Оберег Святого Лазаря - Тарасевич Ольга Ивановна. Страница 33

Сегодняшнее испытание, как мне кажется, будет еще сложнее, чем предыдущее.

Я уже успела просмотреть-проговорить информацию из приготовленной для меня папки, и мне кажется, что с испытанием не справится никто из экстрасенсов.

Задание называется «Отцы и дети».

В студии уже находятся семь мужчин и их детки, сыновья и дочки.

У всех участников разный возраст, разный социальный статус.

Я по достоинству оценила коварство тех, кто выбирал участников для этого испытания. Они специально пытались найти таких отцов и детей, чтобы родственные связи между ними ну никак не являлись очевидными.

Первое: никакого внешнего сходства.

Второе: большая разбежка в возрасте между некоторыми папочками и отпрысками плюс специфика внешности. Например, здесь есть папаша с сыночком, которые кажутся однолетками. Но папе полтинник, а сыну – тридцать лет. Этому моложавому «полувековому» папе так и хочется «приписать» пятилетнюю дочку. Но настоящий отец той симпатичной девчушки – семидесятилетний мужчина. Он уже признался, что у него есть внуки, которые старше родной дочери! Кстати, у некоторых «детей» давно имеются и собственные наследники, не присутствующие в студии. Судя по невольно подслушанному разговору, наличие собственных детей у детей может здорово осложнить работу экстрасенсов. В общем, я точно уверена: определить все пары безошибочно не сможет никто.

– Наталия, день добрый! Вы так хорошо выглядите сегодня! Впрочем, как всегда!

Еще даже не обернувшись, уже четко знаю, кто именно меня приветствует. У Гинтаре Прунскене мягкий прибалтийский акцент, придающий низкому голосу особую сексуальность.

Экстрасенс из Литвы продолжает сыпать любезностями:

– Вам так идет красный цвет. Знаете, я была уверена, что яркие волосы и красное платье – не самое лучшее сочетание. Но я ошиблась, вам очень подходят и темно-винный оттенок, и ярко-алый.

Хочу объяснить, откуда у моей любви к обжигающим краскам «ноги растут», и на секунду сердце наполняется щемящей тоской.

Питер, Питер! Как я соскучилась по Аничковому мосту и дующему с Невы сырому ветру…

– Я родилась и выросла в Санкт-Петербурге. Люблю этот город. Но с климатом ему явно не повезло. Для меня там красный свитер был действительно вопросом выживания, иначе среди вечных дождей и туманов можно было бы раствориться. Привыкла к ярким вещам. Да, я знаю, есть такое мнение, что рыжая шевелюра и красная одежда не сочетаются. Но мне так комфортно. Знаете, иногда мне нравится нарушать правила.

– И вам идет! Именно вам идет! Вы выглядите очень стильно и очень секси!

Мне кажется, Гинтаре ко мне подлизывается.

У нее волосы выкрашены в естественно-пшеничный цвет. Возможно, это ее натуральный оттенок – но она все равно пользуется краской для того, чтобы закрыть седину.

Если я напоминаю пламенеющий факел, то Гинтаре – скорее нежная чайная роза, безмятежно распускающая бархатные лепестки с капельками росы в тенистой прохладе сада. Бежевый летний костюм с юбкой ниже колена, пастельная блузка, неяркий макияж, нитка розового жемчуга на шее… Честно говоря, я не верю, что женщины, предпочитающие одеваться так, могут искренне оценить мое короткое алое платье и украшения из черной кожи, напоминающие ошейник и наручники для легкого садомазо.

Значит, Гинтаре просто хочет вызвать мою симпатию. Или, возможно, ей что-то нужно. А может, актуальны и первый вариант, и второй одновременно?

Замечаю свечи в ее руках, по виду похожие на те, что продаются в церкви.

И интересуюсь:

– У вас вчера из номера ничего не пропало? У многих экстрасенсов исчезло то, что они называют «вещами силы», всякие талисманы, амулеты, карты.

– Нет, у меня ничего не пропало. И у меня нет талисманов. Все это не важно, если умеешь подключаться напрямую к эгрегорам.

Еще одно новое слово.

Вообще на этих съемках я поняла, что не знаю слишком многого.

