Меч с берегов Валгаллы - Александрова Наталья Николаевна. Страница 33

Впрочем, делать выводы было еще рано.

Сима повернула налево и пошла по коридору.

Этот коридор был суше и ровнее прежних. Девушка прошла по нему и снова увидела лестницу. Только эта лестница была не каменная, а железная, сильно проржавевшая, но еще вполне крепкая.

Сима поднималась по ней несколько минут и, наконец, оказалась перед небольшой железной дверцей.

К счастью, эта дверь была не заперта.

Сима толкнула ее, шагнула вперед и оказалась в тесном пыльном чуланчике. Осветив его фонарем, она увидела со всех сторон глухие стены и остановилась в замешательстве.

Снова тупик!

Пришла ночь. Все люди Эгиля спали, и сам Эгиль начал засыпать. И ему привиделось, что из болот, окружающих то место на берегу, где стоял его корабль, поднялись страшные болотные духи, похожие на диких зверей, и окружили корабль со всех сторон, и напали на спящих викингов. И самый страшный болотный дух, похожий на медведя, навалился на Эгиля и стал его душить.

Тут Эгиль проснулся и увидел, что из-за деревьев на берегу выходят люди, одетые в звериные шкуры, со звериными мордами вместо лиц – у кого волчья морда, у кого морда рыси или росомахи. А позади этих людей едет на огромном лосе могучий богатырь в медвежьей шкуре, в шапке из медвежьей головы и с огромным топором в руках.

И окружили эти люди корабль Эгиля, и направили на спящих викингов стрелы своих луков, и собирались их убить.

Тогда встал Эгиль, поднял свой меч по имени Серый Коршун и сказал громким голосом:

– Достойно ли великого вождя нападать на спящих? Сразись со мной, Рапакиви, если ты достаточно отважен! Или ты боишься меня? Боишься моего меча?

– Я никого не боюсь! – отвечал ему богатырь на лосе. – Я не боюсь ни людей, ни зверей, ни призраков! Я своими руками убил десять медведей – мне ли бояться тебя, человек моря? Я сражусь с тобой, и все увидят, какого цвета у тебя кровь!

– Мы сразимся с тобой, Рапакиви! – ответил Эгиль. – Но скажи своим людям, что, если я одолею тебя в честной битве – они не тронут моих людей, и дадут мне и моим людям вдоволь еды и воды, и позволят нам вернуться в свои края.

– Пусть будет так, – согласился вождь вепсов. – Но этого не будет, потому что я убью тебя своими руками, как убил десять медведей, и тогда мы перебьем всех твоих людей и заберем всю добычу, какая есть у тебя на корабле!

– Пусть будет так, – согласился Эгиль, и поднял свой меч по имени Серый Коршун, и начал битву с вождем вепсов.

Они бились все утро, и вождь Рапакиви сражался, как раненый медведь, и наносил Эгилю своим боевым топором один удар за другим. Но и Эгиль сражался мужественно, и не отступал, и отбивал удары своим щитом и мечом по имени Серый Коршун.

Они бились до полудня, и ни один из них не мог одолеть другого. Вождь вепсов расколол своим топором щит Эгиля, но тот одним мечом отбивал его удары и наносил сам удар за ударом.

Солнце уже стояло в зените, а битва все еще не кончилась. Вождь вепсов, богатырь Рапакиви искрошил щит Эгиля своим топором, но Эгиль продолжал сражаться, отбивая удары мечом.

Воины вепсов стояли позади своего вождя, следя за битвой. И люди Эгиля, проснувшись от хмельного сна, тоже следили за схваткой, криками подбадривая своего вожака.

И тут в небе над воинами появился огромный серый коршун. Он сложил крылья, упал, словно камень, и ударил клювом вождя вепсов в темя, и Рапакиви покачнулся и опустил свой топор. И тут же Эгиль вонзил в его грудь свой верный меч по имени Серый Коршун. Вождь вепсов упал на колени, обагрив мох своей черной кровью. Но он снова поднял голову и проговорил:

– Неужели ты думаешь, человек моря, что меня так легко убить? Когда я еще лежал в колыбели, надо мной пропел свою священную песню самый великий шаман. Эта песня – как самая крепкая броня, она защищает меня от смерти. Эта песня даровала мне пять жизней. Так что тебе придется убить меня пять раз, человек моря! Посмотрим, как это тебе удастся!

