Наследник царских кровей - Серова Марина Сергеевна. Страница 35

– В каком смысле?

– Не заметил? Они сначала пытались сымитировать несчастный случай или неполадки техники. А в последний раз преступник пришел с ножом, значит, нападают в открытую, торопятся.

– Я как-то не думал об этом.

– А еще знаешь, что ты упускаешь из виду?

– Что?

– Задай себе вопрос: почему преступники заторопились сразу после того, как Николай Алмазов вышел из комы? Прямо через несколько часов пошли на покушение?

– Хотят его убить, наверное.

– И раньше хотели! А тут заторопились резко.

– Ты хочешь сказать… Нет, – перебил сам себя мальчишка, – не может быть… Я думал, это простое совпадение. Они узнали, что папа вышел из комы?! Ведь этот факт меняет многое.

Я молча наблюдала, как до Никиты медленно доходит главное.

– Но как они узнали? Звонили в больницу, о здоровье справлялись?

– Позволь, я пока не буду отвечать на твой вопрос. Сейчас важно только одно: где находится твой отец, знаю я и полковник Петров. Пусть пока так и будет.

– Хорошо. А надолго?

– Не очень. Нужно кое-что проверить. Да, и не говори пока никому, что отца перевезли. Даже дяде.

– Ладно, но дядя Артем захочет видеть папу.

– Улыбаешься, киваешь и говоришь, что папа очень слаб еще, поэтому врачи не разрешают никаких посещений. Не сегодня, может, завтра, послезавтра.

– Хорошо, – хихикнул Никита, потом вдруг стал совсем серьезным, почти угрюмым: – Ты ведь не подозреваешь моего дядю в организации покушений на всех нас?! Даже не думай, дядя Артем порядочный, кристально честный человек. И когда ты узнаешь его получше…

Я, конечно, могла бы привести ребенку массу примеров из жизни, когда на первый взгляд вполне приличные люди оказывались так или иначе замешаны в неприятные истории. Более того, когда преступники характеризовались своими знакомыми как «милые», «безобидные», «порядочные», «честные». Мы порою довольно плохо знаем своих родных, соседей или сослуживцев. Но предпочла пока промолчать. В конце концов, скоро у меня будет возможность составить свое собственное мнение об Артеме.

– Никита, как вы с дядей договаривались? Ты его наберешь?

– Он сказал, что прибывает после обеда, наверно, это скоро. Точного времени не помню, говорил, сам наберет.

– Если он называл номер рейса, мы можем сами уточнить в справочной аэропорта. Как раз подъезжаем уже.

– Знаешь, наверно, он не сказал, или я забыть умудрился. Но мы ведь можем просто подождать. Пока ты разговаривала с Геннадием, я пытался набрать номер сотового дяди. Телефон выключен, значит, еще не приземлились.

Я заехала на парковку и выключила мотор «фолька».

– Тогда давай зайдем пообедать вон в то кафе. Возле гостиницы аэропорта. Ты толком даже не завтракал, я тоже. Хоть пообедаем нормально.

– Давай, я, конечно, перекусил кофе с бутербродами, но все равно голодный как волк. Когда переживаю, так есть хочу.

Мы зашли в кафетерий, который внешним, да и внутренним убранством напоминал скорее приличную столовую. Но выбора особого не было, а приготовленные и выставленные в витринах салаты и мясные закуски выглядели свежими и вкусными. Вдобавок аппетит дразнил запах ванили и горячей выпечки.

– Это очень хорошо, что дядя задерживается, мне хотелось поговорить с тобой наедине. Я разговаривал с отцом, и мы пришли к единому мнению: тебе нужно узнать некоторые подробности о нашей семье. Эта информация всегда держалась в строгой тайне, я заверил отца, что мы можем тебе доверять.

– Спасибо за доверие, – улыбнулась я, ставя на поднос салат, компот и приборы. – Ты что будешь: сок или компот?

– Лучше сок. Ты прости, что я раньше ничего не рассказывал, мне нужно было разрешение отца. Я ему честное слово давал.

– Настоящий мужчина всегда держит данное слово. Так что ты молодец.

– Да, и я готов ответить на все твои вопросы, от которых раньше увиливал. Ты не могла не заметить…

– Конечно, заметила, – вновь улыбнулась я.

– Только мы вынуждены просить тебя…

– Хранить вашу тайну? – опередила я мальчишку.

– Да. Это очень важно, ну, ты потом поймешь почему.

