Кровавое копье - Смит Крейг. Страница 70

И в это самое время некий клирик по имени Петр Бартоломью отправился к священнику и рассказал о видении, которое ему являлось несколько раз. В этом видении святой Андрей говорил ему, что Священное копье — то самое, которым был пронзен Иисус Христос, — хранится под полом храма где-то в Антиохии. В те времена такие рассказы не просто вызывали любопытство. Такой знак Божий следовало воспринять со всей серьезностью, и священник сразу же пошел к господину Бартоломью — Раймунду, графу Тулузскому. В свою очередь, Раймунд отправился с этой новостью к своим соратникам. Сначала бароны восприняли рассказ скептически, но затем согласились провести Петра по всем храмам города, чтобы он мог узнать ту церковь, которая предстала ему в видении. Когда они подошли к храму Святого Петра, Бартоломью воскликнул: «Вот церковь, которую я видел!» За несколько часов в полу перед алтарем прокопали глубокую траншею. Воины ужасно измучились, бароны разочаровались, и все уже были готовы уйти, как вдруг Петр спрыгнул вниз и начал разгребать землю руками. В следующее мгновение он прокричал: «Оно здесь! Я что-то нашел!» И вытащил из земли что-то железное, облепленное комьями грязи.

Он еще не успел выбраться из ямы, а Раймунд упал на колени и, как повествуют летописи, омыл наконечник копья своими слезами и покрыл поцелуями. Естественно, весть о находке тут же облетела войско, и умирающая вера вдруг снова вспыхнула в сердце каждого воина. Словно сам Господь появился в небесах и пообещал им победу. Это был знак, все это понимали: Бог пожелал, чтобы крестоносцы освободили Иерусалим от неверных и иудеев. Нужно было только встать и сражаться. Победа была им обеспечена!

И вместо того чтобы оборонять крепостные стены, войско потребовало, чтобы им дали возможность сразиться с врагами на равнине. Святое копье снабдили древком и подняли высоко, чтобы его мог увидеть каждый, крестоносцы вышли из города и к вечеру разгромили вражеское войско.

— А теперь, — сказал Ран, — начинается самое интересное.

Гиммлер наклонился к столу. Рассказ его явно зачаровал.

— Некоторое время всякий раз, когда нужно было принять какое-то стратегическое решение, обращались к Петру Бартоломью. Он прижимал Копье к груди и рассказывал о посетивших его видениях. Со временем священники, ярые поборники папской власти, возревновали, начали роптать и высказывать сомнения в божественных видениях клирика.

— Да-да! — прошептал Гиммлер, ненавидевший церковь с той же силой, с какой прежде любил.

— Чтобы покончить с популярностью Бартоломью, духовенство устроило несчастному испытание огнем, желая проверить, истинна ли найденная им реликвия. В то время, герр рейхсфюрер, это не было метафорой: они подожгли дрова, дождались, пока те прогорят и останутся раскаленные угли на дне большой ямы. Петра Бартоломью заставили пройти по этим углям, чтобы увидеть, оберегает ли его Бог. И Петр, прижимая к груди Святое копье, босиком прошел по углям. Но некоторым священникам этого показалось мало, и они заставили его повернуть обратно. Бедняга, естественно, развернулся и двинулся назад, и с каждым шагом его ступни поджаривались все больше. Друзья хотели вытащить его из ямы, но бедный Петр хотел доказать истинность Копья и прошел по углям еще раз. Потом он упал без сил. И умер бы… если бы не Копье. Такого бы не выдержал ни один человек, и Петр лежал при смерти, но он не отпускал Святое копье. Он держал его тринадцать дней и умер только потом. Некоторые историки пишут, что его убили. Как бы то ни было, этот мир Петр Бартоломью покинул двадцатого апреля тысяча девяносто восьмого года.

— Двадцатое апреля! Это же день рождения фюрера! — воскликнул Гиммлер.

Ран сдержанно кивнул, опасаясь выказывать излишний энтузиазм.

— Я тоже увидел в этом некое знамение.

— Но что случилось с Копьем?

