Кот, который читал справа налево (сборник) - Браун Лилиан Джексон. Страница 38

Человек, стоявший в дверном проеме, не двигался. В полутьме Квиллер разглядел квадратные плечи, тяжелый свитер, квадратную челюсть и высокий квадратный лоб.

– Наркс! – догадался Квиллер.

Человек пришел в движение. Он боком проскользнул в комнату, добрался до стола, не отрывая взгляда от Квиллера, затем сделал резкий выпад, схватил мастихин и бросился вперед.

Вдруг… пронзительные крики… рычание! Комната наполнилась чем-то летающим – вниз, вверх, назад, поперек!

Человек пытался увернуться, но что-то летало с головокружительной скоростью и при этом вопило, как хищник. Что-то ударило его в руку. Он пошатнулся.

В этот момент Квиллер схватил фонарик и изо всех сил ударил человека в плечо. Наркс потерял равновесие. Раздался резкий треск, когда его голова ударилась о кафельную стойку. Он медленно и тяжело осел на пол.

Шестнадцать

В половине шестого в пресс-клубе Квиллер рассказывал эту историю уже в сотый раз. Весь день сотрудники «Дневного прибоя» гуськом продвигались мимо его стола, чтобы услышать историю от непосредственного участника событий.

Одд Банзен, стоявший у стойки бара, сказал:

– Жаль, что там не было меня с моей камерой. Я мог бы запечатлеть нашего героя, который одной рукой набирал номер полиции, а другой поддерживал свои штаны.

– Да, я вынужден был связать Наркса снятым с брюк ремнем, – объяснял Квиллер. – Когда его голова ударилась о кафельную стойку, он потерял сознание, но я побоялся, что он придет в себя и убежит, пока я буду звонить в полицию. Я уже связал его запястья своим галстуком, отличным шотландским галстуком, и единственная вещь, которая у меня осталась для его лодыжек, – это ремень.

– Как ты узнал, что это был Наркс?

– Когда я увидел это квадратное лицо, квадратные плечи, то сразу вспомнил о роботах на картинах и понял, что этот человек и есть художник. Художники, я слышал, всегда отражают в картинах какие-то свои качества, не важно, рисуют они детей, котов или парусные шлюпки. Но Коко все мне объяснил, прочитав подпись Скрано задом наперед.

– Как ты себя чувствовал, играя роль доктора Ватсона рядом с котом? – спросил Арчи.

– Ну и что с этой подписью, я что-то не понял… – переспросил Одд.

– Коко прочитал подпись на этой картине, – объяснил Квиллер. – Он прочитал ее по буквам задом наперед. Он всегда читает задом наперед.

– О, естественно. Это старый сиамский обычай.

– В этот момент я понял, что Скрано, автор треугольников, есть также О. Наркс, автор роботов. Поверхности этих картин имели один и тот же металлический блеск. Несколько минут спустя сам робот зашел в дом и набросился на меня с мастихином. Он убил бы меня, если бы Коко не пришел на помощь.

– Звучит, как речь в гражданском суде в защиту кота. И как он это сделал?

– Он просто неистовствовал. Один маленький сиамский кот, мечущийся в панике, выглядел и кричал, как свора диких котов. Мне показалось, что в этой комнате было шесть котов, да и этот парень, Наркс, тоже был в замешательстве.

– Итак, Скрано – это фальшивка, – резюмировал Арчи.

– Да. Нет никакого итальянского отшельника, скрывающегося в горах, – сказал Квиллер. – Есть только Оскар Наркс, который написал для Маунтклеменса свои треугольники. Маунтклеменс рекламировал их в «Прибое» и успешно продавал в своей художественной галерее.

– Забавно, почему он упорно не хотел использовать свое имя? – поинтересовался Одд.

– Но в последнем своем обзоре Маунтклеменс написал, что Скрано больше не будет писать… – напомнил Арчи.

– Я думаю, Маунтклеменс планировал убрать Оскара Наркса, – сказал Квиллер. – Возможно, Наркс слишком много знал. Я подозреваю, что наш критик не был на том трехчасовом самолете в день убийства Эрла Ламбрета. По-моему, у него был сообщник, который улетел в Нью-Йорк под именем Маунтклеменса и по его билету. И могу поспорить, что этим сообщником был Наркс.

– А Маунтклеменс улетел более поздним самолетом? – спросил Арчи.

– Или уехал в Нью-Йорк в этом загадочном большом автомобиле, который был припаркован за галереей в тот день. Зоя Ламбрет слышала, как ее муж говорил об этом по телефону.

