Час ведьмовства - Райс Энн. Страница 64

Однако сейчас его заботил не интерьер яхты. Главное – палуба, на которой он лежал, когда Роуан его спасла.

В ушах свистел дувший с залива ветер. Майкл обернулся и посмотрел на Роуан. На фоне далеких огней ее лицо казалось совсем темным. Вытащив руку из кармана, она указала на доски у себя под ногами.

– Вот здесь.

– Я лежал здесь, когда открыл глаза? Когда ко мне вернулось дыхание?

Роуан кивнула.

Майкл опустился на колени. Яхта покачивалась медленно и едва ощутимо, скрип снастей был почти не слышен и, казалось, исходил просто из темноты. Майкл стянул с рук перчатки, сунул их в карманы и слегка размял кисти.

Потом он коснулся пальцами досок палубы. Холод… сырость… Образы, как всегда, хлынули из ниоткуда, отделяя его от настоящего момента. Однако перед Майклом возникали картины, не имевшие никакого отношения к моменту его спасения: мелькали лица, люди двигались и разговаривали… Вот прошла Роуан, затем появился тот человек, которого она ненавидела, а с ним еще одна женщина, старше Роуан, та, к кому она относилась с любовью, – Элли. Один слой образов сменялся другим, третьим… голоса тонули в общем шуме.

Майкл прополз на коленях немного вперед. Голова начинала кружиться, но он упорно продолжал ощупывать доски, шаря по ним, будто слепец.

– Я ищу Майкла, – сказал он. – Где Майкл?!

Его вдруг обуяла злость, обида за впустую потраченное лето.

– Я ищу Майкла! – повторил он, стараясь активизировать свою внутреннюю силу, требуя, чтобы она сконцентрировалась и сфокусировалась на тех образах, которые ему требовались.

– Боже, яви мне момент, когда я сделал первый вдох, – шептал Майкл.

Но все это походило на перелистывание увесистых томов в поисках единственной строчки… Грэм, Элли, голоса, нараставшие, перемешивающиеся между собой, сливающиеся в единый звук… Майкл отказывался находить слова, чтобы облечь в них увиденное, – он просто отвергал эти образы.

– Покажите мне тот момент!

Он распластался, прижавшись щекой к шершавым доскам палубы.

И вдруг он как будто очутился в нужном ему времени, словно дерево под ним вспыхнуло и осветило так необходимую ему картину… Стало намного холоднее, и ветер завывал яростнее. Яхта раскачивалась на волнах. Майкл увидел себя лежащим на палубе: мертвец с бледным мокрым лицом. Роуан склонилась над ним и с силой давила ему на грудь. «Давай же, дыши! – словно заклинание, повторяла она. – Черт тебя дери, дыши!»

Его глаза открылись. «Да, я это видел, я видел Роуан… Я жив. Я – здесь!.. Роуан, так много всего…» Боль в груди сделалась непереносимой. Он практически не чувствовал ни рук, ни ног. Неужели это его пальцы крепко сжимают ее руку?

«Я должен объяснить. Объяснить все, что было прежде…» Прежде чего? Майкл попытался ухватиться за эту ниточку и скользнуть глубже. Прежде чего? Но перед глазами снова и снова возникал лишь бледный овал ее лица – такого, каким он видел его тогда… Волосы, выбивавшиеся из-под шапочки.

Внезапно он снова оказался в настоящем времени и обнаружил, что изо всех сил колотит кулаком по палубе.

– Дайте мне вашу руку, – крикнул он Роуан.

Она опустилась на колени рядом с ним.

– Думайте, думайте, вспоминайте, что произошло в тот момент, когда я вернулся к жизни!

Но Майкл знал заранее: это бесполезно. Он видел лишь то, что видела она. Он видел себя, покойника, возвращавшегося к жизни. Мертвое мокрое тело, перекатывавшееся с боку на бок под ее руками, с силой надавливавшими на его грудную клетку. Потом появилась серебристая щель между веками – он открыл глаза.

Майкл долго пролежал на палубе без движения, прерывисто и часто дыша. Он снова продрог, хотя ничто не сравнится с холодом того вечера. Роуан стояла рядом и терпеливо ждала. Майклу хотелось заплакать, но он до такой степени устал, что не осталось сил даже на это. Он чувствовал себя совершенно раздавленным. Промелькнувшие перед глазами образы словно изрешетили его насквозь. Не было желания шевельнуть хоть пальцем.

