Этот путь для савана - Чейз Джеймс Хедли. Страница 22

Уже с дюжину полицейских карабкались на вершину стены и медленно расходились, чтобы окружить лабиринт.

— Он здесь, — крикнул Конрад, указывая на проход, где лежал Моу.

Тот выпрямился и выстрелил в Конрада, который почувствовал, как пуля пролетела мимо его лица. Он автоматически отклонился, потерял равновесие и упал в один из зеркальных проходов.

Полицейские уже принесли доски и переходили со стены на стену, укладывая их поперек прохода. Но когда они добрались до того, где лежал Моу, того там не оказалось, а место его падения отмечено было лишь следами крови на одном из зеркал.

Полицейский сержант, стоя на стене, глянул на Конрада.

— С вами все в порядке, сэр?

— Со мной в порядке, — ответил тот, — я останусь здесь, а вы разыщите его, если сможете, затем направьте меня в ту сторону. Если увидите девушку, дайте мне знать немедленно. И будьте осторожны!

Сержант кивнул и пошел дальше по узкой стене. Дико сверкая глазами, Моу поджидал его в следующем проходе. Вскинув пистолет, он выстрелил и попал сержанту в голову. Тот взмахнул руками и свалился в соседний проход.

Поддерживая раненую руку, Моу побежал по проходу, завернул за угол и остановился, прислушиваясь. Вдруг он увидел, как в одном из зеркал отразилось голубое платье, и торжествующе усмехнулся.

Она стояла в следующем проходе и смотрела в сторону. Моу переложил пистолет в левую руку и поднял его, целясь в центр груди. Прицел прыгал.. Он боролся с возрастающей слабостью и ругался сквозь зубы.

Внезапно из громкоговорителя прозвучал громкий голос, который прокатился по лабиринту, как гром:

— Мисс Колеман! Мисс Колеман! Внимание! Полиция ищет вас. Крикните погромче, чтобы мы смогли найти вас. Будьте настороже! Смотрите по сторонам. Убийца еще на свободе!

У Фрэнси перехватило дыхание от облегчения и тревоги. Она торопливо огляделась по сторонам и ее сердце снова подпрыгнуло в груди, когда она увидела фигуру в черном костюме не более чем в тридцати ярдах от себя, и пистолет, направленный на нее. Она закрыла глаза и дико закричала. Пистолетный выстрел прогрохотал у нее в ушах. Жгучая боль обожгла руку и она почувствовала, что падает.

Моу видел, как она упала. Его глаза триумфально сверкнули. Он услышал топот бегущих ног и еще раз выстрелил в лежащую на земле фигуру. Пуля разбила зеркало в 1 — 2 дюймах над распростертым телом Фрэнси. На него посыпались осколки. Топот бегущих был уже совсем близко и Моу завертелся. Достигнув угла прохода, Конрад остановился. Он заметил мгновенное движение Моу, прижавшегося к земле с пистолетом в вытянутой руке, и дальше тело девушки в голубом платье.

Конрад отпрянул назад и в этот момент Моу выстрелил в него. Пуля попала в зеркало в опасной близости от его лица. Конрад ползком снова выбрался из-за угла. Моу заметил его, когда он поднял пистолет. Они выстрелили одновременно.

Пуля Моу прострелила верх шляпы Конрада, выстрел же последнего был более верным. Он увидел, как Моу выронил пистолет, схватился за бок и ткнулся лицом в землю.

Двое полицейских появились над Конрадом и спрыгнули рядом с ним.

— Осторожнее с ним, — предупредил Конрад и шагнул в проход, где лежала Моу.

Но Моу уже не двигался, когда они подошли к нему. Один из полицейских перевернул его на спину. Белое лицо Моу было перекошено от боли и страха. Глаза невидяще смотрели в голубое небо. Передняя часть пиджака пропиталась кровью. Конрад все еще смотрел на Моу, когда тот со свистом испустил последний вздох.

Обнаженная, розовая от энергичного растирания полотенцем, Долорес сидела на табуретке в одной из шикарных душевых «Парадиз-клуба» и тщательно вытирала пальцы на ногах кусочком ваты.

Она только что вернулась с купания и следуя своей привычке, приняла душ, чтобы смыть с тела соленую воду.

