Радикальный удар - Байкалов Альберт. Страница 33

Атаби выдержал еще одну паузу. Она была намного длиннее, чем первая, чтобы племянник смог понять и осмыслить всю ответственность, возложенную с этого момента на его плечи.

— Спасибо. — Чана кивнул и сглотнул подступивший к горлу ком. — Я оправдаю твое доверие. Тебе не будет за меня стыдно.

— Доку Гиреев одобрил мое решение. После разговора с тобой он представит тебя людям и скажет свое последнее слово. Поэтому тебе придется ехать на родину и встретиться с ним. Но вначале ты должен будешь вникнуть в наши дела. Все, что нужно для этого, найдешь там, где я рассказывал тебе о своем желании купить участок земли и открыть новый бизнес. Помнишь, ты спросил: «Зачем кому-то понадобилось портить дерево?» Там ищи…

До Чаны наконец дошло, зачем дядя вез его в такую даль в день отъезда в Киев. Он вдруг отчетливо вспомнил отверстие в стволе сосны. Хатуев удалил запись, закрыл крышку ноутбука и задумался. Быстро темнело. Придется ждать рассвета. А дядя, как оказалось, был еще тот хитрец.

В дверь постучали.

— Да!

Вошла Ирина Петровна:

— Вы ужинать будете?

— Конечно. — Чана вспомнил, что с утра выпил лишь чашку чая.

— В таком случае прошу к столу.

Хатуев поднялся, взял ноутбук, подошел к шкафу и поставил его на место. Потом посмотрел на домработницу:

— Дядя больше ничего не передавал?

Она покачала головой.

— Хорошо, показывайте, куда идти.

— Вы извините, но я не знаю ваших вкусов, — семеня чуть впереди, щебетала Ирина Петровна. — Пока приготовила то, что предпочитал ваш дядя.

— Я неприхотлив в еде, — небрежно проговорил Чана. — Лишь бы это не была свинина…

Ранним утром Хатуев заглушил машину рядом с уже знакомой сосной. Как оказалось, от дома дяди до озера ехать было не так уж и далеко, как из Москвы. Выйдя наружу, огляделся. Легкий ветерок едва заметно шевелил ветками деревьев. Было свежо и тихо. Другой берег озера обесцветила дымка тумана.

Сбивая с травы росу, он подошел к сосне и осмотрел то место, где было отверстие, однако ничего не нашел. Даже кора была целой. Чана огляделся. Нет, он не ошибся, именно здесь стоял Атаби. Чеченец достал раскладной нож и стал ковырять им кору над тем местом, где дядя упирался ладонью. Неожиданно отвалился правильной формы кусок, обнажив замазанное обычным пластилином отверстие. Чана поддел импровизированную пробку и вытащил ее. Сунув палец, нащупал полиэтилен. Зацепив его, он вытащил герметично запакованный сверток. Затем вернулся в машину. На стекло брызнули капли дождя. Чана огляделся по сторонам и торопливо разорвал упаковку. Здесь была кодировочная таблица и карта памяти. Все, с этого момента он может сам, напрямую, выйти на Доку Гиреева. Чану распирала гордость.

В полдень Хатуев вернулся в дом дяди. Теперь ворота перед ним открыли без лишних вопросов.

В гостиной Чану встретила Ирина Петровна.

— Дядя не говорил, кому нужно будет передать дом? — спросил он, усаживаясь на кожаный диван.

— Атаби все заранее оформил на меня, — ответила женщина. — Есть нотариально заверенные документы. Как подойдет назначенное время, вас с ними ознакомят.

— Странное решение, — растерялся Чана.

— Ничего странного, — женщина едва заметно улыбнулась. — Этот дом принадлежит вам. Я являюсь его фиктивной хозяйкой. Если не доверяете…

— Нет, что вы, — спохватился Хатуев. — Раз так решил дядя, значит, я ничего не буду менять.

— Вы не хотите знать, почему он так доверял мне? — спросила Ирина Петровна.

— Если надо будет, сами скажете, — ответил он.

— Я знаю, что у Атаби была жена, — заговорила Ирина Петровна. — У них есть дети.

— Да, — подтвердил Чана. — Дочери.

— Он рассказывал, — кивнула Ирина Петровна. — К вам Атаби относился как к сыну.

— Это так. — У Чана защемило сердце. Он сглотнул подступивший к горлу ком и поднял на женщину взгляд: — А к вам?

