Квест – LEVEL 5 - Акунин Борис. Страница 13

Поднялся и Айзенкопф.

– Я тоже пойду. Это настоящий шедевр германской инженерной мысли.

– В самом деле? – рассеянно спросила Зоя. – Что ж, составлю вам компанию…

В салоне собралось человек пятьдесят, то есть в экскурсии участвовали все или почти все пассажиры сектора «А», тридцати правобортных кают первого класса. За помощником капитана, который возглавлял процессию с рупором в руке, потянулись дамы и господа разной комплекции и разного возраста, целая стайка детей, два инвалида в каталках и даже индийский раджа в белом смокинге и черной чалме.

– Паноптикум, – прошептал злыдень Айзенкопф, кивая на пестрое сборище. – Даже слепой потащился.

Он показал на человека в соломенном канотье и темных очках, который стоял неподалеку с отсутствующим видом.

– С чего вы взяли, Курт Карлович, что он слепой?

– А зачем человеку в помещении темные очки?

Экскурсия началась с капитанского мостика, который был размером с теннисный корт. Помощник расписывал непревзойденные достоинства парохода: пятьдесят тысяч тонн водоизмещения, каждая из турбин мощностью в 25 тысяч лошадиных сил. Бронзовые 17-тонные винты способны делать 187 оборотов в минуту, и так далее, и так далее. Мужчины слушали внимательно, женщины скучали, но техническими подробностями публику утомляли недолго.

Начался обход – с самого верха и вниз.

Полюбовались аэропланом «Люфтганзы», который выстреливался с самолетной площадки [23] при помощи катапульты.

Спустились на главную прогулочную палубу, где находились многочисленные салоны, зимний сад, несколько ресторанов, магазины, бары, кинотеатры, стрелковый тир, редакция ежедневной газеты «Ллойд пост».

Уровнем ниже располагались бассейн и гимнастический зал. Здесь же гостиница для собак.

Посмотрели, как устроены кухни, содержавшиеся в преувеличенном, истинно германском порядке. Дамы похихикали, наблюдая, с каким терпением поваренок чешет панцирь большой черепахи, лежавшей на зеленой травке в террариуме. Помощник юмористически описывал, что иногда эта процедура занимает час или два. Другой способ заставить черепаху высунуться науке неизвестен, а если она не высунется, то в завтрашнем меню не окажется черепахового супа – неслыханный скандал.

Отправились дальше.

Миновали пассажирские палубы, под которыми начинались служебные и технические этажи.

– Попросим герра Шульца, корабельного брандмайора, рассказать нам, как устроено его хозяйство.

Слово «хозяйство», произнесенное экскурсоводом с нарочитой скромностью, очень мало подходило для описания самой современной в мире системы противопожарной безопасности.

Брандмайор с гордостью принялся демонстрировать водонепроницаемые и огнеупорные двери, пульт управления 305 гидрантами, продемонстрировал работу пенного огнетушителя.

– Главную опасность для судна представляет не пожар в каютах и прочих местах, где есть люди, а возгорание в отсеках, куда редко кто-нибудь заходит, – объяснял герр Шульц, заводя публику в помещение с табличкой «Feuer-Wache». [24]

Всю стену в ней занимало нечто похожее на церковный оргaн, состоящий из светящихся стеклянных трубочек.

– Это детектор дыма. Каждая трубочка – датчик, отвечающий за определенный отсек. При задымлении огонек начинает мигать, вахтенный немедленно поворачивает ручку, и в помещение под давлением идет углекислый газ. Даже если вахтенный отлучился или, предположим, упал в обморок, – экскурсовод улыбнулся, – система все равно сработает автоматически. Минута-другая, и очаг пожара потушен.

Видя, что многие из пассажиров заскучали, помощник капитана поблагодарил брандмайора и повел группу дальше.

