Таких щадить нельзя (Худ. С. Марфин) - Мильчаков Владимир Андреевич. Страница 75

— Напрасно вы крутите, Мухаммедов, — упрекнул молодого бандита Кретов. — Ведь в ограблении квартиры Арских вы уже изобличены.

— Ваше дело изобличать, наше отпираться, — с лихостью отчаяния огрызнулся Жорка.

— Пройдите в ту комнату, гражданка, — указал Кретов Эсфири Львовне на дверь соседнего пустующего кабинета. — Вам придется с полчасика поскучать в одиночестве.

Когда старуха скрылась за дверью, майор распорядился:

— Пригласите Арскую.

Но Алевтина Моисеевна явилась не одна. Вместе с нею в комнату вошел и Наум Абрамович.

— Зачем вы явились? — удивился Кретов. — Ведь я приглашал только вашу супругу.

— Как же я могу пустить свою жену одну в уголовный розыск? — возмутился Наум Абрамович.

— Почему в вас такое предубеждение против уголовного розыска? — строго спросил Кретов.

— Да нет, что вы! — струсил Наум Абрамович. — Просто так этичнее, ну и… может быть, нужна будет моя помощь… И вообще… — бормотал он, все более запутываясь.

Мгновение Кретов колебался, выгнать или нет Арского из кабинета, но, заметив озлобленный взгляд, который бросил Жорка на супружескую чету, решил:

— Ладно, садитесь вон туда, в уголок, и молчите. Будете вмешиваться — вынужден буду освободить кабинет от вашего присутствия. А вас, гражданка Арская, я попрошу внимательно вглядеться в этих молодых людей. Знаете ли вы кого-нибудь из них?

— Знаю, — нерешительно проговорила Арская, указывая на Жорку. — Вот этого. Видела один раз в жизни.

— Вы не ошибаетесь? Приглядитесь внимательнее, — настойчиво повторил свою просьбу майор.

— Не ошибаюсь.

— Где вы его видели?

— Он, одетый в милицейскую форму, вместе с капитаном милиции Васильевым, ограбил нашу квартиру.

— Забудьте про капитана милиции Васильева, — поправил Арскую Кретов. — Вас грабили бандиты. Один из них Джура Мухаммедов, сидит перед вами. Второго мы покажем немного позднее. Значит, вы утверждаете, что Джура Мухаммедов был соучастником ограбления вашей квартиры?

— Утверждаю, — уверенно заговорила Алевтина Моисеевна и довольно подробно изложила все, что делал Жорка в момент ограбления.

— Знаете вы эту гражданку? — задал Кретов очередной вопрос Мухаммедову.

— Нет, — коротко ответил Жорка. — Что вы мне чужое дело лепите, гражданин майор? — с неплохо разыгранным возмущением заявил он.

— Знакома ли зам эта вещь? — спросил Арскую Кретов, показывая ей золотые часики.

— Боже мой! — вцепилась Арская в часики. — Конечно. Это мои… Подарок мужа, — и она торопливо, привычным движением застегнула браслет на своей руке. — Наконец вы их вернули законной хозяйке.

— Пока еще не вернули, — предупредил ее Кретов. — Часы будут возвращены позднее. Пока же они нужны как вещественное доказательство.

— Боже мой, — забеспокоилась Алевтина Моисеевна, — но часики могут совсем пропасть, могут испортиться. Пусть лучше они будут у меня. Ведь вы, когда захотите, всегда сможете вызвать меня, и я покажу их.

— Я прошу вас вернуть часы жене, — вмешался Наум Абрамович. — Мы выдадим вам расписку, что получили наши часы. Так будет по закону.

— Я, кажется, попрошу вас отправиться домой, — предупредил Наума Абрамовича Кретов.

— Или же пойдите к прокурору, пожалуйтесь на мои действия, если находите их незаконными.

То ли посещение прокурора не устраивало распределителя газированных вод, то ли испуганный взгляд Алевтины Моисеевны, снимавшей часики, оказал свое действие, только Арский молча поклонился и уселся на старое место.

— Ну, видите, Мухаммедов, — обратился Кретов к Жорке, — в ограблении квартиры Арских вы полностью изобличены. Дальнейшее отпирательство бесполезно, да и невыгодно для вас. У вас единственная возможность доказать суду, что вы еще можете вернуться к честной жизни, это откровенное признание. Признайтесь во всем и до конца.

Мухаммедов угрюмо молчал, и только из угла, где сидел Арский, донеслось:

— Горбатого могила исправит.

— Остается выяснить еще один вопрос, — сделав вид, что не слышал слов Наума Абрамовича, продолжал Кретов. — Остается выяснить, сколько денег было похищено. Сколько их там было, Мухаммедов?

