Место действия - Южный Ливан - Кранихфельд Макс. Страница 27

— Ты чего? — недовольно прошипел рядом Кэп. — Блохи закусали? Чего вертишься?

— Так это… — не понял вопроса Шварцман. — Пора же, пойдем сейчас…

— Уймись, никто никуда не идет, — цыкнул на него Кэп. — Точнее идет, но не мы с тобой и вообще не здесь.

— Не понял…

— Нечего понимать. Сейчас Петрович, Цыпа и Шнур сползают аккуратно, заложат взрывчатку, под дом с боевиками, да заминируют ихний склад. Вот и все. А ты куда собрался, вояка?

Шварцман был так удивлен словами командира, что даже пропустил мимо ушей обидного «вояку».

— Так мы что же? Просто возьмем их и взорвем? А разведданные? А «языки», полевой допрос?

— Блин, ну и нудный же ты тип, Черный, — мотнул головой Кэп. — Тебе же русским языком сказано, взорвем только хибару с чеченцами. Они-то тебе на кой? Что ты хочешь от них узнать? Они же просто мясо, мясо и не более того. А вот арабов, конечно, попробуем спеленать живьем. Это и впрямь ценные типсоны. Много интересного в штабе рассказать могут. Все, теперь не отвлекай меня, смотри лучше, наши уже двинулись.

Повинуясь приказу старшего группы, Шварцман припал к ночному прицелу. Мир тут же залился призрачным бледно-зеленым светом, растеряв все свои краски. Зато он теперь отчетливо видел, растворившийся было в опустившейся на землю темноте бандитский лагерь. Там мало что изменилось, свет в домиках давно не горел, умаявшиеся за долгий учебный день боевики спали крепким сном. Часовой все так же сидел на ступеньках крыльца, не то был полностью погружен в какие-то одному ему известные думы, не то просто дремал. С замиранием сердца Шварцман пытался отыскать ползущих к лагерю подрывников, но как ни старался в неверных светло-зеленых тенях ничего разобрать не удавалось. Минуты тянулись цепляясь одна за другую, вытягиваясь будто резина до невероятной длины, в лагере ничего не происходило. Да где эти саперы? Когда же они доберутся до своих целей? Заснули что ли по дороге?

— Кэп, это Петрович, — всхрапнула рация в командирской разгрузке.

— Ответил, — тщетно пытаясь скрыть дрожь волнения в голосе, выдохнул Кэп.

— Подарки под елкой. Можно начинать праздник.

— Понял тебя, работаешь по моей команде.

— Принял, жду.

Шварцман вопросительно покосился на командира. Тот подтверждающе кивнул. Все. Заряды заложены, можно начинать.

— Когда? — одними губами шепнул лейтенант.

Кэп молча показал в ответ два растопыренных пальца. Ага! Значит в два часа, во время пересменки часовых. Специально для того, чтобы единственный готовый к бою защитник лагеря тоже оказался внутри обреченного здания. Что ж, разумно, слов нет. Вот только ждать еще целую вечность, а в крови приливной волной бушует адреналин, и каждая минута превращается по субъективному внутреннему отсчету времени едва ли не в час.

Без пятнадцати два, когда истомившийся в ожидании Шварцман, уже всерьез стал считать, глядя на замершую стрелку наручных часов, что они неведомым образом провалились в некую дыру в иные измерения, где время попросту кончилось, уступив место вечности, Кэп шепотом позвал:

— Пейджер! Ходи сюда дорогой!

— Прибыл!

В окружающей тьме бесшумно соткался более черный, чем ночь сгусток, постепенно превратившийся в расплывчатую фигуру в мешковатом маскхалате. Пейджером в группе звали радиста, огненно рыжего, веснушчатого паренька откуда-то с Валдая.

— Давай связь со штабом.

— Есть, — кивнул головой радист, опускаясь на колени и аккуратно снимая с плеч, массивную штатную рацию. — Только на обычный штырь не возьмет, надо антенну бегущей волны разворачивать.

— Ну так давай разворачивай, только швыдче, швыдче, хлопец, не томи!

Наконец все приготовления были закончены и радист, нахлобучив на голову огромные наушники, сделавшие его разом похожим на инопланетянина из фантастического фильма, шепотом забубнил в гарнитуру: «Молот десять, я Муфта двадцать один, прием… Молот десять, я Муфта двадцать один, прием…» «Кто только выдумывает такие дурацкие позывные, — удивленно качнул головой Шварцман. — То ли дело у чичей: барсы, волки, ангелы, а тут на тебе, молот с муфтой!

