Под знаком Близнецов - Серова Марина Сергеевна. Страница 27

– Вася – милый мальчик, только очень неуверенный в себе. Старший брат его подавляет – такой красивый, яркий, талантливый…

– Он что, действительно хороший режиссер? – спросила я, имея в виду Макара.

– Понятия не имею, – пожал плечами Альберт. – Я совершенно ничего не понимаю в современном театре. Какие-то женщины голые в рыбацких сетях, какие-то козы… Говорят, он в своем деле неплох… Что, впрочем, не снимает с него звания редкостного мерзавца.

Да уж… Зато откровенно.

– А где дети?

– Устали и легли отдохнуть.

– Жаль, – искренне огорчился садовник. – Хотел им рассказать про щеночка Жозефины.

Я взглянула в его голубые ясные глаза (несколько кроличьего вида, если честно) и поняла, что никакой Альберт не педофил. Он просто любит этих детей. Своей-то семьи у него нет.

Кстати, садовник принес елку, установил ее в гостиной и до позднего вечера вместе с близнецами наряжал ее. На мой взгляд, дети приняли участие в этом процессе исключительно из вежливости – никакого удовольствия они не испытывали. Со скучающим видом они развесили на ветках елки игрушки, гирлянды и «дождик», а потом отправились спать, хотя было еще совсем не поздно.

Тем же вечером мы с Глебушкой произвели осмотр участка. Обошли с фонариками самые дальние закоулки. Парень явно ничего не боялся – сунулся в непролазные кусты, когда я отвлеклась, в одиночку углубился в березовую рощу, подолгу стоял спиной к лесу. Я не могла понять – то ли охранник слишком глуп, чтобы осознать витающую вокруг дома Гольцовых опасность, то ли настолько крут, что уверен – сможет с ней справиться. Внешность ведь обманчива. Глядя на меня, никто не подумает, что я способна убить человека канцелярской скрепкой… Может, и Глебушка имеет какие-то полезные навыки. А к своей работе относится так разгильдяйски просто, потому что за все время его службы у Гольцовых ничего серьезного не случалось? До убийства советника, конечно…

– Скажите, Глеб, а где все-таки вы служили? – поинтересовалась я, сидя на столбе и проверяя крепление камеры – что-то мне не нравилось, как она скособочилась.

– Если хотите, расскажу, – снисходительно пообещал Глеб и пустился в повествование. Спустя пятнадцать минут я горько пожалела, что задала этот неосторожный вопрос. Но было поздно – Глебушка не собирался останавливаться. С первых слов я поняла, что охранник врет. Точнее, вдохновенно сочиняет. В рассказе Глеба фигурировали подбитые колонны, прыжки с вертолета в горные реки, оборона ущелья чуть ли не в одиночку, заброшенный мазар, где под полом обнаружился склад оружия, и тому подобные штампы, какими полны сериалы и книги типа «Смерть спецназовца». Кое-что было полным бредом, а некоторые вещи звучали вполне правдоподобно. Но дело в том, что все это не могло происходить в жизни одного-единственного человека. Слишком высока концентрация событий, скажем так. На чью-то долю достается оборона ущелья. Кому-то приходится стать свидетелем подрыва колонны. Обычно человеку этого хватает – чтобы пережить такое и восстановиться, требуется много времени и сил. Но чтобы все сразу?! Кстати, горные реки – быстрые и мелкие, и прыгать в них с вертолета – верная смерть. Тот, кто это придумал, в жизни не держал в руках ничего тяжелее компьютерной мышки…

Глебушка заливался соловьем до самого дома. Я его не перебивала. Человек может лгать по самым различным причинам. Например, потому что не в силах вспоминать, как все было на самом деле. Или потому что совершил что-то, о чем предпочитает не вспоминать… Война предоставляет для этого массу возможностей.

Перед сном, уже лежа в кровати, я, как обычно, анализировала прошедший день. Этому меня научили в спецшколе. В течение дня мимо нашего сознания проходит много ценной информации, которую мы не успеваем зафиксировать. На границе яви и сна можно вытащить ее из подсознания. Очень полезное упражнение – с помощью этой несложной техники я разгадала немало загадок…

Так вот, уловом сегодняшнего дня стали две вещи.