Установилась длинная пауза. Жорка хмуро взглянул в глаза Кретову. На открытом лице майора была написана уверенность, что преступник сейчас сознается, заговорит откровенно, «Ну, хватит крутить. Признайся. Нам все известно», — прочел Жорка во взгляде майора. «Да, припекли, торопливо соображал молодой бандит. — Значит, Пахана тоже накололи, а может, уже и сцапали. Эти бабы его тоже опознают. Докажут, что грабил он, а я только помогал. И вообще впрямую мне навешают Гришку Молчанова, тут уж не отвертишься, а во всем остальном только соучастие. У меня первая судимость. Если пойти на признание, то суд может учесть и влепить не так уж много. Лягавый в этом прав. Как ни примеряй, а о гуринском пистолете и ограблении сиропника придется рассказать все». И вдруг Жорка почувствовал, что он устал запираться, что в глубине души у него возникает желание быстрее пережить эти напряженные тяжелые минуты и больше не возвращаться к ним. Сказать все и ждать возмездия за то, что сделано. Все равно отрицание ни к чему не поведет. Улики слишком вески и достоверны для того, чтобы суд усомнился в его виновности. Жорка закрыл глаза и проговорил, как шагнул в пропасть:

— Старуха сказала правильно.

— Значит, вы признаете, что участвовали в ограблении квартиры Арских, где вами и вашим соучастником были похищены двести двадцать четыре тысячи рублей?

— Признаю, — кивнул Жорка.

— Позвольте, позвольте, — вскочив с места, горячо заговорил Наум Абрамович. — Нет уж, извините! — визгливо закричал он в ответ на запрещающий жест Кретова, — о каких двухстах двадцати тысячах идет речь?! Когда я имел такие деньги?! Откуда я их мог иметь?! Я и в глаза не видел этих денег!

— Ах, мамочка, мамочка, — стонала Алевтина Моисеевна, — опять она все напутала. Разве мы кого ограбили, чтобы иметь такие деньги?

— Вы поверили словам сумасшедшей старухи, — продолжал верещать Наум Абрамович. — Ведь я предупреждал товарища из уголовного розыска, что словам моей тещи верить нельзя… Вы хотите подвести нас под следствие…

Кретов с веселым любопытством следил за происходящим. Мухаммедов в недоумении смотрел на брызгавшего от волнения слюною Арского. «Похоже, что сиропник боится, как бы его самого лягавые за шкирку не взяли, — начал соображать он. — От денег, которые сам же накопил, отказывается. Меня хочет утопить, а сам чистеньким выскочить. Ну, хлюст! Ишь, как кипятится. Вот я тебе покажу, ворюга проклятая. Узнаешь, какой горб могила выпрямляет!»

— Так сколько же у вас похитили денег? — повысив голос, перебил Кретов все более входившего в раж Наума Абрамовича.

— Как сколько? — опешил тот. — Я же говорил, что у нас похитили семь тысяч пятьсот шестьдесят рублей.

— Вы тоже настаиваете на этой сумме? — спросил Кротов Алевтину Моисеевну.

— Да, конечно, — поспешно согласилась та.

Записав и дав подписать Арской это показание, Кретов задал ей вопрос:

— Почему же в первых показаниях назвали другую цифру?

— Не может быть, — растерянно проговорила Алевтина Моисеевна, кинув на мужа быстрый взгляд. — Я и тогда говорила…

— Тогда вы сказали, что у вас похитили пять тысяч семьсот пятьдесят рублей, — подсказал Кретов.

— Да путают они все, гражданин следователь, — перебил растерянное молчание Арских Жорка. — Разве Пахан стал бы сам мараться из-за несчастных пяти тысяч? Взяли мы у них двести двадцать тысяч с лишком. Вот эта старуха сама своими руками отдала, когда я ее пощекотал ножиком.

— Что вы оскорбляете мою жену? — взглянул на Жорку глазами разъяренного хорька Наум Абрамович. — Бандит!

— Правильно, бандит, — с неожиданным спокойствием ответил Жорка. — Так ведь меня за это и расстреляют. Бандита среди других людей, как вошь на белой рубахе, сразу увидишь. Уголовка его сразу же под ноготь берет. А вот ты, гнида, под честных людей подлаживаешься, на заем быстрее всех подписываешься, на собраниях самокритично выступаешь. А сам любого бандита охмуришь. Присосался и пьешь кровь. До тебя уголовный розыск нескоро доберется. Уж больно ты похож на честного человека. Пишите, гражданин следователь, — повернулся Жорка к Кретову. — На грабеж квартиры этой бородатой суки мы пошли не с закрытыми глазами. Костька Гурин рассказал мне, что эта подкрашенная старуха спекулирует заграничными отрезами и большие деньги выручает. А сам в ларьке газированной водой торгует. На недоплате пятачков да недоливе сиропа не меньше сотни в день выколачивает. Целый месяц я за ними следил, и ни разу никто из них в сберкассу не заглядывал. Ну, думаю, верное дело наколол. Пошли и взяли двести двадцать тысяч с лишком. Только теперь сомнение у меня появилось, что мало взяли. Там, если покопаться, еще многие сотни тысяч разыскать можно. Уголовному розыску есть смысл заняться этими фруктами. Что они, что мы — одного поля ягода…