Ключ к тайне - Чалова Елена. Страница 36

– Это сложно, долго и требует специальных навыков… или хотя бы большого количества ключей. Кроме того, там может быть сигнализация… Я хочу сказать, что нам нужно прийти туда, пока библиотека открыта, и где-нибудь спрятаться. А потом уж, когда все уйдут, попасть в хранилище и как следует все там осмотреть.

– Ох, как-то это… – Рада растерялась. План подозрительно смахивал на взлом. Но раз ему не страшно, то и она справится. И девушка с деловым видом спросила: – А где мы спрячемся?

– Давай вспоминать. Когда мы сегодня бродили по библиотеке, я видел кучу всяких дверей. Наверняка там найдется чулан. Или можно запереться в туалете. Или вот в той комнатке, куда ты заглядывала. Ну, вспомни: зал художественной литературы, библиотекарша такая, на белую мышь похожа.

– Поросенок, она смотрела на тебя с таким восхищением!

Рада подумала, вспомнила то, что успела рассмотреть, и с сомнением сказала:

– Пожалуй, можно попробовать. Там стоит не сколько шкафов. Один был приоткрыт, и в нем висел плащ. Другой… Я потянула дверцу – там на полках стояли папки с бумагами. Но полки только сверху, внизу можно спрятаться. Однако вдвоем мы не поместимся.

– Тогда тебя надо засунуть в шкаф, а я… скажем, спрячусь в туалете.

– А если кто-нибудь из сотрудников зайдет пописать на дорожку, перед тем как запирать свое хозяйство?

– А я спрячусь в мужском туалете. В библиотеке работают одни женщины. Ну, по крайней мере, я ни одного мужика не видел.

– А… а если нас поймают? Уборщица увидит тебя в туалете или кому-то срочно понадобятся папки из того шкафа, где я буду сидеть? Или… или я чихну в самый неподходящий момент?

– Если поймают… если поймают, говори, что на пари забили остаться в библиотеке на ночь и ловить местное привидение.

– Думаешь, они нам поверят?

– Будем надеяться, что до этого не дойдет… но в крайнем случае история про пари и привидение ничуть не хуже истории про сокровища или наследство тетушки Терезы. И уж точно вызовет меньше вопросов.

Карл и Клаус шли по улицам Кёнигсберга. Карл старался не смотреть по сторонам, но Клаус не мог удержаться. Ему никогда еще не приходилось видеть такого: богатый и чистенький город, еще вчера полный черепичных крыш и палисадников с поздними астрами, наполнился запахом гари и пылью. Руины домов, ямы, искорежившие дороги, сладковатый запах, которым порой тянуло со стороны развалин и от которого мутило даже самых крепких мужчин. Молодой человек был испуган и время от времени поглядывал на дядю, который хоть и отдохнул за последние сутки, но словно ничуть не набрался сил.

Они переждали бомбежку на окраине города, в подвале у гостеприимного кабатчика. Клаус понимал, что состояние здоровья Карла с каждым днем ухудшается, и ему стало страшно, когда он увидел, что маленькая Тереза обнимает на прощание старика и плачет. Молодой человек вдруг осознал, что девочка, которая иногда действительно умела предчувствовать будущее, прощается со своим спасителем навсегда. Перехватив встревоженный взгляд Клауса, она постаралась взять себя в руки и, обняв его тоже, прошептала:

– Он не боится. Но все равно… – Ее губы кривились в попытке сдержать рыдания. – Он такой старый, и он устал, и ему стыдно себя, что-то мучает его, но он добрый.

Клаус впервые взглянул на Терезу не как на симпатичную и умненькую девочку, а с опаской: так обычные люди воспринимают медиумов и всех обладающих необычными способностями.

– А что ты знаешь про меня? – не смог удержаться от вопроса молодой человек.

Худые руки девочки крепче стиснули его плечи, и, не задумываясь, она ответила:

– Мы с тобой еще встретимся. И долго будем вместе.

Клаус удивленно взглянул в чумазое личико Терезы, погладил светлые волосы, которые мама уже успела заплести в тугие косички, и тоном взрослого, который подыгрывает малявке, сказал:

– Конечно, конечно!

Тереза нахмурилась, но потом решила доказать Клаусу, что она не просто болтушка. Пожалуй, пора дать понять, что она знает его секрет. Мир для Терезы был гораздо богаче, чем для остальных людей. Порой она видела потоки энергии, пронизывающие воздух и землю, ауру людей и вещей. Мама сказала, что с ней в детстве тоже происходило что-то подобное, но к зрелости это проходит, необычные способности и ощущения притупляются и исчезают. Тереза очень надеялась, что ей удастся сохранить хотя бы часть своего дара. Она любила эти свои необычные способности, хоть они и приносили порой боль и слезы. А мама считала их проклятием и рада была, когда они стали сходить на нет.

