Власть пса - Уинслоу Дон. Страница 132

— Давай говори! — велит Арт.

Sicario говорит. Да, Адан и Рауль были тут. И Ла Гуэра тоже. Рауль серьезно ранен в живот.

— Что ж, хоть одна радостная новость, — замечает Скэки. Он, мысленно прикинув, приходит к тому же выводу, что и Арт: если Рауля Барреру ранили в живот, ему не выкарабкаться. Он, считай, все равно что труп, даже хуже: мертвым не больно.

— Мы еще можем нагнать их, — бросает Арт Скэки. — Они на дороге. Не очень далеко уехали.

— Догнать — на чем? — интересуется Скэки. — Ты прихватил с собой джип? — Он смотрит на часы и орет: — Десять минут!

— Мы должны догнать их! — тоже орет Арт.

— Нет времени.

Раненый продолжает извергать информацию: братья Баррера уехали в «лэндровере», направляются в Сан-Фелипе найти доктора Раулю.

Скэки верит ему.

— Выведите его и пристрелите! — приказывает он.

Арт и глазом не моргнул.

Все знают, какие действуют правила.

«Лендровер» подскакивает на ухабистой дороге.

Рауль надрывно стонет.

Адан теряется, не зная, что предпринять. Если он велит Мануэлю сбросить скорость, то Рауль наверняка истечет кровью, прежде чем они успеют добраться до больницы. Если же приказать Мануэлю прибавить скорость, то Рауль будет страдать еще больше.

Переднее колесо попадает в выбоину, и Рауль вскрикивает.

— Por favor, hermano, — чуть слышно произносит Рауль.

— Что, брат?

Рауль смотрит ему в глаза.

— Ты понимаешь. — И переводит взгляд на пистолет у своего бедра.

— Нет, Рауль. Ты выкарабкаешься.

— Я... больше... не могу... терпеть... — Раулю перехватывает дыхание. — Пожалуйста, Адан.

— Я не могу.

— Я тебя умоляю.

Адан переводит взгляд на Мануэля.

Старый телохранитель мотает головой. Такого он делать ни за что не станет.

— Останови машину, — приказывает Адан.

Вынимает пистолет из-за пояса Рауля, открывает дверцу, осторожно выбирается из-под головы брата и снова укладывает ее на сиденье. В пустыне остро пахнет шалфеем. Адан поднимает пистолет.

— Спасибо тебе, брат, — шепчет Рауль. Адан дважды нажимает на курок.

Арт следом за Скэки спускается на берег, там Сол осеняет крестом двоих мертвых наемников.

— Хорошие были ребята, — бросает он Арту. Двое других относят трупы на «Зодиак».

Арт бежит по берегу туда, где он оставил Нору.

И останавливается, увидев Кэллана, идущего ему навстречу. Он несет Нору, перекинув через плечо, светлые волосы и безжизненные руки колышутся в такт его шагам.

Арт помогает ему перенести тело в лодку.

Адан едет не в Сан-Фелипе, а направляется в маленький рыбацкий кемпинг.

Владельцу известно, кто он, но он прикидывается, будто нет, что очень умно. Он отводит им два домика на задворках: один для Адана, другой для водителя.

Мануэль и без всякой указки знает, что делать.

Он ставит «лендровер» рядом со своим домиком, заносит тело Рауля. Укладывает труп в ванну, приносит нож, каким пользуются рыбаки, расчленяет тело Рауля.

Стыдобища, конечно, что они не могут устроить ему подобающих похорон, но никто не должен знать, что Рауль Баррера мертв.

Слухи, само собой, поползут, но пока остается хоть какая-то вероятность, что тот, кто обеспечивал исполнение всех приказов в pasador Баррера, еще жив, никто не посмеет и пальцем шевельнуть против них. Но как только узнают, что Рауль мертв, ворота распахнутся и хлынут враги, жаждущие отомстить Адану.

Мануэль тщательно соскребает кожу с пальцев Рауля и смывает все в сток. Потом укладывает части тела в пластиковые мешки и моет ванну. Выносит мешки в маленькую моторку, набивает в них грузила для сетей и выводит лодку далеко в залив. Через каждые двести—триста ярдов он выбрасывает по одному мешку в воду.

