Детектив для «Кока – Колы» - Шахов Максим Анатольевич. Страница 5

Тут старик сделал паузу, чтобы до меня лучше дошел смысл сказанного, и ткнул пальцем в какую-то кнопку.

– Смит! Зайдите ко мне!

Некоторое время мы посидели молча, стараясь не смотреть друг на друга. В этой глыбе льда все-таки еще оставалось что-то человеческое. Наговорив собеседнику гадостей, он чувствовал некоторую неловкость и предпочитал рассматривать потолок чуть левее моей головы. Что касается меня, то я просто весь сжался в ожидании одетого с иголочки пижона, продравшегося через университет благодаря умению забрасывать баскетбольные мячи в мусорную корзину и завязывающего шнурки в строгом соответствии с двести двенадцатой поправкой к Конституции. Я все-таки один раз украдкой взглянул на старика. Воинственный ершик седых волос, изборожденное морщинами лицо и орлиный нос – все выражало снисходительную уверенность в своей правоте. Вы, мол, ребятки, как ни скачите, а если я сказал, что ваше дело швах, то так оно и будет, не сомневайтесь. Нечего сказать, адвокат он был первоклассный – умел заронить в вашу душу просто-таки гамлетовские сомнения, а пока вы с ними боролись, улаживал все дела, в смысле, стриг купоны для «Кока-колы».

Я опять было вздохнул да так и застыл с открытым ртом, словно громом пришибленный. Насчет баскетбола я явно погорячился: Смит этот в него отродясь, наверное, не играл. Да и насчет шнурков тоже. Он в них, пожалуй, не нуждался, по крайней мере, сейчас, потому что был стройной брюнеткой с иссиня-черными волосами и короткой стрижкой, едва заметными восточными чертами скуластого лица и такими миниатюрными формами, что я вдруг резко ощутил дефицит кислорода в помещении.

В моей голове возник настоящий сумбур. Казалось, в разных местах – то слева, то справа – вспыхивают какие-то искры, что-то гудит, а на лбу выступила испарина. Тем не менее я кое-как выдержал церемонию знакомства, правда, едва не отдавив при этом обе ноги своей будущей компаньонке, но все-таки ухитрился запомнить, что зовут ее Дебора. Дебора Смит. Хорошее имя, хотя с такими данными это не имело особого значения.

Наконец Дебора уселась, я тоже плюхнулся на стул. Старик же, оседлав своего «любимого конька», начал срывать покровы и клеймить всех и вся. Послушать его, так все детективы, начиная с Огюста Дюпена и заканчивая патером Брауном, были сплошь сексуальными маньяками, недоумками и клептоманами. Они только и делали, что нарушали законы, и, улучив момент, норовили спереть пару подержанных зубочисток у законопослушных граждан.

Пока старик хорошо поставленным голосом излагал свои леденящие кровь истории, я решил попробовать привести мысли в порядок. Денек сегодня выдался еще тот, и я чувствовал себя вконец обалдевшим от калейдоскопа всех этих событий и перемены своего статуса.

Если утром я еще номинально был стражем закона и чувствовал за спиной всю мощь огромного государственного аппарата, то к обеду превратился в обыкновенного просителя, которого любой вставший не с той ноги клерк мог пинком вышвырнуть за дверь. Что и говорить, я совершенно не был готов к новой роли, не знал даже толком, как себя вести. За многие годы я привык к тому, что могу проехать бульдозером практически по каждому, а какие-то там адвокаты вызывали в моем подсознании только усмешку. Я знал, хотя и нечасто пользовался, как минимум сто способов подтасовки доказательств и еще тридцать, как прищемить нос не в меру зарвавшемуся защитнику. На войне как на войне. Тем более что, как говорил один прокурор, у нас хорошие законы, только все о том, как посадить человека, а как выпустить – тут сразу возникает масса вопросов, требующих дополнительного изучения.

Привычка – вторая натура, поэтому без удостоверения и пистолета я чувствовал себя словно раздетым на людной площади. А тут еще этот старик со своими страшилками. Но что окончательно выбило меня из колеи, так это Дебора. Честно говоря, не думал, что кто-то сможет произвести на меня такое убийственное впечатление. Слава богу, уже не мальчик. Всякого насмотрелся – блондинки, брюнетки, рыжие, пегие…

«Спокойно, – сказал я себе, – отдышись, расслабься, будь попроще – и люди к тебе потянутся. Насчет Деборы – и думать забудь. Самое большее, на что ты можешь рассчитывать, – тебе доверят подержать под уздцы лошадей с розами в гривах, пока она будет венчаться с каким-нибудь франтом с Уолл-стрит».

Меня сразу отпустило. Когда отдаешь себе отчет, на какой ступеньке социальной лестницы ты находишься, – это всегда отрезвляет: меньше риска грохнуться затылком, загремев вверх тормашками. В общем, я пришел в норму: шестьдесят ударов в минуту, сто двадцать на восемьдесят, зрачки не сужены, сознание ясное.

Тем временем старик со знанием дела подходил к финалу. Дебора нервно сжимала кулачки и даже непроизвольно отодвинулась от меня на край стула. Из-за перегородки долетал шум принтера, где-то чуть слышно гудел кондиционер, этажом ниже заливался электронной трелью факс. Я подумал, что произнеси сейчас старик сакраментальную фразу: «А где твоя золотая ручка?», а потом по законам жанра выброси эту самую ручку перед собой, и успех обеспечен – Дебору придется откачивать всем отделом.

– Мы возлагаем на вас большие надежды, Дебора! – наконец подытожил старик.

Сказав это, он повертел большими пальцами у себя на животе туда-сюда и повернулся ко мне вместе с креслом. На этот раз взгляд его выражал скорее сочувствие.

– Думаю, вы в достаточной степени уяснили себе положение вещей?

Я кивнул. Положение было не ахти, но жизнь продолжалась, несмотря на бесчисленные своды правовых актов и наличие целой армии их жрецов. Один из их ярких представителей и катался сейчас тут на кресле. К концу года инфляция наверняка даст о себе знать, несмотря на закон о бюджете, а по весне посреди Крещатика наверняка пробьется трава – вопреки постановлениям Киевсовета. Жизнь продолжалась, и это наталкивало меня на совсем не похоронные мысли, особенно когда я поглядывал на Дебору.

– Тем лучше. Дебора проводит вас к вице-президенту для подписания контракта и уладит все формальности. – Тут пан Джон встал и дал мне пожать ледышку, служившую ему рукой. – Надеюсь, наше сотрудничество не слишком затянется!