— Может, я, конечно, оскорблю вас тем, что скажу дальше, но думаю, между нами не должно быть недомолвок и тайн, — она выдержала паузу, словно собираясь с духом.

— Я уже примерно знаю, что вы скажете, — догадался Чана.

— По-настоящему он любил меня, — следя за реакцией собеседника, тихо сказала Ирина Петровна. На ее глазах выступили слезы.

— Где я должен жить? — спросил Чана скорее для того, чтобы перевести разговор в другое русло. Он не хотел больше ничего знать о личной жизни столь уважаемого им человека.

— Вам лучше, как и ему, снять квартиру в городе, — сказала женщина. — По крайней мере, так делал Атаби и тоже просил в случае чего рекомендовать вам. И еще, почти все его дела вела я. Если вы доверяете, то так и продолжим наше сотрудничество. У меня диплом экономиста. Все отчеты в налоговой инспекции и других инстанциях были на мне. А хозяйство у вашего дяди немаленькое…

— Пусть останется как прежде. Постепенно я буду вникать в дело.

— Отправка денег на родину также входила в мои обязанности.

— Почему он вам так доверял? — не скрывая удивления, спросил Чана. — Так наши мужчины не доверяют даже женам.

— Я сама из Грозного, — тихо заговорила женщина. — Беженка. До войны работала бухгалтером. Потом перебралась в Москву… Здесь познакомилась с вашим дядей. Случайно…

— Хорошо, — кивнул Чана и направился вверх по лестнице. — Я решу вопрос с жильем в городе. Но это позже. Ночью я уеду. Мне не надо звонить. Если понадобитесь, я сам найду способ связаться. Недели две меня не будет в Москве.

Он поднялся в комнату для гостей. Усевшись на кровать, задумался. Получается, дядя жил с женой, а любил русскую женщину. Странно, и верилось с трудом. Прежний мир рушился на глазах. Чана с удивлением узнавал, что все совершенно не так, как он представлял себе раньше.

— Раз ему можно было жить с русской, почему я не могу привезти Юлю?!

Неожиданная мысль заставила Хатуева встать. Он прошел из угла в угол просторной комнаты, остановился у окна и вынул телефон. Немного поколебавшись, стал набирать номер…

Джин перекинул ногу через дерево и замер, увидев боковым зрением, как Габис присел, что-то высматривая впереди. Однако в следующий момент он выпрямился и двинулся дальше. Джин перевел дыхание. Они вторые сутки в пути, однако прошли немного. Маршрут пролегал по хребту, между реками Нетхой и Чож. Хотя «реки» — название скорее условное. Большие ручьи лишь в период таяния в верховье снега или во время затяжных осадков превращались в бурные потоки, которые заполняли русла и вырывались из берегов. Сейчас Чож они перешли, едва намочив подошвы армейских ботинок.

Габис поднялся немного вверх по склону и встал. Оглядевшись по сторонам, стянул с головы кепку:

— Надо поесть.

Джин сбросил с себя рюкзак, положил сверху автомат. Габис сел на землю и стал расшнуровывать ботинки.

— Далеко еще? — осторожно спросил Джин.

— В обед придем, — пообещал Габис, разглядывая торчащий из носка палец.

Где-то внизу, у ручья, хрустнула ветка. Джин посмотрел на Габиса. По тому, как проводник замер, было ясно: он тоже услышал странный звук. Габис торопливо натянул ботинки и, не завязывая шнурков, схватил автомат. Джин последовал его примеру.

«Неужели Родимов затеял свою игру и приказал меня страховать?» — с досадой подумал он и лег, укрывшись за стволом дерева. Габис распластался в траве.

В следующий момент Джин отчетливо увидел здоровенного чеченца в камуфлированной форме. У него не было бороды. Массивный подбородок покрывала лишь смолянистого цвета щетина. Габис приподнялся:

— Давлят!

— Габис? — изумленно проговорил громила.

— Ты почему здесь? — медленно поднимаясь с земли, спросил Габис и посмотрел в сторону Джина.

— Ты не один? — Давлят остановился.

— Я не мог сообщить вам, так сложились обстоятельства. — Габис снова посмотрел в сторону Джина.

Джин тоже встал с земли.

— Кто это? — Давлят настороженно уставился на Джина.

— Это… — Габис замялся.

Джин молчал. Ситуация была ему непонятна.