И каждый раз произносит короткую молитву, обращаясь то к Деве Марии, то к Санто Хесусу Малверде.

Адан стоит под душем и плачет.

Слезы его уносит в сток вместе с грязной водой.

Арт с Шэгом едут на кладбище и кладут цветы на могилу Эрни.

— Остался только один, — говорит Арт надгробному камню. — Всего один.

Потом они едут в Ла-Холлу, из бара отеля «Морской домик» смотрят, как заходит солнце.

Арт поднимает кружку пива и говорит:

— За Нору Хейден.

— За Нору Хейден.

Они чокаются кружками и молча смотрят, как погружается в океан огненным шаром солнце, превращаясь на воде в ослепительно-золотой.

Фабиан с видом самодовольным и высокомерным выходит из здания федерального суда в Сан-Диего. Федеральный судья дал согласие на его экстрадицию в Мексику.

Он по-прежнему в том же оранжевом комбинезоне, щиколотки и запястья прикованы к поясу, но он все-таки умудряется сохранять надменный вид и улыбается своей разящей наповал улыбкой кинозвезды Арту Келлеру.

— Я выйду на свободу через месяц, неудачник! — бросает он, проходя мимо Арта и забираясь в микроавтобус.

Уже не сомневаюсь, думает Арт. Секунду он колеблется, а может, остановить Фабиана, но тут же решает: да хрен с ним.

В Мексике Фабиана Мартинеса передают в руки лично генералу Риболло.

В машине по дороге в суд он наставляет Фабиана:

— Ни о чем не беспокойся, но постарайся, не веди себя высокомерно. Заяви, что невиновен, и закрой рот на замок.

— Они рассчитались с Ла Гуэра?

— Она мертва.

В зале суда присутствуют его родители. Мать, рыдая, обнимает его, отец пожимает руку. Часом позже за полмиллиона долларов залога — и столько же тайно выплаченных ему — судья освободил Хуниора Нумеро Уно [151] под ответственность родителей.

Они хотят увезти его с глаз подальше из Тихуаны и отправляют в коттедж его дяди в деревню под Энсенадой, неподалеку от деревушки Эль-Саузал.

Рано утром Фабиан встает пописать.

Встает с матраца, разложенного на террасе, и спускается вниз в ванную. На террасе он спит потому, что все спальни в estancia его дяди заняты родственниками, да и прохладнее там ночью: с Тихого океана дует ветерок. И спокойнее — не слышно ни рева младенцев, ни споров, ни занятий сексом, ни храпа. Никакого шума от собравшегося вместе большого семейства.

Только что взошло солнце, но на улице уже жарит вовсю. Опять ему предстоит долгий душный день тут, в Эль-Саузале, еще один знойный тягомотный день в Энсенаде с шумными братьями, их властными женами и капризными ребятишками, с его дядей, который считает его ковбоем и пытается усадить на лошадь.

Фабиан спускается вниз. Что-то тут сегодня не так.

Сначала он не может в точности определить что, но потом до него доходит.

Кое-чего недостает.

Нет дыма.

И это непонятно.

От домика прислуги, что рядом с воротами главного особняка, должен подниматься дымок. Солнце встало, а значит, женщины уже должны печь тортильяс.

Сегодня что, какой-то праздник? — недоумевает Фабиан. Религиозный? Да нет, если б был, так дядя заранее планировал бы его, а невестки бешено спорили бы о меню или сервировке стола, а ему поручили бы какое-нибудь занудство в подготовке к торжеству.

Тогда почему же не встали слуги?

И тут Фабиан увидел почему.

В ворота входят federales.

Их человек десять, в обычных своих приметных черных куртках, бейсболках. Фабиан думает, вот оно, черт дери. Вспоминает, что Адан всегда учил его, что надо делать: он поднимает руки. Он знает, грядет крупная заваруха, но ничего страшного, все можно уладить. В эту минуту он замечает, что первый federale подволакивает ногу.

Это Мануэль Санчес.

— Нет, — бормочет Фабиан. — Нет, нет, нет...

Фабиану следовало бы застрелиться.

Но его схватили, не успел он и пистолет найти, и заставили смотреть, что они делают с его семьей.