Убить, чтобы воскреснуть - Арсеньева Елена. Страница 30

— Честно говоря, это не лучший ход, — сказала Валерия, подбирая распадающиеся кудри. — В конце концов, его могли прооперировать и в Питере, и в Киеве, и в Париже — с тем же самым успехом.

— Или в Нью-Йорке, — уныло согласилась Альбина.

— Точно! Или в Лондоне.

— Или в Мадриде, Монреале, Пекине…

— Или в Урюпинске…

— А вот это вряд ли! — Альбина наконец-то рассмеялась.

Глаза Валерии довольно блеснули, и, помахав на прощание, она унесла шелест своих шелков и запах духов в ванную. И промельк хорошего настроения — тоже.

Альбина уныло дожевывала вторую сосиску, когда зазвонил телефон. Перегнувшись через стол, она сняла трубку.

— Привет, это я, — промурлыкал мягкий мужской голос.

— Привет, — робко отозвалась Альбина. — Вам, наверное, Валерию?

— А что, это не она?

— Не-а…

— Она дома?

— Вообще-то, да. В ванне. Но я могу отнести ей телефон. Хотите?

— Какой смысл? — удивился звонивший. — Я же далеко, не увижу. Лучше прими для нее телефонограмму. Бери ручку, записывай.

Альбина схватила фломастер и под диктовку незнакомца покорно нацарапала на пластиковой доске, пришпиленной к стенке над телефоном:

«Акулов Денис Данилович. Год рождения 1967. Домашний адрес: улица Маршала Бирюзова, 43, квартира 119. Квартиру снимал. Одинок, родственники живут в Казани. Последнее место работы — издательство «Аякс». Уволился оттуда в октябре прошлого года, теперешнее место работы не установлено. Об исчезновении заявила соседка, которой Акулов задолжал кругленькую сумму: показалось, что он ударился в бега. Она же опознала труп. Связь Акулова с криминальными структурами не установлена. Друзья, знакомые, служебные связи выясняются. Чао».

«Чао» она тоже приписала. Потом, когда мужчина положил трубку, стерла: наверное, это все-таки предназначалось ей.

— Кто-то звонил, что ли? — крикнула Валерия.

— Звонил какой-то.

— А чего меня не позвала?

— Хотела, а он отказался. Я, говорит, далеко, все равно ее не увижу.

— Да ведь это Севка звонил! — завопила Валерия. — Всеволод Васильевич! Что-нибудь путевое сообщил? Неси сюда.

Альбина понесла доску в ванную, дивясь собственной недогадливости. Ну как можно было не узнать его мурлыкающий, уютный голос, совсем не похожий на тон сурового следователя?

Валерия нетерпеливо потянулась к доске мокрой рукой, но тотчас отдернула ее:

— Ради бога, перепиши все это на бумагу, чтобы ничего не стерлось!

Она снова сунула руки в воду, чтобы уберечься от искушения, а Альбина, путаясь в тапочках, побежала искать бумагу и ручку.

Ох, какая же она дура, дурища! Что, сама не могла догадаться? Правда, что криворукая, ни к чему не пригодная — как и говорила мама. И, судя по всему, она окажется права и в главном: «Никому нужна не будешь!»

Альбина прижалась лбом к косяку, и ее вдруг затрясло в рыданиях. Голос Всеволода Васильевича воскресил в памяти одну из прекраснейших картин, какую ей только доводилось видеть в жизни: картину любви и взаимного желания. Альбине же, видно, остаются только руки насильников, для которых она — всего лишь плоть, безликое женское тело. Те в машине… Наиль…

И внезапно до нее дошло, чьи данные она только что записывала под диктовку Всеволода Васильевича!

Схватив со стола какой-то блокнот и ручку, отшвырнув непослушные тапки, снова ворвалась в ванную:

— Валерия! Ты понимаешь! Акулов — это Наиль! То есть никакой он не Наиль, а Денис Данилович!

— Что и требовалось доказать, — удовлетворенно кивнула та. — Родом из Казани! Видимо, в память об этом и называл себя татарским именем. Хотя по ФИО о его происхождении и не скажешь. Ишь ты — Акулов! Судя по повадкам, акула натуральная.

— Кстати, акула, в смысле рыба, тут совершенно ни при чем, — пробормотала Альбина, устраиваясь на табуреточке и коряво переписывая с доски в блокнот. — Акула — это искаженное «аквила», по-латыни «орел». То есть женщину по имени Акулина зовут, строго говоря, Орлица, ну а Акулов — это Орлов.