С первой встречи Тереза поняла, что Клаус носит с собой Нечто. Она смотрела на его грудь, где под одеждой висел медальон, и видела переплетение красных и золотистых нитей, ну, то есть это не нити, конечно, а каналы, по которым течет пойманная и подчиненная энергия. И еще она видела смуглую девочку с длинными черными косичками, которая смотрела на нее из прошлого.

«Как тебя зовут?» – мысленно спросила Тереза и услышала: «Мириам».

И вот теперь Тереза коснулась пальцем того места на груди Клауса, где висел серебряный кружок, и сказала:

– Я могу кое-что рассказать тебе про эту штуку.

И я знаю про него больше, чем знала сама Мириам.

Клаус не сразу понял, что она назвала имя той еврейской девочки, которая в мирной Праге, в другой, прежней, довоенной жизни подарила ему свой медальон. А когда сообразил, то сказал, наклонившись к Терезе:

– Я найду тебя, когда все успокоится. И мы поговорим.

Девочка кивнула.

Всю обратную дорогу Клаус был взволнован. Способности Терезы произвели на него огромное впечатление. Само собой, он очень давно понял, что «есть многое на свете, друг Горацио…» и так далее. Он помнил, как листал дневник дяди с записями многолетних наблюдений. Как поражен был, когда попал в «Лабораторию 13» и своими глазами увидел людей, способных левитировать, читать мысли и двигать предметы, не прикасаясь к ним руками. О да, герр Зоммер собрал в своем ведомстве много странных и неординарных личностей. Но проблема состояла в том, что способности эти никак не удавалось упорядочить и подчинить. Проявление их было малопредсказуемо и зависело от огромного количества переменных факторов, начиная от настроения медиума и заканчивая погодой. Дядя почти не работал непосредственно с медиумами, лишь один раз он дал Клаусу карту Кёнигсберга и области и попросил провести серию опытов, чтобы медиумы указали на карте места скопления энергии. Клаус послушно провел эксперименты, принес дяде результаты, которые ему показались весьма интересными, ибо многие очертили на карте фактически идентичные места. Молодой человек был взволнован, но дядя забрал карты и сказал, что сам напишет отчет. Клаус, который трудился в отделе технической поддержки, не посмел возразить.

Через какое-то время он, будучи человеком неглупым и помогая дяде больше, чем предполагалось его обязанностями, понял, что Карл ведет свои собственные изыскания и что результаты их он порой скрывает от начальства. Задав дяде прямой вопрос, он услышал столь же откровенный ответ:

– Я не буду объяснять тебе, в чем дело, потому что только незнание может послужить гарантией твоей безопасности.

Это было каких-то два месяца назад, и с тех пор они почти не разговаривали. Карл практически все время проводил в лаборатории, а если и выбирался куда-нибудь, то племянника с собой не брал.

И вот теперь они с дядей медленно бредут по острову Кнайпхоф, на который пришелся основной бомбовый удар английской авиации. Вот и здание, где находился вход в лабораторию. Одно крыло было разрушено, но вход в подвалы уцелел, и Клаус решил, что лаборатория как таковая вряд ли понесла серьезный урон. Он повернулся к дяде, но Карл смотрел только на пострадавшую часть здания. Там работали солдаты, разбирая завалы из кирпича и арматуры. На земле под стеной лежали тела, прикрытые брезентом.

Карл направился к разрушенному крылу. Клаус попытался остановить старика, и тот, словно очнувшись, кивнул и послушно побрел ко входу в лабораторию. И тут от развалин донесся крик, суета, и солдаты вынесли за стену еще одно тело, но на этот раз лицо было открыто, то есть человек оказался жив. Он кричал что-то по-французски, и никто его не понимал. К ужасу Клауса, дядя опять развернулся и пошел к носилкам. Молодой человек следовал за ним. Теперь он понял, кого спасли из-под завалов. Этого человека привезли в лабораторию не так давно. Звали его профессор Люфон, и дядя говорил, что он крупнейший французский ученый, специалист по каббале и прочим древним тайнам. Они начали работать вместе, и сперва Карл много рассказывал племяннику о совместных изысканиях, но постепенно энтузиазм его сошел на нет, и Клаус решил, что ученые разругались из-за толкования каких-нибудь древних рукописей.