Одд Банзен воскликнул:

– Маунтклеменс – сумасшедший! Зачем он посвятил еще одного человека в свои планы? Если ты собираешься совершить убийство, сделай это один, я так считаю.

– Маунтклеменс не был глупым малым, – возразил Квиллер. – У него, вероятно, было хорошо продуманное алиби, но что-то пошло не так.

Арчи, который слушал рассказы Квиллера весь день, спросил:

– Почему ты так уверен, что Маунтклеменс собрался кого-то убить, когда спустился в свой дворик?

– По трем причинам. Во-первых, Маунтклеменс шел вниз, во двор, чтобы кого-то встретить, тем не менее этот тщеславный человек оставил свою искусственную руку наверху. Он не собирался приветствовать гостя, поэтому протез был ему не нужен. Во-вторых, он не взял с собой электрический фонарик, хотя ступеньки обледенели. В-третьих, я подозреваю, что вместо фонарика он взял кухонный нож, там как раз одного не хватает.

Аудитория Квиллера, затаив дыхание, внимала каждому его слову.

– По-видимому, – продолжал он, – Маунтклеменсу не удалось застать Наркса врасплох. А поскольку он упустил шанс воткнуть нож в спину Наркса, когда тот вошел в ворота, молодой человек такого мощного телосложения, без сомнения, оказался сильнее. Тем более одна рука против двух.

– Откуда ты знаешь, что Маунтклеменс ходил вниз кого-то встречать?

– Он был в халате. Вероятно, пока он ждал Наркса, то набросил на плечи пальто, а потом сбросил его, чтобы быть готовым к действию. Наркс отпер ворота, которые открываются внутрь, и Маунтклеменс стоял за ними, готовый воткнуть нож ему в спину. Он, вероятно, намеревался бросить тело в аллее, где убийство можно было бы свалить на какого-нибудь бродягу.

– Если Наркс такой огромный, как ты говоришь, – сказал Арчи, – как этот дурак мог рассчитывать, что проделает всю работу одной рукой?

– Тщеславие. За что бы ни брался Маунтклеменс, ему все удавалось великолепно. Это развило в нем невозможное самомнение… По-моему, я догадываюсь, почему он упустил момент. Это только предположение, но вот как я себе все представляю: когда Наркс отпирал ворота, он уже знал о присутствии Маунтклеменса и был настороже.

– Как?

– Он не мог не почувствовать запаха лимонных корок, который всегда сопровождал Маунтклеменса.

– Великолепно! – сделал вывод Одд Банзен.

– Наркс вполне мог удрать после убийства, если бы не вернулся за своими картинами, – предположил Арчи.

– После двух убийств, – уточнил Квиллер. – Если бы не Коко.

– Кто-нибудь хочет еще выпить? – предложил Арчи. – Бруно, сделай два мартини и томатный сок… Сделай три, к нам идет Лодж Кендал.

– Я не буду пить томатный сок, – сказал Квиллер. – Через пару минут мне пора уходить.

Кендал подошел с новостями.

– Я только что из главного управления, – сказал он. – Наркс в конце концов пришел в себя и сделал заявление. Запись в полиции. Квилл был абсолютно прав. Все картины Скрано написаны Нарксом. Каждый раз, когда он приезжал в город, то останавливался в свободной квартире Маунтклеменса, но главным образом работал в Нью-Йорке. Он привозил картины сюда в большом автомобиле, выступая в роли нью-йоркского агента Скрано.

– Он упоминал об этом трехчасовом самолете?

– Да. По билету Маунтклеменса летел Наркс.

– В таком случае этот дурачок Маунтклеменс посвятил его в свой план? – спросил Одд.

– Нет. На этой стадии игры Наркс ничего не подозревал. Понимаешь, он просто приехал в город на своем большом автомобиле, а Маунтклеменс приказал ему срочно лететь в Нью-Йорк, чтобы встретить там оптового покупателя, который неожиданно прибыл из Монреаля. Маунтклеменс сказал, что только что договорился о деталях сделки от имени Наркса, – таким образом он всегда решал дела Скрано. Наркс понял, что должен быстро вернуться в Нью-Йорк, встретить канадца и продать ему картины Скрано. Это звучало для Наркса достаточно логично. В конце концов, он был «главным» исполнителем в этой операции. Маунтклеменс отдал ему свой билет, поехал с ним в аэропорт и проводил на трехчасовой самолет.