Власть пса - Уинслоу Дон. Страница 64

Машина въезжает на мост Трайборо.

Кэллан смотрит в окно и даже сквозь пелену дождя видит очертания Манхэттена. Где-то там, думает он, проходила моя жизнь. Адская Кухня, «Священное Сердце», паб Лиффи, «Лэндмарк», «Глокка Мора», Гудзон. Майкл Мэрфи и Кении Мэхер. И Эдди Фрил. А еще — Джимми Бойлан, Ларри Моретти и Мэтти Шихэн.

А теперь прибавились Томми Беллавиа и Поли Калабрезе.

И призраки живые...

Джимми Персик.

И О'Боп.

А еще Шивон.

Кэллан оглядывается на Манхэттен, представляет, как она выходила из спальни, садилась к столу позавтракать. По утрам в субботу волосы у нее спутанные, лицо не подкрашено, но она все равно такая красивая. Сидит за чашкой кофе с газетой, но не столько читает ее, сколько смотрит на серый Гудзон и Джерси на другом берегу.

Кэллан вырос на легендах.

Кухулин, Эдуард Фитцджеральд, Вулф Тоун, Родди Маккорли, Патрик Пирс, Джеймс Коннели, Шон Саут, Шон Барри, Джон Кеннеди, Бобби Кеннеди, Кровавое воскресенье, Иисус Христос.

Все они приняли кровавую смерть.

Часть третья

Нафта

8

Дни безвинных

Арт, сидя на скамейке в парке, в пригороде Тегусигальпы, наблюдает, как человек в темно-бордовом адидасовском костюме переходит дорогу.

У Рамона Мэтти семь костюмов — по одному на каждый день недели. Каждый день он надевает свежий и выходит из своего особняка, готовясь к трехмильной пробежке. С флангов два телохранителя в таких же костюмах, только у них они пузырятся в необычных местах — там прячутся пистолеты «Мак-10».

Итак, Мэтти выходит каждое утро. Пробегает три мили по кругу, возвращается в особняк, принимает душ, пока один телохранитель взбивает молочно-фруктовый коктейль в блендере. Манго, папайя, грейпфрут и — тут все-таки Гондурас — бананы. Мэтти идет с коктейлем в патио и выпивает его, читая газету. Делает несколько телефонных звонков, обговаривая разные дела, а затем отправляется в личный спортзал побаловаться «железом».

Таков его обычный день.

Точно по часам. Каждый день.

Из месяца в месяц.

Но только не сегодня утром. Сегодня, когда телохранитель открывает дверь и потный, запыхавшийся Мэтти входит, его ударяют по виску рукояткой пистолета.

И он сваливается на колени перед Артом Келлером.

Его телохранитель беспомощно стоит, подняв руки: одетый в черное гондурасский полицейский секретной службы держит его под прицелом винтовки «М-16». Тут еще не меньше пятидесяти полицейских. Что очень странно, пробивается у Мэтти сквозь туман боли и головокружения мысль, ведь секретная служба принадлежит мне.

Очевидно, не принадлежит, потому что никто из них и пальцем не шевелит, когда Арт Келлер со всей силы бьет Мэтти по зубам. Встает над ним и говорит:

— Надеюсь, ты получил удовольствие от пробежки, потому что теперь тебе долгое время предстоит сидеть.

Мэтти глотает свою кровь вместо фруктового коктейля, пока Арт нахлобучивает ему на голову старый черный капюшон, крепко завязывает и конвоирует Мэтти к автофургону с тонированными окнами. Мэтти запихивают в самолет ВВС и переправляют в Доминиканскую Республику, где его отводят в американское посольство как обвиняемого в убийстве Эрни Идальго, потом сажают на другой самолет и везут в Сан-Диего, где быстро судят, отказываются отпустить под залог и сажают в камеру федеральной тюрьмы.

Все это провоцирует мятежи на улицах Тегусигальпы, где тысячи возмущенных граждан, подстрекаемые и оплачиваемые адвокатами Мэтти, сжигают американское посольство в знак протеста против действий янки. Они желают знать, как это американский коп набрался huevos [75] заявиться в их страну да еще похитить одного из самых уважаемых граждан.

