Убить, чтобы воскреснуть - Арсеньева Елена. Страница 38

Она осеклась, заметив выражение Альбининого лица. Откинулась на спинку, закурила, усмехнулась.

— Сама не пойму, почему мне доставляет такое удовольствие тебя эпатировать. Это просто садизм какой-то.

— Эпа… что? — неуверенно переспросила Альбина.

— Ты где училась, барышня? — осведомилась Валерия. — Или на филфаке таких слов не проходят? Эпатировать, если совсем просто, — в краску вгонять.

— А что, вогнала? — Альбина прижала стылые пальцы к горячей щеке.

— Ого! — покивала Валерия. — Ты, что ли, и впрямь решила, будто мне с этим гомиком потрахаться невтерпеж стало? Бр-р! — Она так передернулась, что чашка заплясала на блюдце. — Но помнишь, что я говорила о нетрадиционных методах расследования? Вот и пример. Аркаша так жаждал от меня отделаться, что слова сыпались из него, как горох из дырявого пакета!

— Я и не предполагала, что он такой ерундой отягощает свою память, — удивилась Альбина. — Это же надо — помнить адреса манекенов!

— Не отягощал и не помнил. Все было записано в блокноте. На случай, если девицы вдруг слиняют, прихватив что-нибудь из витринного имущества.

— Ф-фу! — с выражением брезгливости сказала Альбина.

— Фу-фу, — охотно согласилась Валерия. — Однако нужное «фу» и полезное. Благодаря этому «фу» мы теперь можем отправляться в Измайлово, искать там переулок Капитанский, дом 4а, квартиру 6 и глаза в глаза спросить твою подружку, зачем она тебя подставила. И, главное, кому!

— Ага, так она тебе и скажет, — буркнула Альбина, вновь впадая в уныние и размышляя об очередной порции углеводов. — Если уж в милиции не сказала…

— А мне скажет, — непреклонно мотнула кудрями Валерия.

— Что, ты ее тоже за всякие места хватать будешь? — не удержалась Альбина от попытки поехидничать. Ответом ей было возмущенное фырканье:

— Разве ты еще не заметила, что у меня совершенно нормальная ориентация? Я даже розового ничего не ношу — чтоб не думалось. И не переживай: про Катюшку у меня других приемчиков припасено, да столько, что со счета собьешься!

— С удовольствием погляжу.

— Поглядишь, не переживай уж, поглядишь!

Увы, не удалось.

Начать с того, что среди бесчисленных и практически одинаковых «сталинок» Измайлова этот Капитанский переулок они искали невообразимо долго. Одно за другим гасли окна. Все-таки шел уже одиннадцатый час, люди ложились спать. Фонари, как водится, почти не горели, и Валерия с Альбиной ноги сбили, мотаясь от дома к дому и всматриваясь в неразличимые таблички. И вдруг будто в другой город прорвались. Среди многоэтажек протянулась короткая изломанная линия деревянных двухэтажных бараков с палисадниками, заваленными снегом, в которых сухо шелестели под ветром плети прошлогоднего хмеля. Что другой город! Мир другой, время иное!..

Здесь не светило вообще ни одного фонаря и пусто было, как на кладбище.

— Эй, не скажете, где дом 4а? — крикнула Валерия какой-то смутно различимой фигуре, которая моталась по тротуару, метя сугробы полами. Не ответив, фигура ввинтилась в подворотню и исчезла.

— О дьявол, пьян, как фортепьян! — ругнулась Валерия. — Да здесь только по пьянке и можно разобраться!

Примерно через четверть часа они нашли-таки дом 4, однако 4а почему-то оказался не только на противоположной стороне, но и на другом конце проулка.

— Там уже спят, наверное, — прошептала Альбина, глядя на слабое голубоватое свечение между шторками второго этажа.

— Ничего не спят, а очень даже телевизор смотрят, — подбодрила Валерия. — Не дрейфь, прорвемся!

— Кто там? — спросил певучий женский голос из-за двери с огромной цифрой 6, намалеванной на ободранной клеенке. — Нам бы Катерину, — с чарующими нотками отозвалась Валерия. — Скажите, нас Бузмакин послал.

— Нет, не скажу, — вздохнула женщина за дверью.

— Почему?! — озадачилась Валерия.

— Нету Катерины. Ушла где-то минут двадцать назад, но обещала скоренько вернуться. Так что можете ее подождать.

