у нас балерин безработных? Так у него конкурс на просмотр, только бы хозяину подойти! Дама у него работает лет под пятьдесят, тоже бывшая балерина. Она спектакли с этой труппой ставит. Они все танцуют перед гостями в этих своих беленьких пышных юбочках… Не раздеваются, только пляшут, ножки вверх задирают. Но трахаются только с ним… И, по-моему, все довольны.

– Он их держит взаперти? – спросил Марис.

– Кто? Если ты имеешь в виду любителя лебедей – нет. Одна, по-моему, с ним постоянно живет, а остальные приезжают на репетиции и спектакли. Ну и когда там хозяину захочется… Все добровольно! Я же говорил, к нему очередь на конкурс! Джвари – мужчина щедрый. А Дубовицкий… Не в курсе. Честно, не знаю. Джвари – мой друг, так что я точно знаю, а Геннадий… Не уважаю его! Не спрашивал. Не задумывался. Был-то я у него на даче всего два раза.

Марис с дядей Сашей принялись за выяснение месторасположения дачи и количества охранников, попросили Вахтанга нарисовать ее план – то, что он помнил. Чкадуа удовлетворял их любопытство как мог. Я видела, что он искренне старается нам помочь – услуга за услугу. Видимо, приперло из Питера сбежать, наворотил дел Вахтанг Георгиевич, или Константинос Колиастасис. Почему же он все-таки в Грецию-то не хочет ехать под своим вторым именем? Или и там уже наследил, как и в многочисленных странах дальнего зарубежья? Интерпол, что ли, за ним гоняется, а он надеется, что в Латвии его не достанут? Он же, наверное, не знает, что я в курсе его прошлых подвигов (конечно, только малого их количества, но тем не менее). Мой предыдущий почему-то им в свое время сильно интересовался, в Париже мне про Вахташу много интересного поведал… Но Сергей тогда был здорово пьян, понесло его почему-то, а так мужик он скрытный был, о своих делах почти не говорил.

Менты меня допрашивали после убийства, но что я могла сказать? Если бы и знала, все равно молчала бы: за длинный язык в нашем мире по головке не гладят. Дурочку из себя строила, а это и несложно было: у массы людей сложился стереотип – раз красивая манекенщица с длинными ногами, значит, в голове у нее пусто, ветер гуляет. От меня и отстали по-быстрому, поняли, что зря время тратят. Для проформы протокольчик заполнили, смоченный моими слезками, – и переключились на более важные дела. Кого теперь удивишь заказным убийством?

Но самое любопытное: выяснилось, что практически никто из окружения моего предыдущего не был с ним по-настоящему близок. Я слышала, как это потом обсуждал Волошин со своими друзьями. В фирме тоже практически никакого криминала не нашли. Она отошла двоюродному брату Сергея, он и сейчас успешно руководит ею, особо не напрягаясь при этом: печка хорошо разгорелась, знай подбрасывай поленья в огонь. Тем более этот братец работал одним из замов: в курсе дела. Может, на досуге мне заняться убийством моего предыдущего? Попробовать себя в роли частного детектива? Но, с другой стороны, времени уже столько прошло… Обязательно надо на могилку к нему съездить, цветочки посадить. Да и в обличье старушки я не вызову ни у кого подозрений, если появлюсь на кладбище.

Я приняла решение и теперь могла снова слушать, о чем идет беседа в больничной палате. Марис с дядей Сашей тоже приняли решение: съездить на дачу к Дубовицкому. В роли проповедников. Ну и меня, естественно, с собой взять, как уже имеющую опыт в этом сложном деле вовлечения народа в новое (вернее, уже почившее) религиозное сообщество. Марис временно станет дедушкой, дяде Саше грим не нужен, ну а я в новом обличье уже более-менее освоилась. Будем представлять Детей Плутона.

Дядя Саша поинтересовался у Вахтанга (чтобы поставить все точки над i, как он сам выразился), кого пристрелили неизвестные (пока неизвестные, поскольку Вахташа еще не разобрался, кто это устроил за ним охоту) на территории завода.

– Это Важа был, нехороший человек, – заявил Чкадуа.

«Еще один нехороший?» – подумала я.

– Важа Николадзе. Никогда его не любил, но брат мой, Зураб, дела с ним общие имел. Первая жена Зураба – родная сестра Важи, вот и работали. Делами были завязаны. Но я давно его подозревал, правда, проверить все никак не мог. На кого-то он еще работал. Точно работал. Семья у них вся порочная. Знаете, почему Зураб с первой женой развелся?

Мы все покачали головами: откуда мы могли это знать?

– Рога наставила Зурабу. Мало что наставила – сына от своего любовника родила. Какой же мужчина будет жить с женщиной, если ее ребенок – его рога? И Важа скользкий был человек. Я Зурабу говорил: развелся с женой, закончи дела с Важей, но не закончил… Денег много заработать хотел. У Важи связи были большие, очень большие… Но нехороший человек был. Ну да ладно…

– А ваш брат?.. – поинтересовался дядя Саша.

– Зураба сейчас нет в Питере. По делам улетел. А Важа вчера позвал меня на завод. Долго убеждал, что надо ехать ночью, проследить за разгрузкой-погрузкой… Я как чувствовал… Беду чувствовал. Продал меня Важа. Я вот только не знаю, кому. Но выясню. Целый день думал, да еще голову ломал, куда мне после больницы ехать, но теперь вопрос решился. – Вахтанг улыбнулся Марису. – Поеду в Латвию. Где много женщин.

Марис заверил, что сделает Вахтангу визу за день. Чкадуа поинтересовался, нельзя ли и ему какой маскарадный костюм смастерить. Он снова лукаво подмигнул мне. Дядя Саша обещал что-нибудь придумать.

Нам оставалось уточнить последний вопрос – с ночевкой. Я уже догадывалась, что сегодня опять лягу под утро. Ну что ж, мне не привыкать.

Я почему-то не сомневалась, что у дяди Саши есть место (может, даже не одно), где мы могли бы временно обосноваться, но он, наверное, оставлял его (или их) на крайний случай. На самый крайний. Почему бы не поинтересоваться норами Вахтанга? Тем более дядя Саша и в этом мог иметь свой корыстный интерес… Как знать, какое задание он получил от своей «конторы»?

Выяснилось, что у господина Чкадуа, уроженца Тбилиси, гражданина непонятно какой страны (или многих стран?), имелись две квартиры в Санкт-Петербурге и загородная резиденция. Поскольку дача находилась не так уж далеко от одной из наших следующих целей (особняка Дубовицкого), мы решили, что отправимся за город.