Зомбированный город - Самаров Сергей Васильевич. Страница 12

А по поводу создания человекоподобных боевых роботов не так давно выступил курирующий военно-промышленный комплекс вице-премьер правительства. После этого выступления начальник первого отдела института [16] беседовал персонально со всеми руководителями лабораторий по очереди. Выяснял, откуда прошла утечка информации.

У всех на слуху была работа бывшего министра обороны Сердюкова, которого не ругает и не костерит разве что ленивый или глухонемой. Но под руководством Сердюкова и с его личной подачи долго и упорно в прессе обсуждались неудачи предприятий военно-промышленного комплекса, которые вместо создания нового современного танка занялись модернизацией старого танка «Т-90». Сам Сердюков поднимал вопрос о возможности закупки для вооружения Российской армии зарубежных танков. А потом оказалось, что уральские оружейники под тем же названием «Т-90», только с приставкой «С», выпустили совершенно новый танк, по своим боевым качествам превосходящий все зарубежные аналоги. И это при том, что на так называемую модернизацию старого танка после многочисленных критических выступлений министра обороны иностранные разведки вообще не обращали внимания. Дезинформация, прошедшая через министра обороны, подействовала хорошо, как и должна была подействовать.

А вот о боевых роботах вице-премьер заговорил слишком рано. Уже задавались наводящие вопросы учеными разных стран и самому Игорю Илларионовичу, и другим руководителям лабораторий. Особый интерес иностранцев проявился после выпуска сначала в Китае, а потом и в других странах книги Страхова о путях и возможностях создания искусственного интеллекта. Правда, в книге ничего не говорилось о возможности военного использования искусственного интеллекта. А именно такая возможность иностранцев и интересовала. Если коллеги-ученые разных стран не смогли добиться от Страхова разъяснений по интересующим их вопросам, значит, следует ждать действий иностранных разведок. Они подступят наверняка, если еще не подступили. И в первую очередь следует ждать интереса со стороны американцев, как традиционных противников, китайцев, как людей, любящих и умеющих пользоваться чужими наработками, и Израиля, который среди других стран уже существенно продвинулся в разработках именно в этой области — в робототехнике. Правда, израильские боевые роботы пока не человекоподобны, но изображают, и даже весьма похоже, то змею, то саранчу, то это просто самолет-беспилотник, никого не изображающий, но делающий свое дело. Говорить о создании израильтянами искусственного интеллекта пока рано. Но продвинуться в этой сфере они желают.

Мысли об экстрасенсорике и желание выловить хоть что-то из местного воздуха отвлекли профессора от темы. Он приехал в этот дом проверять не свои ощущения и не осуждать вице-премьеров. Но он без труда заставил себя вернуться в тему. Экстрасенсорика — вещь хорошая, но не всем дается. Игорь Илларионович убедился, что у него нет экстрасенсорных способностей, что он ничего не чувствует. Экстрасенсы говорят, что чувствуют ладонями и подушечками пальцев. Страхову казалось, что они ошибаются. Согласно его исследованиям, экстрасенсы должны чувствовать именно торсионные поля. А они имеют электромагнитную природу. Следовательно, воспринимать их должен человеческий приемник — мозг, машинной имитацией которого Страхов и занимается. Но при этом нельзя забывать о простых смертных. Ради этого профессор и приехал сюда с Борисом…

На двери подъезда был кодовый замок. Игорь Илларионович растерянно посмотрел на Бориса, не зная, как войти в подъезд.

— Будем ждать, когда кто-то выйдет?

— А если никто не выйдет? — Борис изобразил улыбку пройдохи и набрал кнопками первый попавшийся номер квартиры из этого подъезда. Благо, номера на двери были отмечены.

— Кого бог послал? — спросил в домофон старушечий голос.

— Извините. Полиция. Отдел вневедомственной охраны. У вас тут в одной квартире сигнализация сработала, а мы в подъезд войти не можем. Откройте, пожалуйста.

Замок сразу щелкнул, открываясь.

— Так обычно поступают воры, — прокомментировал Борис свои действия.