– Прежде чем мы спустимся в преисподнюю (так некоторые называют машинное отделение), – выдал он многократно обкатанную шутку и сам ей засмеялся, – хочу продемонстрировать вам самый верхний, приятнейший отдел корабельного инферно. – Снова белозубая улыбка. – Наше спа, где работают косметические и массажные кабинеты, а также великолепный банный комплекс. К вашим услугам финская, турецкая и японская национальные бани. Советую записываться на процедуры заранее – спрос очень велик.

Участники экскурсии оживились, возникло подобие броуновского движения: женщины устремились в рецепцию косметического отдела, мужчины по преимуществу заинтересовались банным.

Норд заметил, что первой в дамской очереди оказалась Зоя, не проявив при том ни малейшей суетливости и спешки. «Вот наглядная демонстрация аристократизма», подумал он.

– А что же у вас нет русской бани? – спросил он экскурсовода.

– Для нее, как известно, нужен снег, в котором русские обязательно купаются после обжигающего пара, – с важным видом наврал помощник. – Снега, к сожалению, у нас нет.

– Записалась на массаж, – сообщила довольная мисс Клински. – А вы что же?

Айзенкопф куда-то запропастился – ему эти глупости были неинтересны. Доктор Норд размышлял, какую выбрать баню. Исследованием терапевтических, стимулирующих, тонизирующих, медитативных и прочих свойств разных бань мира он в свое время занимался профессионально. И у финской, с ее сухим паром, и у турецкой с влажным имелись свои плюсы, но он все-таки предпочел о-фуро, [25] потому что японская баня не только релаксирует мышцы, но еще и дает хороший духовно-энергетический эффект, а перед предстоящими испытаниями зарядить энергией дух (некорректное обозначение нервно-психического потенциала личности) будет очень кстати.

К сожалению, у остальных пассажиров о-фуро тоже пользовалось популярностью. Перед входом в отделения стояли служители, ведя запись: у входа в финскую баню – белобрысый парень в расшитой оленями рубашке, у входа в турецкую – черноусый молодец в феске, у дверей о-фуро дежурила японка в кимоно, причем очень хорошенькая. Неудивительно, что Гальтону пришлось постоять в очереди, а записаться он смог лишь на завтра. Зато девушка оказалась настоящей специалисткой – отлично разбиралась и в морских солях, и в водорослевых добавках. Сказала, что у них фурако, банная бочка, какой-то особенной конструкции.

Из-за этих переговоров доктор отстал от экскурсии. Пришлось догонять.

Он видел, что группа спустилась по лестнице на уровень ниже, где, кажется, находились склады.

В коридоре, куда он попал, было пусто, но из-за поворота доносился шорох шагов, сдержанный гул взрослых голосов и визг расшалившихся детей.

– А сейчас, дамы и господа, я покажу вам, как разумно устроен отдел хранения почтовых грузов! – слышался голос экскурсовода.

Идя на шум, Гальтон рассеянно посматривал по сторонам.

Слева и справа тянулись стальные прямоугольники плотно закрытых дверей, на каждой номер и табличка «Zutritt Verboten». [26] Только одна была наполовину отворена, и доктор, конечно, туда заглянул – интересно же взглянуть, как на чудо-пароходе устроены грузовые отсеки.

Однако помещение оказалось совершенно пустым. Он хотел пройти мимо, как вдруг заметил, что на полу лежит какой-то предмет.

Кожаный бумажник! Как он туда попал? Откуда?

Предположить было нетрудно. Кто-то из участников экскурсии обронил, потом кто-то, не заметив, задел ногой, вот бумажник и отлетел в сторону.

Гальтон вошел, поднял. Возможно, там есть визитная карточка или монограмма?

Ни карточки, ни инициалов. В бумажнике вообще ничего не было – ни купюр, ни монеток в отделении с кнопочкой. Странно.

За спиной у озадаченного Норда послышался скрежет.

Доктор обернулся – створка отсека задвигaлась. Сухо щелкнул замок.

– Эй! Не закрывайте! – заорал Гальтон. – Здесь люди!

Поздно. Он заколотил в стальную обшивку. Хоть она была массивной, но не услышать в коридоре не могли. Однако дверь не открылась.

И тут он всё понял.