— Ни фига себе Орлов! — взвизгнула Валерия. — Скорее уж Стервятников. А откуда такая эрудиция?

Альбина чуть надулась. «По-вашему, я вообще ничего не должна знать?!»

— Кстати, от Катюшки. Пока мы с ней в витрине сидели, я уйму всякой всячины под ее диктовку печатала. Помнится, кто-то ей дал «Словарь фамилий» на один день почитать, так она оттуда делала выборки про всех своих знакомых. Там объясняются десять тысяч фамилий, ты представляешь? Ну и в том числе моя. Оказывается, Богуславская — церковная фамилия. В смысле, кто-то из предков был священником или хотя бы учился в духовной семинарии. Так появились, например, Знаменский, Троицкий, Рождественский, Вознесенский…

— Надеюсь, Евтушенко — не из священников? — с брезгливой гримасой уточнила Валерия и вдруг замерла, уставившись на Альбину, причем ее огромные глаза стали еще больше.

— Делала выборки для знакомых, говоришь? Не просто так, а для знакомых? Получается, этот Акулов — знакомый Катюшки?

— Получается, — медленно кивнула Альбина.

— Вот так номер!

Валерия вскочила в ванне, направила на свое худощавое веснушчатое тело струю душа, а потом сразу завернулась в халат, забыв о полотенце.

— А Катюшка-то, оказывается, не просто случайная пособница, но в деле по самые уши! Акулов… Ах, чтоб тебя!

И она полетела в комнату.

— Погоди, — пыталась урезонить ее Альбина, плетясь следом. — Это, может, еще ничего и не значит. Совпадение, к примеру. Мало ли у нее знакомых.

— С такой фамилией? — уничтожающе глянула Валерия. — У тебя есть хоть один знакомый Акулов? У меня лично — нет!

— А у меня есть, — упрямо мотнула головой Альбина.

— Этот самый Наиль, да? — хохотнула Валерия, с неимоверной быстротой заплетая в косу свои буйные кудри и аж приплясывая от возбуждения.

— Нет. Девушка знакомая есть, ну, была. Мы с ней вместе учились на филфаке. Тамара Акулова ее зовут. Теперь живет в Мурманске, замуж за подводника вышла.

— В Мурмaнске — надо говорить. Не в Мyрманске, а в Мурмaнске!

Валерия пронеслась по комнате и рванула дверцы гардероба:

— Давай, одевайся скорее.

— Ты куда это собралась? — озадачилась Альбина. Она и так находилась сегодня до одури. Совершенно не улыбалось опять одеваться, тащиться невесть куда по ноголомной скользоте, воцарившейся на улицах.

— Не переживай, не в Мурмaнск, — блеснула Валерия через плечо огненным взглядом. — Поближе. На Кутузовский поедем! Сейчас сколько? Седьмой час? Ну и отлично. Твоя Катюшка наверняка в витрине торчит и еще час будет торчать. Возьмем ее тепленькой!

Альбина хлопнула глазами. Интересно, когда Валерия успела одеться и даже обуться, в то время как она стоит, в чем была?

Пока она удивлялась, Валерия успела вскочить в дубленку и теперь открывала уже запертую на ночь дверь, бормоча:

— Кажется, кому-то понравилось бегать по снегу в одних носках? Конечно, дело вкуса, но по-моему — мазохизм!

— Ты… ты электровеник! — обреченно вздохнула Альбина и начала надевать сапоги.

Ей удалось не очень разозлить Валерию своими темпами, а вернее, отсутствием таковых, и в Кутузовском универмаге они оказались с помощью удачно подвернувшегося такси не более чем через час. Однако взять Катюшку тепленькой все-таки не удалось: в витрине ее просто не было. Еще издали Альбина разглядела дородную фигуру Бузмакина, который демонстрировал немногочисленным зевакам очередной итальянский шик-модерн от кутюр и одновременно выключал компьютеры и прочую офисно-бытовую технику, рассованную по витрине тут и там. — Ч-черт! Опоздали! — выдохнула Валерия, бросая такой взгляд на ноги Альбины, что той захотелось немедленно остаться босиком — даже без носков и колготок, только бы Валерия не прожгла лютым взором ее единственные сапоги.

— Подожди переживать, — пробормотала робко. — Может, она еще не ушла?

Наперегонки, огибая угол приземистого здания, побежали к служебному входу — как раз вовремя, чтобы нос к носу столкнуться с Бузмакиным, который неторопливо покидал здание, шушукаясь о чем-то с субтильным блондинчиком, интимно висевшим у него на руке.