Однако Майклу все же открылось нечто новое – маленькая подробность, о которой он не знал до сих пор. Деталь, связанная с Роуан… Тогда он в первые же секунды узнал, кто она, узнал все о ее жизни. И ее имя – Роуан.

Но можно ли считать достоверными эти воспоминания? От напряжения болела душа. Майкл лежал на палубе, раздавленный, злой, ощущая кипевшую внутри ярость и одновременно отчетливо сознавая глупость своего положения. Не будь рядом Роуан, он наверняка бы разрыдался.

– Попробуйте еще раз, – сказала она.

– Бесполезно. Это другой язык. Я не умею им пользоваться.

– И все же попытайтесь.

Он последовал ее совету. Но на этот раз не увидел ничего, кроме множества разных людей. Замелькали картины солнечных дней, лицо Элли, Грэма, калейдоскоп других лиц. Вспышки света словно перемещали его взгляд то в одном направлении, то в другом… Дверь рубки, хлопающая от ветра, какой-то высокий мужчина без рубашки, поднимающийся из трюма наверх… И Роуан. Да, Роуан, Роуан, Роуан. Она была рядом со всеми, кто возникал перед его внутренним взором. Всегда Роуан, иногда – счастливая Роуан. Майклу не удалось увидеть на борту этой яхты ни одного человека, рядом с которым не было бы Роуан.

Майкл поднялся с досок, встал на колени. Вторая попытка ошеломила его сильнее, чем первая. Уверенность в том, что он что-то узнал о Роуан уже тогда, когда бездыханный лежал на палубе, была лишь иллюзией, тонким слоем, снятым с густого покрова ее образов, наполнявших яхту. Это знание просто перемешалось с другими слоями видений, сквозь которые он продирался. Возможно, он обрел знание о Роуан только потому, что держал ее руку. А может, все объясняется еще проще: прежде чем он вновь оказался на палубе, Роуан рассказала о том, как это было. Утверждать что-либо наверняка невозможно.

Словом, суть в том, что он по-прежнему ничего о ней не знает и по-прежнему не в состоянии вспомнить самое важное! А она просто очень терпеливая и понимающая женщина. Надо сказать ей спасибо и уходить отсюда.

Майкл сел на палубе.

– К черту все, – прошептал он.

Он натянул перчатки, потом достал носовой платок, высморкался и поднял воротник куртки, чтобы защититься от ветра. Впрочем, что ветру такая тонкая курточка?

– Пойдемте в дом, – сказала Роуан.

Она взяла его за руку, как маленького. Как ни странно, ему это понравилось. Едва они перелезли через борт проклятой яхты с ее скользкой и качающейся палубой и оказались на пирсе, Майкл почувствовал себя намного лучше.

– Благодарю вас, доктор, – сказал он. – Попытаться все же стоило, и у меня нет слов, чтобы выразить вам благодарность за то, что вы позволили мне это сделать.

Роуан обняла его за талию, почти вплотную приблизив к нему лицо.

– Может, в другое время у вас получится.

Снова ощущение… Еще одна деталь: он знает, что под палубой есть каюта, где она часто спит и где к зеркалу приклеена его фотография… Неужели он опять краснеет?

– Пойдемте в дом, – повторила приглашение Роуан и буквально потащила его за собой.

Внутри было уютно. Однако усталость и разочарование оказались слишком велики, чтобы позволить Майклу размышлять об уюте. Ему хотелось отдохнуть, но он не осмеливался даже помыслить об этом. Нет, надо ехать в аэропорт. Брать чемодан и ехать. Там он вздремнет на пластиковом стуле в зале ожидания… Один путь к открытию перерезан, и нужно как можно скорее воспользоваться другим.

Оглядываясь на силуэт яхты, Майкл поймал себя на желании еще раз сказать им, что он не отказывается от своей цели, а просто пока не может вспомнить. Он ведь даже не знает, действительно ли портал служит входом куда-то. И еще число… Там ведь было число. Причем очень важное. Он подошел к стеклянной двери и прижался лбом к ее прохладной поверхности.

– Я не хочу, чтобы вы уезжали, – прошептала Роуан.

– Я сам не хочу, – признался Майкл. – Но должен. Понимаете, они на самом деле чего-то ждут от меня. Тогда они объяснили, чего именно. Я обязан сделать все возможное и уверен, что возвращение в Новый Орлеан – это часть пути к успеху.