Множество народу в Вашингтоне ломают головы над тем же. Им также желательно знать, как это Арт Келлер, разжалованный, выгнанный с позором шеф-резидент из гвадалахарского отделения Управления по борьбе с наркотиками, уже закрытого, набрался наглости создать международный инцидент. И где он раздобыл деньги и людей?

Как, черт дери, такое вообще могло случиться?

Квито Фуэнтес — мелкий делец.

Таков он теперь, таким был и в 1985-м, когда вез замученного пытками Эрни Идальго на ранчо в Синалоа из Гвадалахары. Теперь он живет в Тихуане, где проворачивает небольшие сделки с американскими торговцами наркотиками, пересекающими границу, чтоб ухватить кусочек прибыли.

А когда занимаешься бизнесом такого рода, то неохота шататься налегке, не то вдруг какой мальчишка-янки вообразит себя крутым и попытается отнять у тебя наркоту да удрать за границу. Нет, на бедре должен висеть хороший ствол, а сейчас оружие Квито — это так, дерьмовый пугач.

Квито требуется оружие серьезное.

А его, вопреки расхожему мнению, очень даже трудно раздобыть в Мексике, где у federales и полиции штата будто монополия на огнестрельное оружие. К счастью для Квито, живет он в Тихуане, а она, считай, дверь в дверь с самым большим рынком оружия, Лос Эстадос Юнидос [76], так что Квито навостряет уши, когда Пако Мендес звонит из Чула-Виста и говорит, что у него имеется для Фуэнтеса дельце — толкнуть чистый «Мак-10»

От Квито только и требуется, что приехать и забрать его.

Но Квито совсем неохота рисковать и ехать на север от границы.

После того случая с копом-янки Идальго, нет, неохота.

Квито знает, за это в Мексике арест ему не грозит, но в США совсем другая песня. И он отвечает Пако, спасибо, но нет. А не может Пако привезти эту штуковину прямо в Тихуану? Вопрос, подсказанный скорее надеждой, чем реальностью, потому что у человека должны быть или: а) очень крепкие связи, или б) человек должен быть распоследним болваном, чтобы пытаться провезти контрабандой оружие, а уж тем более полуавтоматический пистолет, в Мексику. Если federales его поймают, то отметелят, как коврик во дворе перед праздником, а потом он огребет минимум два года в мексиканской тюрьме. А Пако известно: арестованных в мексиканских тюрьмах не кормят — это семейная проблема, а у Пако нет больше семьи в Мексике. Нет у него и крепких связей, и он не долбаный болван. А потому отвечает Квито, что приехать он вряд ли сможет.

Однако Пако требуется превратить этот пистолет в наличные, и побыстрее, и он говорит Квито:

— Дай-ка мне подумать. Я перезвоню тебе.

Положив трубку, Пако поворачивается к Арту Келлеру.

— Квито не приедет.

— Тогда у тебя большая проблема, — откликается Арт.

Да уж, куда больше — обвинение в хранении кокаина и оружия. И на всякий случай, чтобы посильнее зажать Пако в тиски, Арт добавляет:

— Дело я передам федеральному суду и попрошу судью о наказаниях, отбываемых последовательно.

— Но я же пытаюсь, — хнычет Пако.

— За попытки очки не насчитываются.

— Ты прям достаешь человека! Ну просто с ножом к горлу, знаешь это?

— Я-то знаю. А вот знаешь ли ты?

Пако бухается на стул.

— О'кей, — уступает Арт. — Хотя бы подведи его к забору.

— Да?

— Остальное доделаем мы.

И Пако снова хватается за трубку и договаривается совершить сделку у забора из проволоки вдоль каньона Койота.

Каньон — ничейная земля.

Если идете в каньон Койота ночью, то лучше прихватите с собой оружие, но даже этого может оказаться мало: у многих детей Божьих имеется оружие в каньоне Койота — этом глубоком шраме на холмистой голой местности, примыкающей к океану на границе. Каньон тянется от северной окраины Тихуаны и заходит где-то мили на две в США, и это бандитский район. Под вечер тысячи потенциальных эмигрантов начинают подтягиваться по обе стороны каньона на гребень над сухим акведуком, который и является фактической границей, а после захода солнца все опрометью бросаются через каньон, попросту сметая превосходящей численностью агентов пограничного патруля. Это закон чисел: людей, прорвавшихся через границу, больше, чем пойманных. И даже если вас схватят, то все равно наступит завтра.