Час ведьмовства - Райс Энн. Страница 31

– Мне говорили, что один из рассказов Анты напечатали в каком-то парижском журнале, но по-английски. Когда номер этого журнала прислали сюда, мисс Карл лишь бросила на него взгляд и заперла подальше. Мне об этом рассказывала одна из ее родственниц. Другие Мэйфейры предлагали мисс Карл отдать им маленькую Дейрдре, но мисс Карл отказалась. Она сказала: «Нет, ребенок останется здесь. Это мой долг перед Стеллой, перед Антой и перед самой Дейрдре».

По пути домой отец Мэттингли зашел в церковь. Он долго стоял в тишине ризницы, глядя через открытую дверь на главный алтарь.

Священник готов был простить Мэйфейрам нечестивую историю их семейства: они, как и все, родились во грехе. Но не может быть им прощения за то, что они забивали голову невинной девочки лживыми россказнями о дьяволе, якобы доведшем ее мать до самоубийства. Отец Мэттингли понимал: он бессилен, абсолютно бессилен что-либо сделать для Дейрдре. Он может только молиться за нее, как молился сейчас.

Под Рождество Дейрдре исключили из частной школы Святой Маргариты, и тетушки перевели ее в другую частную школу, находившуюся где-то на севере.

Через некоторое время до отца Мэттингли дошли слухи, что Дейрдре опять дома, занимается с гувернанткой и часто болеет. Однажды лицо девочки мелькнуло в толпе прихожан на утренней мессе, что начиналась в десять часов. К причастию Дейрдре не подошла…

Постепенно отец Мэттингли узнавал все новые и новые подробности о Мэйфейрах. Всему приходу было известно о его визитах в их дом. Однажды, когда он зашел проведать старую Люси О'Хара, та спросила:

– Святой отец, это правда, что вы ходили в дом к Дейрдре и беседовали о ней с ее тетками? Девочку-то, кажется, опять куда-то отправили. Я тоже кое-что знаю про эту семью. Хотите расскажу?

Что ему оставалось делать? Отказаться? Или слушать старушечьи воспоминания? Отец Мэттингли выбрал второе.

– Да, я их знаю, – начала Люси О'Хара. – Хорошо помню Мэри-Бет. Она была истинно светской дамой и многое могла порассказать о прежней их жизни на плантациях. Мэри-Бет родилась сразу после Гражданской войны, а в Новый Орлеан приехала примерно в восьмидесятые годы вместе со своим дядюшкой Джулиеном – вот уж был настоящий джентльмен с Юга. Я до сих пор помню, как мистер Джулиен катался на лошади по Сент-Чарльз-авеню. Скажу вам, таких ладных стариков я еще не видела… Говорят, они владели большим поместьем в Ривербенде. Их дом изображен во многих старых книжках. А потом дом смыло рекой. Мистер Джулиен и мисс Мэри-Бет чего только не делали, чтобы спасти его. Но разве реку остановишь…

А Мэри-Бет отличалась невероятной красотой: смуглая, с горящим взглядом, не такая хрупкая, как Стелла, или неприметная, как мисс Карл. Говорят, Анта тоже считалась красавицей, но ту я не видела, как и ее несчастную дочку Дейрдре. Скажу вам, что Стелла была настоящая колдунья. Да, святой отец, та самая Стелла. Она знала секреты приготовления всяческих снадобий и порошков, знала все обряды, могла даже по картам прочитать будущее. Раз она погадала моему внуку Шону и до полусмерти напугала мальчишку своими пророчествами. Это случилось на одном из жутких сборищ, которые они устраивали у себя на Первой улице. Спиртное там лилось рекой – упивались все. А в танцевальном зале играл оркестр. Организатором всего этого была Стелла.

Ей нравился мой Билли, – продолжала старуха, махнув рукой в сторону выцветшей фотографии на комоде. – Погиб на войне. Говорила я ему: «Билли, послушай меня. Держись подальше от женщин из семьи Мэйфейр». Стелла была сама не своя до красивых молодых парней. Потому-то братец и застрелил ее. Представляете, отец, эта Стелла могла в ясный день нагнать на небо тучи. Бог свидетель, святой отец, это истинная правда. Она частенько пугала сестер в школе Святого Альфонса, устраивая бури прямо над садом. Вы бы видели, какой ураган разразился над их домом, когда Стеллу убили. Рассказывали, что в доме не осталось ни одного целого стекла. Ветер завывал, и ливень хлестал как из ведра. Так Стелла заставила небеса плакать по ней.