– Может быть, у тебя и пять жизней, – отвечал ему Эгиль, – но голова-то у тебя одна!

И сказав это, он выдернул из раны свой меч по имени Серый Коршун, взмахнул им и отсек голову вождю вепсов.

Голова Рапакиви покатилась по земле, вращая страшными глазами, а тело грянулось оземь.

И вышел вперед старый вепсский воин, снял с головы кожаный шлем и сказал, обращаясь к Эгилю:

– Ты победил нашего вождя, человек моря, ты победил великого воина Рапакиви. Мы давали ему клятву верности, но теперь его нет, и наша верность принадлежит тебе. Теперь ты – наш вождь, человек моря, а мы – твои верные слуги. Повелевай нами по своему разумению, мы исполним любой твой приказ! И остальные воины склонили головы в знак того, что признают Эгиля своим вождем.

И стал Эгиль вождем вепсов, и правил ими со славой. Все соседи боялись и уважали его, и не смели нападать на землю вепсов. Но дружинники Эгиля роптали – не было у них хорошего дела, не было славных схваток и богатой добычи. И однажды решил Эгиль повести свое воинство в соседнюю страну, чтобы взять там богатую добычу.

Пошел Эгиль со своим войском через леса и болота, и на берегу большой реки увидел он старого колдуна, того, что отдал ему меч по имени Серый Коршун.

– Здравствуй, старый человек! – сказал Эгиль колдуну. – Давно я тебя не видел! Что привело тебя в эти края?

– Здравствуй, Эгиль! – отвечал ему колдун. – Меня привела сюда судьба. Помнишь ли ты наш договор?

– Помню, старый человек! Ты дал мне этот меч и сказал, что возьмешь за него десять лет моей жизни.

– Вот и пришло время. Судьба привела меня сюда, чтобы получить эту плату.

– Что ж, все мы должны исполнять то, что предначертано судьбой. Раз мне суждено умереть сегодня – пусть будет так, только об одном я тебя прошу: меч по имени Серый Коршун верно служил мне и стал мне настоящим другом. Пусть его похоронят вместе со мной.

– Да будет по-твоему! – согласился колдун и сказал смертное слово, и Эгиль пал мертвым. И дружинники Эгиля выкопали для него могилу, и похоронили его, и положили рядом с ним в могилу меч по имени Серый Коршун, и водрузили на могилу каменную плиту. И колдун высек на этой плите священные руны, чтобы никто не потревожил покой великого воина.

«Снова тупик? – подумала Сима. – Но этого не может быть! Ведь сюда ведет подземный коридор, и лестница, и дверь – наверняка все это сделано не для того, чтобы попасть в этот чулан без дверей и окон!»

Сима постучала по стенам.

Слева и справа звук был глухой, тихий, но впереди стена отозвалась гулким эхом. Значит, за ней была пустота.

Сима поводила по этой стене лучом фонаря, потом для верности ощупала стену рукой – и почти сразу наткнулась на едва незаметный выступ. Сдвинула его вправо – и стена с негромким скрипом отошла в сторону, открыв проход.

Сима протиснулась в этот проход – и кусок стены сразу же встал на место. При этом от неожиданности она выронила фонарь, и он тут же погас.

«Только этого мне не хватало! – подумала Сима в отчаянии. – И самое главное – куда же я теперь попала?»

Она завертела головой и увидела, что откуда-то спереди пробивается слабое подобие света. Сима двинулась на этот свет и вдруг ударилась головой обо что-то железное. Раздался гулкий протяжный звук. Сима попятилась, протянула вперед руку и нащупала жесткий округлый бок. Это ей что-то смутно напоминало…

Осторожно обходя железный предмет, она сделала еще шаг вперед и на этот раз наткнулась на две узкие прогнутые доски…

Теперь стало немного светлее, и Сима смогла разглядеть, что это такое.

Это были старые детские лыжи.

Ее собственные лыжи, на которых она каталась лет пятнадцать назад.

Повернув голову назад, Сима поняла, на что только что налетела с таким грохотом. Это было висящее на стене старое оцинкованное корыто. А рядом с корытом, точнее, прямо под ним стояла дореволюционная швейная машинка немецкой фирмы «Зингер». Машинка ее покойной бабушки. Очень, кстати, хорошая вещь.