— После смерти Петра Копье перешло к его господину, Раймунду Тулузскому. Судя по свидетельствам очевидцев, Раймунд велел изготовить для Копья ковчежец. По более поздним меркам, реликварий не представлял особой ценности. Это был небольшой ларец, в котором хранился наконечник Копья. Правда, впоследствии его покрыли позолотой и украсили крышку жемчугом и рубинами из личной сокровищницы Раймунда. Затем он распорядился, чтобы Копье денно и нощно стерегли вооруженные священники, а ларец повсюду носили за ним. Вы должны понять, что за реликвию, являвшуюся свидетельством Страстей Господних, в то время можно было купить целое королевство. И естественно, нечто имевшее такую ценность могло превратить самого добродетельного христианина в преступника. Ведь этот предмет, в конце концов, был покрыт кровью Спасителя, показал свою чудодейственную силу в Антиохии и помог Петру Бартоломью выжить во время страшного испытания! Пять лет священники носили ларец с Копьем следом за графом Раймундом, куда бы тот ни шел — даже на войну, — и пять лет войско, возглавляемое Раймундом, не ведало поражений.

— Истинное копье! — прошептал Гиммлер.

— Похоже на то, — кивнул Ран. — Но затем, во время визита Раймунда в Константинополь, Копье попросту исчезло.

Ран растерялся. Он посмотрел на Гиммлера, перевел взгляд на Бахмана. Оба ждали продолжения — кульминации его рассказа.

— По крайней мере, так утверждал сам Раймунд. На мой взгляд, у него были весьма веские причины солгать. Зачем признавать, что реликвия по-прежнему принадлежит ему? Видите ли, когда Раймунд покидал Константинополь, его давний соперник, князь Антиохии, [41] похитил его. В соответствии с обычаем тех дней он потребовал выкуп за Раймунда. Князь, тоже крестоносец, ожидал, что в обмен за свободу Раймунда получит Копье. Он хотел, чтобы оно возвратилось в Антиохию, что можно понять, но Раймунд объявил князю, что Копье было у него похищено в Константинополе. Несмотря на то что Раймунда целый год допрашивали и пытали, он упорно повторял одно и то же: он лишился Копья, он не может вернуть то, чего у него нет! Год спустя, по всей видимости убедившись, что Раймунд говорит правду, князь Антиохии взамен желаемой реликвии принял выкуп золотом, и с тех пор больше никто не слышал об Антиохийском копье.

— Но при этом оно оставалось у Раймунда! — воскликнул Гиммлер.

Ран улыбнулся.

— Петр Бартоломью сумел пройти по пылающим углям, но и Раймунд проявил немалую выдержку, перенеся пытки. Но конечно, когда он обрел свободу, его здоровье оказалось подорвано. Он и к началу Крестового похода был немолодым человеком. Рыцарь знал, что ему остается прожить всего несколько недель, и он, как мог, позаботился о будущем. Своему старшему, незаконнорожденному сыну он дал приказ вести войско на Левант. Младшему сыну, законному наследнику, он передал свои владения в Лангедоке и отправил мальчика домой на корабле. Я думаю, что вместе с сыном Раймунда на этом корабле через Средиземное море отправилось и Антиохийское копье.

Гиммлер откинулся на спинку стула. Его глаза страстно пылали.

— Но вы должны понять, — продолжал Отто, — что Копье представляло собой всего-навсего кусок ржавого, искореженного железа. Оно даже не было похоже на наконечник боевого копья. Это нам известно по свидетельствам очевидцев. Но при этом Копье вселяло в людей фантастические чувства. История переходила из уст в уста, из поколения в поколение, и с годами Копье стало чем-то большим, нежели просто кусок металла. Ржавчина, покрывавшая его, в воображении верующих превратилась в Sang Raal — Священную Кровь. Искореженный металлический обломок стал копьем из слоновой кости, с которого непрерывно стекала кровь в золотую чашу, которую невозможно было переполнить. Идти за этим образом означало следовать путем катаров, постоянно жаждать царства духа. Когда в Монсегюре все было потеряно, рыцари пожертвовали своей жизнью, но не реликвией, вдохновившей божественное видение. Ее они бы ни за что не отдали ненавистным папским священникам. Вы можете себе представить более двухсот человек — мужчин, женщин и детей, взошедших на костер инквизиции шестнадцатого марта тысяча двести сорок четвертого года? Видите, как они покидают крепость и идут на сожжение без страха, без криков и плача?