Отец Мэттингли сидел молча, делая вид, что пьет остывший чай, куда хозяйка щедро добавила молока и сахара. Но каждое слово старой Люси врезалось ему в память.

Больше к Мэйфейрам он не ходил – не хватало смелости. Священник не мог допустить, чтобы маленькая Дейрдре – если только ее опять куда-нибудь не отправили – заподозрила его в намерении нарушить тайну исповеди. Во время мессы он искал глазами женщин семьи Мэйфейр, но видел их крайне редко. Правда, в здешнем большом приходе было несколько храмов, и Мэйфейры вполне могли посещать, например, церковь Святой Марии или небольшую часовню для богатых, находившуюся в Садовом квартале.

Тем не менее отец Мэттингли знал, что чеки от мисс Карлотты поступают регулярно. Отец Лафферти, ведавший бухгалтерией прихода, как-то под Рождество показал ему чек на две тысячи долларов, не преминув при этом как бы между прочим заметить, что вот так, мол, Карлотта Мэйфейр с помощью денежек поддерживает вокруг тишь да гладь.

– Полагаю, вы уже слышали, что они забрали свою маленькую племянницу из школы в Бостоне? – добавил отец Лафферти.

Отец Мэттингли признался, что ему об этом ничего не известно. Он уже собирался выйти из кабинета казначея, но задержался в дверях в ожидании продолжения.

– А я-то думал, что вы частенько бываете у этих важных дам, – удивленно произнес его собеседник. Этому прямодушному, не склонному к сплетням священнику было уже за шестьдесят.

– Я заходил к ним всего пару раз, да и то ненадолго, – пояснил отец Мэттингли.

– Говорят, малышка Дейрдре часто болеет. – Казначей положил чек на зеленое сукно своего стола. – Не может ходить в обычную школу и вынуждена заниматься дома с учителем.

– Печально, – отозвался отец Мэттингли.

– Да уж, веселого мало. Но Мэйфейрам не станут задавать вопросы. Никто не пойдет к ним домой, чтобы проверить, действительно ли ребенок получает достойное образование.

– У них достаточно денег…

– Верно, достаточно, чтобы заткнуть рот кому угодно, что они всегда и делают. Они смогли замять даже убийство.

– Вы так думаете?

Отец Лафферти продолжал разглядывать чек мисс Карлотты. Казалось, приходский казначей обдумывал, стоит ли продолжать эту тему, и наконец все же заговорил:

– Думаю, вы слышали о том, что Лайонел Мэйфейр застрелил свою сестру Стеллу. Так вот, он ни дня не провел в тюрьме. Мисс Карлотта все устроила. И мистер Кортланд, сын Джулиена, ей помог. Этим двоим под силу было замять любое дело. Расспросов не было.

– Но как они сумели?…

– Обычное дело: Лайонела просто поместили в лечебницу для умалишенных. А уж как ему там живется, неизвестно.

Никто его не видел, с тех пор как на него надели смирительную рубашку.

– Такого быть не может, – удивленно возразил отец Мэттингли.

Отец Лафферти усмехнулся.

– Очень даже может. И снова – никаких вопросов. Как всегда – гробовое молчание. А вскоре после этого убийства в нашу церковь пришла маленькая Анта, дочь Стеллы. Она плакала, кричала и говорила, что это мисс Карлотта заставила Лайонела убить ее мать. Анта говорила с пастором внизу, в левом приделе. Я это слышал собственными ушами, а вместе со мной и отец Морган, и отец Грэм, да и все остальные тоже.

Отец Мэттингли стоял молча.

– Малютка Анта говорила, что боится идти домой, – рассказывал отец Лафферти, – боится мисс Карлотты. Девочка слышала их с Лайонелом разговор и слова Карлотты: «Если ты не можешь все это остановить, ты просто не мужчина». Анта видела, как она дала брату револьвер тридцать восьмого калибра, чтобы застрелить Стеллу. Вы, отец Мэттингли, наверное, думаете, что девочку следовало расспросить поподробнее. Но пастор поступил по-другому: он просто снял трубку и позвонил мисс Карлотте. А через несколько минут подъехал большой черный лимузин и увез Анту.

«Я ведь тоже не задавал вопросов», – промелькнуло в голове отца Мэттингли, но вслух он не произнес ни слова и лишь внимательно смотрел на тщедушного старого священника, который тем временем продолжал: