Адвокат из Голливуда - Серова Марина Сергеевна. Страница 16

Пройдя мимо кучки бабулек в подъезд, я поднялась на третий этаж и позвонила в квартиру № 45. Разумеется, мне никто не открыл.

Тогда я снова спустилась вниз и с выражением приветливой доверчивости на лице обратилась к бдительным старушкам:

– А вы не знаете, из сорок пятой квартиры когда дома будут?

– А вам зачем? – вежливо ответила вопросом на вопрос одна из старушек, у которой глаза были как маленькие буравчики.

– Видите ли, – говорила я, совершенно не замечая ее сканирующего взгляда, – мне дали этот адрес… здесь должен жить мой одноклассник, Андрей Звягинцев. Дело в том, что я только недавно приехала… а тут столько изменений… и потом, у меня к нему дело. Друзья сказали, что он должен жить здесь… в сорок пятой квартире.

– В сорок пятой? – Мой авторитет в глазах старушек, и так, по всей видимости, не высокий, упал, кажется, до нулевой отметки. – Так он в тюрьме сидит. А какое у вас к нему дело?

– Как в тюрьме?! – Изумлению моему не было предела. – Не может быть!

– Почему это не может – очень даже может… Сидел дома целыми днями, как сыч, даже на улицу никогда не выходил… Чем он там занимался, а? Вот и дозанимался!

– А за что посадили-то? – спросила я.

– А, не знаю, за что. За махинации какие-нибудь. Их сейчас, махинаторов этих, – пруд пруди. Работать не хотят, а хотят только деньги загребать…

Разговор грозил перейти в несколько иную плоскость, чем та, которая была мне необходима, и я решила его немного направить.

– А давно арестовали?

– Да еще в начале июня… а вы что, не знаете, что ли? А говорили – знакомые.

Взгляды старушек снова стали подозрительными.

– Так ведь я и говорю вам – уезжала, а адрес друзья дали.

– Так он давно арестован, что, друзья-то не знали, что ли?

– Так мне и адрес тоже давно уже дали, а собралась вот только сейчас… Да, вот приблизительно в начале июня и дали… адрес.

– А-а…

– А может, его по ошибке арестовали? Ведь может случиться ошибка.

– Не знаю… ошибка. Целый день сидит – ни слуху ни духу. Ошибка… Вон даже Мария Петровна, она под ним живет, и то, говорит, – никаких звуков не слышно за целый день. Чем он там занимался? Да и не ходил к нему никто…

– Что – совсем никто?

– Да нет, вообще-то появлялись тут какие-то… изредка. Вроде не из наших… да кто их разберет.

– А хорошее тут место у вас, – сказала я, радостным взором обводя двор, – наверное, приятно вот так вот пойти, посидеть на лавочке, подышать воздухом… На людей посмотреть, себя показать.

– И-и, девушка, когда нам сидеть-то! Это вам, молодым, все бы посидеть, а у нас, стариков, дела навалом. Как впряглись с юности, так и тянем… То детей поднимали, теперь вот внуки пошли. Я сейчас к дочери – день рождения у них – пироги печь надо. Кроме бабки, ведь некому… Петровна вон – на огород. Тоже с утра до ночи вкалывает… Нам, милая, сидеть-то некогда.

– А и правда, разговоры разговорами, а время-то идет, – заторопилась одна из старушек. – Пожалуй, и идти уже пора.

В это время из подъезда показалась еще одна пожилая женщина.

– А, Анна Михална! – радостно приветствовали ее мои собеседницы. – К сыну собралась?

– К нему. Галя-то сегодня работает, а Данилка там один сидит – надо идти.

– Вон оно что… Тогда, конечно, надо… А у нас вот тут к твоему нижнему соседу гости.

– К нижнему? Так он же в тюрьме.

– Да вот, девушка говорит, что не знала.

– Я недавно только приехала… – попыталась оправдаться я.

– Да, в тюрьме… – в раздумье повторила Анна Михайловна. – Конечно, нехорошо радоваться, когда у человека такое горе, но в кои-то веки хоть телевизор я нормально посмотрю. А то как ни включу, когда он здесь, так по всему экрану волны какие-то. Что уж он там делает – не знаю…

– Вот-вот, – подхватила старушка, которая особенно рьяно настаивала на загадочности занятий Андрея, – сидят дома по целым дням, неизвестно чем занимаются, а потом в тюрьму попадают.