Однако оказалось, что воровские приемы им и не требовались. На лестничной площадке первого этажа было слышно, как спускается лифт. Кто-то намеревался выйти, и он открыл бы дверь. Обычно желающих войти запускают без проблем, даже не спрашивая, в какую квартиру пожаловали гости.

— Нам можно пешком. Третий этаж, — Борис первым направился к лестнице.

Игорь Илларионович двинулся было за ним, но тут двери лифта за спиной полковника открылись, и он машинально обернулся на звук. Из лифта вышли двое мужчин азиатской внешности. И сразу двинулись к выходу. И только когда дверь внизу захлопнулась, Страхов сказал:

— Наверное, наш дом — один из немногих в Москве, где гастарбайтеры не живут. Для них там слишком дорого.

— Эти для гастрабайтеров слишком чисто одеты, — возразил журналист. — Игорь Владимирович говорил, что этажом выше живут якуты. Недавно квартиру купили. Они, наверное…

До якутов Игорю Илларионовичу Страхову никакого дела не было. Живут, и пусть живут.

Поднялись на лестничную площадку третьего этажа. Пол там был тщательно вымыт. И, похоже, совсем недавно. Наверное, и не в первый раз. Кровь сразу отмыть бывает сложно. Да большинство современных людей и не желают руки в холодной воде студить. Пользуются благами цивилизации и используют горячую воду там, где использовать не следует. А кровь можно отмыть только холодной водой, иначе она просто «приваривается» к той поверхности, на которую попала, и тогда приходится скоблить.

— Вот здесь это произошло, — сказал Борис, показывая пальцем на дверь. — Я когда приходил утром, кровь уже пытались отмыть и только размазали по полу. Как будто грязный пол был. Сейчас убрали…

— Да, кровь лучше убирать сразу, — грустно согласился Страхов.

— С чего начнем? С квартиры или с соседей? — спросил Борис.

— Квартира… — удивился профессор. — А как туда попасть? У вас разве есть ключ?

— Ключей у меня нет, но имеется инструмент для негласного журналистского расследования.

Борис с гордостью вытащил из кармана связку отмычек.

— Как-то это… — сказал Страхов, но тут же решился. — Идем в квартиру…

Борис шагнул к двери, наклонился, чтобы осмотреть личинку замка и выбрать нужную отмычку, при этом оперся ладонью на дверь, и она открылась сама по себе.

— Интересно… — сказал профессор. — Кто-то здесь побывал перед нами. И вышли торопливо, дверь не успели закрыть. Может, мы кого-то спугнули?

— Все может быть, — согласился Борис. — Хотя, возможно, Игорь Владимирович не успел повернуть ключ, когда его убили. Дверь так и осталась открытой.

Он вошел, включил в прихожей свет.

— Ты не видел «Кэмри», на которой меня привезли на место встречи? Позади «Победы» остановилась… Там, у метро, — спросил профессор.

— Внимания не обратил. У меня заднее стекло-то… Сами видели… Никакого обзора.

— А когда мы сюда приехали, перед нами из двора «Кэмри» выехала. Не знаешь, чья машина? Может, кого-то из жильцов?

— Я здесь был-то всего, кажется, четыре раза. Откуда могу знать, чьи машины. А кто там, в машине, был?

— Я не видел в темноте. Показалось только, что водитель на нас посматривает. Но, возможно, смотрел на редкую машину.

— А подвозил вас кто?

— Один наш профессор. Из соседней лаборатории. А за рулем был подполковник Нестеренко из управления ФСБ по Москве. Не знаком с таким?

— Нет. Не слышал. И что?

Игорь Илларионович не стал говорить, что сам подполковник Нестеренко Бориса знает. Нужная информация когда-нибудь может сгодиться.

— Вот я и думаю, может быть, увидели, что мы подъезжаем, заторопились и не успели дверь закрыть. Машина у тебя приметная.

— Все может быть. Только я не понимаю, что нужно было подполковнику ФСБ и вашему профессору в этой квартире. Игорь Владимирович — просто артист. Чем он мог заинтересовать таких людей? Не понимаю…