Выражение лица у нее было задумчивым, а миндальные глаза потеряли свой обычный живой блеск и были омрачены раздраженным беспокойством.

Час назад Джек Маурер неожиданно сказал ей, что едет на рыбалку, неизвестно куда, и будет отсутствовать возможно от трех недель до месяца.

Даже сейчас, выглянув в окно, выходящее на океан, она могла бы еще увидеть пятнышком на горизонте его яхту.

Она поняла, что Маурер уехал по совету Эйба и из-за Джун Арно. Она знала о Джун с самого начала. Она наблюдала за развитием этой связи и чувствовала, как с каждым месяцем слабеет ее власть над Маурером. Она знала, что ее трон зашатался. Но она не испытывала чувства удовлетворения, узнав о смерти Джун. Если не Джун, то кто-нибудь еще. Она знала, что Глория Лиль, второразрядная актриса с бюстом, как у нахохленного голубя, и моральными принципами уличной кошки, отправилась на яхту за десять минут до того, как Маурер поехал в бухту.

Убийство Джун шокировало Долорес. Ей все было ясно. Когда Маурер вернулся, она определенно поняла, что ее царствованию пришел конец. Неприятно было то, что он не пожелает разводиться с ней, а просто избавится от нее также жестоко, как и от Джун.

Долорес не питала никаких иллюзий относительно Маурера. Она знала, что отнять у кого-нибудь жизнь для него так же просто, как выпить виски с содовой.

Она была его женой уже четыре года и сама удивлялась, что продержалась так долго. Вероятно, это было потому, что она никогда не давала ему повода для ревности, никогда не смотрела ни на какого другого мужчину. Она знала, что у него растет нетерпение стать свободным. Он не рискнет дать ей развод. Она слишком много знала о его делах, и была уверена, что скоро, вероятно, по возвращении, он прикажет одному из своих головорезов устранить ее. Она станет жертвой несчастного случая на дороге, или утонет во время купания. Было много удобных, конечно, для Маурера, способов избавиться от нее.

Она достала сигарету, закурила и через тонко очерченные ноздри выпустила дым двумя струйками.

Она не паниковала, но хорошо представляла, что нужно что-то предпринять, если она хочет остаться в живых. В ее голосе одна за другой рождались мысли. Теперь, когда Маурера нет рядом, она должна немедленно воспользоваться этим.

Она встала, подошла к зеркальной стене и оглядела себя. Она провела рукой по своим длинным гладким бедрам, изучая свое тело задумчивыми прищуренными глазами. Она подумала о Глории Лиль с ее короткими ногами и смешным бюстом. Что Маурер нашел в ней? — удивлялась она. Сам он был не лучше уличного кота, рыщущего в поисках новых ощущений с животной тягой к чему-то свежему, каким бы безобразным оно ни было.

Пожав плечами, она стала одеваться, раздумывая над своей судьбой. Положение было опасным. Может быть прихватить бриллианты и наряды, какими он ее когда-то осыпал, и попытаться спрятаться где-нибудь? Но она знала, что он везде найдет ее.

Она защелкнула подвязку, разгладила платье на своих массивных бедрах и пошла из душевой к коктейль-бару.

Эйб Голович сидел на высоком табурете, потягивая мартини. Его жирные ягодицы не помещались на стуле и свисали, делая его похожим на гриб.

Она остановилась в дверях, глядя на него. Он был ее единственной надеждой. Она почувствовала, как легкая дрожь отвращения пробежала по ней. Такие пузатые сальные старики теперь ее единственное спасение, — подумала она, — единственные люди, у которых есть власть и деньги, необходимые для ее образа жизни. Ах, если бы только Эйб был таким, как щеголеватый мускулистый Сейгель. Она часто представляла каким бы любовником мог бы быть Сейгель. Несколько раз она хотела уже это испытать, но ее удерживала осторожность. Как только она сделает его своим любовником, ее жизнь будет на ниточке.

Она изучала Головича, который пил мартини и не подозревал о ее присутствии. Она могла делать с ним, что угодно. Она давно догадывалась, что он живет ради того дня, когда сможет занять место Маурера. Но хватит ли у него сил защитить ее, когда придет время?

— Хэлло, Эйб, — сказала она, подходя к нему, ослепительно и чувственно улыбаясь. — Значит Джек уехал?