– Хорошо, тогда давай продолжим разговор, когда сядем за столик.

Мы выбрали салат для Никиты, мясо по-французски – здесь наши вкусы совпадали, слоеные пирожки с мясом и сыром. Мальчишка порывался взять еще и кофе, но оказалось, что есть только растворимый, и он отказался от этой идеи, возмущенно фыркнув:

– Во всем мире признают только молотый кофе – все остальное суррогат.

– В общем-то, да.

– Его вообще делают из отходов производства плюс различные добавки. Как это можно пить? Не понимаю!

Я молча улыбалась в ответ на гневную тираду мальчишки, в общем-то, соглашаясь с его мнением. Когда мы расплатились и расположились за уединенным столиком в углу небольшого зала, Никита начал свой рассказ.

– Для начала я должен прояснить вопрос с наследством. По закону и следуя составленному завещанию я, Никита Алмазов, являюсь единственным наследником своих родителей. Все имущество, которое существует на сегодняшний день: завод по производству ювелирных изделий, магазины, квартира, загородный дом и «Фольксваген Жук», который принадлежал маме, – рано или поздно достанется мне. Машина отца так серьезно пострадала в аварии, что ее нельзя считать имуществом. Следуя простой логике, как раз я и являюсь лицом, которое выигрывает материально в случае смерти обоих родителей. На твоем месте, ведь мы знакомы не так давно, я считал бы Никиту Алмазова главным подозреваемым.

– Очень интересное предложение, обязательно учту. Но, раз уж мы разбираем все в подробностях, не будем забывать, что на Никиту Алмазова тоже было совершено несколько покушений. Из чего следует: а) если продвинутый и, без сомнения, умный молодой человек сам является преступником, значит, это все своего рода алиби, то есть покушения для отвода глаз, чтобы не стали подозревать.

– Надеюсь, есть и иные предположения? – напрягся Никита.

– Конечно, ведь могут быть и другие лица, заинтересованные в получении наследства. Что говорит завещание в случае и твоей смерти?

– Отец никогда не скрывал от меня своей последней воли. Но пойми, он составил завещание не потому, что собирался умирать в ближайшее время, а для того, чтобы обезопасить семью от потери имущества в случае его внезапной кончины. То есть мы с мамой являлись наследниками отца, я – обоих родителей. Никому не приходило в голову, что родители могут умереть одновременно или мы все друг за другом.

– Значит, на этот случай не было предусмотрено никаких вариантов?

– Нет, никаких.

– Значит, наследование проходило бы согласно существующему закону…

– Опережая твой вопрос, сразу скажу, что тайных или незаконнорожденных детей у отца нет. Я уточнил.

– Да? – удивилась я.

– Ну, конечно, ты постоянно намекала, что я чего-то могу не знать…

– Прости, далеко не у всех детей и родителей такие доверительные отношения.

– Да, наверное.

– Тогда вопрос наследников давай на время закроем. У меня есть на эту тему некоторые предположения, но я не готова их озвучить. Доказательств пока нет.

– Значит, меня ты не подозреваешь? – хихикнул мальчишка.

– Нет, – очень хотелось сказать «уже нет», но я сдержалась. – Наверное, ты еще что-то хочешь рассказать?

– Конечно, зачем же я разговор затеял? Сейчас ты услышишь семейную тайну Алмазовых. Она передается от отца к старшему сыну, и ты единственный человек, не связанный с нами кровным родством, которому она доверяется.

– Это честь для меня, – кивнула я совершенно серьезно. – Обязательно буду ее хранить.

– Начать придется издалека: наш предок, мой прадед, был старинного дворянского рода. И броская фамилия Алмазов, которая нам досталась, не что иное, как псевдоним. Каким образом Егору Алмазову удалось сменить фамилию, осталось загадкой для всех. Он был оборотистым, хорошо образованным и очень умным. Умел всегда, как говорится, держать нос по ветру. И, что немаловажно, успешно просчитывал возможные варианты развития событий на несколько ходов вперед. До революции прадед владел несколькими поместьями в Поволжье, приносящими хороший доход, большим домом в Питере и поместьем в Царском Селе, которое использовалось семьей как дача. Помимо этого, успешно инвестировал деньги в торговлю, то есть был богатым человеком. Увлечения, модные среди дворянства того времени, такие, как карты, женщины и выпивку, игнорировал, любил молодую жену-красавицу и сына. Увлекался ювелирным делом, хорошо разбирался в камнях, сам был очень неплохим мастером.