Я ничего не понимаю в этих энергиях, порчах, астральных сущностях.

И, наверное, это неправильно.

Ведь так или иначе эта странная призрачная часть жизни соприкасается с бытием каждого человека. У каждого из нас есть умершие родственники, которые приходят в снах; каждый иногда предчувствует, как будут разворачиваться события, или ощущает присутствие рядом чего-то потустороннего…

Наверное, какие-то азы знаний на эту тему должны быть у каждого человека. Только этому нигде не учат. В школах и институтах детям голову забивают чем угодно, кроме того, что действительно важно и нужно…

Впрочем, лично мне проще. У меня теперь большой выбор тех, кому можно задавать любые вопросы на эту тему.

– Гинтаре, а что такое эгрегор?

– Это, это… не знаю, как точно сказать… Существует на тонком плане. Это много мыслей, много силы, много энергии.

– Чьей именно энергии?

– А чьей угодно! У нашей программы, например, уже тоже есть свой эгрегор. Здесь объединены люди с сильной энергетикой, которые стремятся победить, доказать, что они сильные. Очень мощные эгрегоры у церкви, у мировых религий. Представляете, веками люди молятся, просят прощения и помощи. Через церковный эгрегор можно просить помощи у светлых сил для того, чтобы исцелить кого-то, найти верный путь духовного развития.

Внезапно вспоминаю кое-что из рассказов Саши и интересуюсь:

– Но вы же работаете не только со светлыми силами, но и с темными?

Как ни странно, выражение лица Гинтаре совершенно не меняется; остается таким же приветливым и доброжелательным. И от этого по всему моему телу вдруг пробегает волна ледяного страха.

– Конечно, есть некоторые вещи, которые лучше узнавать через эгрегоры темных сил, темных духов. Темные духи – не такие уж и плохие, как о них принято думать; не надо их бояться.

«Конечно, не надо. Вот так вся эта нечисть к себе и заманивает – да мы хорошие, мы не страшные, не бойтесь, все в порядке», – проносится у меня в голове.

Потом, спохватившись, я пытаюсь перестать мысленно комментировать услышанное. Общение с ангелочком Софи Марсо все-таки быстро учит фильтровать мысленный базар.

Но Гинтаре, похоже, способностями к телепатии не обладает. Или делает вид, что не обладает. Совершенно спокойным голосом она продолжает:

– Я считаю себя православной целительницей. И то, что я использую некоторые темные эгрегоры, никак на этот факт не влияет. Понимаете, людям бывает нужна разная помощь. Для лечения надо просить помочь святого Луку, для улучшения ситуации на работе – Николая Угодника, молитвы Богородице с просьбой о благополучных родах всегда помогают. Но бывает так, что ко мне приходит человек с родовым проклятием. Тогда я подключаюсь к другому эгрегору, темному, и направляю его энергию на помощь. Наверное, все дело в том, как используются эти силы… И потом, в конечном итоге мир ведь един, гармоничен. В нем нет разделения на белое и черное, в нем одно является естественным продолжением другого. Но, конечно, для того, чтобы понять это, надо пройти определенный путь духовного развития. Мышление большинства людей дуалистично, но мир не такой, он не плоский, а объемный, и…

Гинтаре продолжает что-то объяснять, однако я больше не слышу никаких объяснений.

Я вдруг почувствовала запах ее туалетной воды, и мне стало страшно.

Женщина выглядит такой милой, очаровательной. Пастельные краски, мягкий макияж, жемчуг… Я бы дополнила такой облик капелькой ланкомовских духов Tresor, расцветающих розами, или чем-нибудь классическим сладко-манящим от Chanel.

Но от Гинтаре пахнет иначе.

Я чувствую запах пылающего огня, сырой ночи, затянутого ряской пруда с затхлой водичкой. Еще в шлейфе угадывается корица, ваниль, мускус. И ладан. Густой, дымный ладан…

Этот запах пугает, как ночное кладбище. Он звенит хрустальным смехом соблазнительной ведьмы. Он меняет все, вокруг чего пролетает. Да это же настоящий омут, в котором пропадаешь, погибаешь, не имея никаких шансов на спасение…

Возможно, перебиваю ее:

– Послушайте, а как называются ваши духи?