Вскоре Молот отозвался сонным голосом дежурного радиста и Пейджер протянул гарнитуру с наушниками Кэпу:

— Есть связь, тащ капитан, ответил Молот.

— Ответил? — хитро улыбнулся Кэп, пряча руки за спину. — Тогда передай ему: «Обнаружен охраной лагеря, веду огневой бой, требуется срочная эвакуация воздухом, нахожусь в квадрате сорок восемь, по улитке девятка, ближе к тройке», понял?

— Но… — заикнулся за его спиной пораженный Шварцман.

— Молчать! — грозным шепотом рявкнул на него Севастьянов, и вновь повернувшись к радисту, ласково продолжил:

— Давай, Пейджер, передавай. А то засиделись мы тут чего-то… Давно домой пора…

Радист, расплывшись в понимающей улыбке, склонился над гарнитурой.

Едва закончилась передача, Кэп злорадно улыбнулся, представляя, какой переполох сейчас царит на Ханкале и тихим свистом дал команду штурмовой группе спускаться. Обнаружить себя разведчики не боялись, единственный часовой в этот момент как раз был занят тем, что прилагая титанические усилия, пытался разбудить своего сменщика.

К домам подошли метров на пятьдесят. К немалому удивлению Шварцмана все роли оказались уже заранее расписаны, и сейчас Кэп только коротко уточнил диспозицию.

— Снайпера, на прикрытие, и внимательнее там, чтоб ни один не выскочил. Фахрутдинов, ты со своей тройкой к казарме, проконтролируете работу подрывников. Трак и Каша, оба с нами в дом инструкторов. Вперед не лезть, эти перцы нужны живыми. Маньяк, ты с пулеметом на тот конец лощины, прикроешь, мало ли… Колумбийца с собой возьми, если что, поможет… Все? Всем все ясно? Ну, тогда с Богом, славяне, натянем глаз на черную задницу!

Вытянув из кармана разгрузки черную коробочку портативной рации, Кэп вжал большим пальцем тангенту.

— Петрович, это Кэп.

— Ответил.

— Давай, давай, родной!

И Петрович дал. Грохнуло вначале за задним углом дома, использовавшегося бандитами под казарму. Яркий столб пламени взметнулся, казалось, до самого неба. Строение, жалобно скрипнув, перекосилось набок, однако все-таки устояло. Но тут ударило сзади в землянке, да так, что первый взрыв показался детской хлопушкой. У разведчиков даже на расстоянии почти в сотню метров заложило уши, взрывная волна тяжелой кувалдой пихнула в грудь и пронеслась дальше вдоль лощины, ломая на своем пути древесные стволы. Склад боеприпасов и взрывчатки детонировал на славу, уже после основного самого мощного взрыва последовала еще целая россыпь более тихих, глухо хлопавших то тут, то там, видно рвались раскиданные ударной волной боеприпасы. Взрыв в палатке доконал искалеченное строение, с тяжким всхлипом деревянная кровля осела вниз, погребая под собой сложившиеся карточным домиком стены, кое-где в обломках уже мелькали язычки пламени — занимался пожар. Сквозь треск расходящегося огня и гулкое уханье рвущихся боеприпасов то и дело пробивались отчаянные вопли заживо погребенных под рухнувшим домом боевиков.

— Не стоять, не стоять, уроды!

Перекошенное гневом, зло оскаленное лицо Кэпа неожиданно оказалось прямо перед Шварцманом. Сильные пальцы рванули его за рукав.

— Вперед! Штурмовые группы, вперед! Бегом! Порвем ублюдков!

В каком-то нереальном полуобморочном состоянии, будто в кошмарном сне, Шварцман последовал за командиром. Мимо неслись гротескные изломанные тени, как-то разом ни с того ни с сего вспыхнула беспорядочная автоматная стрельба. Причем кто в кого стреляет было абсолютно не разобрать. Сашка, поддавшись общему ажиотажу, тоже выпустил пару очередей по горящим обломкам казармы. Никто ему не ответил, и он стрелять перестал. Однако со всех сторон продолжали грохотать длинные очереди, порой пули противно взыкали прямо над головой. «Вот блин! Чеченцев, похоже, всех взрывом накрыло! Так и без них, свои уложат!» — мелькнула в мозгу заполошная паническая мысль. Он бежал, стараясь не упускать из виду спину летящего вперед гигантскими прыжками Кэпа. Где-то сзади и сбоку азартно пыхтели Трак и Каша. Пятьдесят метров они преодолели за рекордное время секунд в шесть — семь, не больше. Вот и домик арабских инструкторов.