– Он вообще-то компьютерами увлекался, – неуверенно попыталась я хоть как-то реабилитировать бедного Андрея.

– Ну, не знаю там – компьютерами или калькуляторами, а телевизор смотреть было невозможно. А у вас, Мария Петровна, не было от него помех?

– Да вроде нет…

– А у меня – так просто мученье. А тут еще когда заболела… Помните, в начале месяца – несколько дней лежала? – Все бабушки с готовностью закивали головами. – Ну так вот. Дома-то целый день чем заниматься? Делать ничего не разрешают, думаю – хоть телевизор посмотрю. Ну и что ты будешь делать – прямо как нарочно, волны и волны. Ни одного дня не дал спокойно поглядеть. Уже только когда арестовали его, тогда только… Да и то уж потом и я через несколько дней выздоровела.

Стараясь не выдать охватившее меня волнение, я поспешила уточнить:

– А долго вы болели?

– Да почти все начало июня пропустила. Тут бы на огород, а я валяюсь, как колода трухлявая. Даже телевизор и то не посмотришь.

– А когда Андрея арестовали – то и можно стало смотреть, да?

– Ну да. Это, значит, шестого взяли его, а седьмого врачиха ко мне приходила. Ну и сказала, что девятого уже можно встать. Считай, три дня только и посмотрела нормально программы…

– Как же три? Ведь, если его шестого взяли…

– Ну да, шестого взяли, а девятого мне уже не до телевизора было. Вот и считай – шестое, седьмое восьмое.

– Ах, ну да. Да, действительно…

– Вот тебе и «да». Ой, заболталась я тут с вами, а у меня там внук один во всем доме. Побегу.

Следом за Анной Михалной и все прочие старушки заторопились по своим делам, и вскоре я осталась возле подъезда одна, пытаясь осознать две важнейшие новости, которые удалось мне узнать благодаря разговору с великолепными бабушками.

Во-первых, как я поняла, бабушки не так часто собираются во дворе, следовательно, их свидетельства о том, «кто, когда и с кем», по большому счету не могут быть признаны окончательно достоверными.

А во-вторых, и это самое важное, кажется, у моего клиента появился некий намек на алиби. Ведь если правда то, что в момент убийства аппаратура Андрея создавала помехи соседям и, следовательно, он находился дома, то, несомненно, на пустыре был кто-то другой. Хотя, конечно, и тут возможны варианты. Например – включить аппаратуру, а самому уйти. Но это что-то уж вообще из области фантастики. Кстати, не мешало бы уточнить, знал он, что его работа мешала соседям смотреть телевизор, или нет? И был ли включен телевизор у Анны Михалны непосредственно в ночь с третьего на четвертое? Если только она сама об этом помнит.

Впрочем, это можно будет сделать несколько позже.

В таком оптимистичном настроении, довольная тем, что разговор с бабушками, от которого я ничего особенного не ожидала, принес столь ощутимые результаты, я набрала на мобильнике номер друга своего клиента, который дал мне Алексей, и решила условиться о встрече, чтобы поговорить еще и с ним.

– Здравствуйте, это Игорь?

– Да, я слушаю.

– Вас беспокоит Татьяна Иванова, частный детектив. Я провожу дополнительное расследование по делу Андрея Звягинцева, этот телефон дал мне его адвокат. Мы не могли бы встретиться?

В трубке возникла небольшая пауза, после чего Игорь спросил:

– Когда?

– Если у вас есть время, то можно прямо сейчас, а если нет – мы можем договориться о встрече, когда вам будет удобно.

– Да нет… нет, зачем тянуть. Давайте встретимся сейчас.

– Где вам будет удобно?

– Давайте встретимся в городском парке… приблизительно через час. Возле колеса обозрения.

– Хорошо, но мы ведь никогда раньше не встречались. Как я смогу узнать вас?

– Хм, ну… что бы такое… Я буду в красной бейсболке, подойдет?

– Вполне.

– А как я смогу узнать вас?

– А я… я буду с красной дамской сумочкой.

– Договорились.

– Тогда до встречи.

Я отключила телефон и только после этого сообразила, что для того, чтобы появиться на встрече с красной дамской сумочкой, мне нужно будет сначала заехать домой. Видимо, инстинктивно отреагировав на слово «красный», я назвала именно этот предмет. Для того чтобы заехать за ней, мне придется сделать порядочный крюк, не говоря уже о том, что это займет время.