Первое – это рассказ Василия о своем брате. Учитель сказал, что Макар женился на Кате и даже взял ее фамилию, потому что Гольцова была известной актрисой.

Но близнецам десять. Плюс девять месяцев…

Я точно знаю, что Катерине двадцать восемь. Это что же получается – она стала известной актрисой до того, как ей исполнилось восемнадцать?! И Макар явно зарегистрировал брак с Гольцовой, как в народе говорят, «по залету»… Что ж, это многое объясняет. Например, холодность между супругами и то, что Макар постоянно глядит «налево». И странный разговор с таинственным «зайцем»… Похоже, Гольцовы терпят друг друга только ради детей. И разбегутся при первой возможности…

И второе открытие – возможно, гораздо более ценное, чем первое. Я поняла, что мне напомнили камешки на песочных часах. Когда-то давно я уже видела такие. Невзрачные, не блестящие… Это были неограненные алмазы.

Глава 5

На следующее утро – а это было утро тридцать первого декабря – вся семья Гольцовых как ни в чем не бывало сидела за столом. За завтраком также присутствовали Альберт Николаевич и Василий Светозарович. Глядя на то, с каким аппетитом учитель поедает омлет, никто бы не сказал, что не далее как вчера этот человек пытался покончить с собой.

Макар Светозарович сегодня был одет в костюм – похоже, собирался куда-то по делам. Он то и дело поглядывал на себя в блестящий бок молочника и озабоченно хмурился – под глазом у хозяина дома красовался здоровенный синяк. На лице Васи тоже виднелись следы вчерашнего сражения, но зато настроение у хозяйского брата значительно улучшилось. Он даже осмелился сделать замечание близнецам, которые чересчур расшалились и принялись пулять через стол хлебными шариками.

Неожиданно дети послушались учителя, прекратили безобразничать и встали из-за стола. Они уселись на широкий подоконник и принялись сыпать в форточку хлебные крошки. Немедленно прилетели воробьи и устроили драку за угощение. Близнецы азартно делали ставки, кому достанется лучший кусок.

– Толстый все заберет! – звенел голосок Ани.

– А я говорю, бесхвостый! Вон, смотри! Ага!

Я радовалась, что вчерашние переживания не оставили следа в сознании детишек. Но сказать то же про их родителей было нельзя. Макар дулся и подчеркнуто не смотрел ни на жену, ни на брата. Катерина выглядела нервной. Она то и дело кусала губы, поправляла волосы, глядела на часы и вообще походила на человека, который ожидает чего-то важного.

– Благодарю. – Альберт промокнул губы салфеткой и поднялся. – Дела зовут! Пойду прогуляю собак. Думаю, с пятерыми я управлюсь и один. Заодно посмотрю, какая там погода. Детям полезно погулять после завтрака. Как вы думаете, Катерина Ивановна?

Но Катя только рассеянно кивнула. Она явно не слушала, что говорит садовник.

– Ну, тогда я пойду.

Альберт вышел, бросив тревожный взгляд на хозяйку.

– Мама, мама, в саду опять негр гуляет! – неожиданно завопили близнецы. – Посмотри! Вот он!

И Катерина, и Макар одновременно вскочили и ринулись к окну, причем режиссер слегка оттолкнул жену и первым прижал лицо к стеклу:

– Где?! Где он?

Но таинственный негр, судя по реакции Гольцовых, испарился.

Макар разочарованно повернулся к детям:

– Опять врете, да? Сколько раз вам говорить, чтобы вы не смели…

– Макар! – резко одернула его Катерина. – Перестань. Дети пошутили.

Лицо режиссера сделалось неприятного цвета – как тушка кальмара:

– Ах, пошутили? Знаете, дети, что бывает за такие неудачные глупые шутки? Я вам сейчас покажу…

И Макар принялся вытаскивать из брюк стильный ремень от «Хьюго Босс».

Близнецы сидели на подоконнике, замерев, точно пара кроликов, и переводили взгляд с отца на маму и обратно.

– Не смей! – сказала Катерина.

– Почему это я не могу повоспитывать этих паршивцев так, как считаю нужным?

– Ты сам знаешь, – тихо проговорила Гольцова.

– Ты совершенно их распустила! Эта парочка избалованных…