— Что, прямо здесь? — с ужасом воскликнула Валерия, озирая тесную площадку, уставленную сундуками, ящиками и воняющую кошками и гнилым луком.

За дверью громко вздохнули, потом защелкали замки.

— Заходите уж, — недовольно сказала маленькая полная женщина в нелепом тренировочном костюме, валенках и толстой мохнатой шали. — Не раздевайтесь — у нас студено. Трубу прорвало, топят еле-еле. Конечно, ежели мороз, обязательно должно чего-нибудь прорвать…

— А вы Марина Алексеевна? — с улыбкой перебила Валерия, боком протискиваясь в загроможденную шкафами прихожую. — У вас Катя комнату снимает, да?

— Да, проходите вон туда, — улыбнулась и Марина Алексеевна. — Раз вы из магазина, Катя, наверное, не будет сердиться, что я вас пригласила. А то неделю или дней десять назад к ней из милиции приходили, так она ужасно ругалась, что я их на порог пустила, даже съехать собралась…

Милиция? Альбина нетерпеливо вздохнула. Это интересно!

— Но, вижу, съезжать она все-таки раздумала, — кивнула Валерия, одобрительно оглядывая чистую и довольно уютную комнатку. — Ох, какая прелесть!

Да, для тех, кто ценит советское ретро начала пятидесятых, это была не комната, а райский уголок: плюшевые шторы, вязаная крючком скатерть на круглом столе, массивный гардероб с цветными стеклами, гобелен с быстроногими оленями над железной кроватью с шишечками… Модница Катюшка совершенно не вписывалась в этот замшелый интерьер.

— Да, из такой симпатичной комнатки и впрямь неохота уходить! — лживо улыбаясь, Валерия осторожно уселась на венский стул и выпрямилась, стараясь лишний раз не качнуться.

Альбина последовала ее примеру, но тотчас поняла, что отдохнуть вряд ли удастся: сидеть приходилось в основном на собственных ногах.

— Да и дешево я беру, просто даром! — подхватила Марина Алексеевна. — По Катюшкиным деньгам самый раз.

— Ну, вроде бы у нас в универмаге очень неплохо платят, — весьма натурально обиделась Валерия.

— Неплохо, неплохо, — закивала хозяйка. — Однако это для серьезного человека, а для такой свиристелицы, как наша Катюшка, все будет мало.

— Ну, молодая, легкомысленная — понять можно, — снисходительно улыбнулась Валерия.

— Можно?! — возмущенно всплеснула руками хозяйка. — Да, к примеру, тратила бы она все на тряпки свои — это да, это понятно. Но когда девчонка мантулит день-деньской, а вечерами колготки зашивает, чтобы новые не покупать, а побольше деньжат отдать этому своему проклятущему Дениске, — это как, тоже нормально?

«Бог ты мой! Катюшка носит штопаные колготки!»

Это потрясающее открытие на какое-то время вышибло из головы Альбины все прочие мысли, особенно когда вспомнился каракулевый свингер. Она бросила изумленный взгляд на Валерию, и вдруг до нее дошло, отчего та мгновенно притихла, словно затаилась, отчего заблестели ее глаза и напряглись губы.

«Отдавать все деньги своему проклятущему Дениске!» — так сказала квартирная хозяйка. А в этой истории один только Дениска — Денис Данилович Акулов, родом из Казани, называвший себя Наилем. И сказать «своему Дениске» все равно, что сказать «своему Наилю»… Так, значит, Валерия права, и Катюшка должна знать о событиях того страшного вечера куда больше, чем казалось Альбине!

— Денис — симпатичный парень, — с дразнящей улыбкой молвила Валерия, обводя округлым движением стены, сплошь увешанные фотографиями вышеназванного Дениса.

— Сим-па-тич-ный! — с сердцем передразнила Марина Алексеевна. — Все, что в нем симпатичного, это блядские глаза. И сам он блядун, каких мало. Дура Катюшка все надеялась, что он женится на ней, а я ей что говорила: таким жены нужны, только чтобы передачи носить.

— Куда? — наивно хлопнула ресницами Валерия. — В больницу, что ли? Не знаю, он как-то не произвел на меня впечатления больного…

— В больницу! — уничтожающе блеснув глазами, перебила Марина Алексеевна. — В какую, к свиньям, больницу?! В тюрьму передачи, в этот… шизо или сизо, уж и не знаю, как оно зовется!