Таинственный труп - Паро Жан-Франсуа. Страница 44
Сердце его сжалось, и он внезапно понял, что постоянно возмущает Бурдо. Нищета, царившая в этом доме и подобных ему домах, оправдывала многие дерзкие высказывания его помощника. Добравшись до верха, он на минутку прислонился к перилам, обрамлявшим площадку, и сквозь чердачное окошко заметил двух сидевших на крыше кошек. Как можно жить в подобном месте, дышать, существовать? Он осознал, что ни жалость, ни благотворительность не смогут исправить эту несправедливость. Впервые он остро почувствовал, что те, кто имел несчастье здесь родиться, вряд ли когда-нибудь смогут отсюда выбраться.
Немного постояв, он вернулся к кумушке и объяснил ей, что его подружка Киска, которую он надеялся найти у девицы сверху, что является ее подружкой, уже убежала вместе с девицей, ее подружкой… словом, для вящей убедительности он вложил старухе в руку двойной луидор. Впрочем, ему показалось, что ушлая карга догадалась о его занятиях. Отыскав свой кабриолет, он громко приказал ехать в Шатле. Экипаж медленно покатил по улице Арбр-Сек, дабы потом повернуть на набережную. В зеркальце заднего обзора он заметил, как его преследователи, сбившись в кучку у фиакра, о чем-то совещались. Посовещавшись, оба типа устремились в тупик. Похоже, рыбка попалась на крючок!
Погружение в мир нищеты не прошло бесследно; мерзкий гнилостный запах лохмотьев словно прилип к нему. Народ продолжал топить дровами. Влажные и дурного качества, они плохо горели, без жара, и нисколько не способствовали чистоте воздуха. Всевозможные предрассудки окружали использование дурнопахнущего угля, чьи испарения считали нездоровыми. Выехав на набережную, он подумал, что, в сущности, несчастье ютится возле королевских дворцов. Толпы работников, носильщиков, поденщиков трудились у причалов, таская грузы, необходимые для жизни столицы королевства; все они в основном ютились в прибрежных лачугах. Эти старые кривобокие дома для многих были единственным пристанищем, а те, кому даже они были не по карману, бежали тайком, оставляя вместо платы свои лохмотья или испорченный инструмент.
Что общего между несчастными тружениками, утратившими надежду на будущее, и теми, кто просит милостыню на паперти? Он стал мечтать о том, как молодой монарх станет настоящим отцом народа и, возродив исконное согласие между королем и его подданными, установит равновесие между сильными и слабыми.
Проехав по набережной Бурбон, он обогнул старое здание Лувра, довольно быстро добрался до Шато д’О и въехал на улицу Божоле, где сразу увидел таверну, самое подходящее место для сбора сведений. Толкнув дверь с закопченными стеклами, он чуть не упал: ступеньки резко обрывались. Преодолев перепад, он оказывался в темном прокуренном зале. Когда глаза привыкли к полумраку, он увидел группу веселых молодых людей, шумно игравших в карты и кости. Толстый лысый трактирщик смотрел на него враждебно. В конце концов он решился спросить его о мадемуазель Киске, не появлялась ли она здесь. В ответ на его вопрос воцарилась гробовая тишина, и он почувствовал на себе множество враждебных взоров.
— Здесь таких нет, — пробурчал в ответ трактирщик.
— А вы в этом уверены? Я полагаю обратное.
— Вы врете. Кто вы такой, чтобы мне не верить?
— Что вы, я вам верю. Я один из ее друзей и пришел предупредить, что…
Он понизил голос…
— …ее ищут дурные люди. Меня зовут Николя Ле Флок. Она меня знает. Прошу вас, поверьте мне. Речь идет о ее жизни. И вы будете виноваты, если…
— Мэтр Ришар, вам помочь? — раздался громкий голос.
Трактирщик в нерешительности смотрел за спину комиссару, однако тот не изменил позы.
— Нет… мы просто разговариваем.
Вокруг снова стало оживленно, игры и беседы продолжились. Трактирщик все еще колебался.
— Давайте, решайтесь скорее. Я вижу, вы славный малый и оберегаете тех, кого поручили вашим заботам. Скажите Киске, что я здесь, назовите ей мое имя. Чем вы рискуете? Чем больше вы упорствуете, тем быстрей растет моя уверенность, что она здесь. Она здесь, вам меня не переубедить.
— Ладно, ваша взяла. Но берегитесь, — бросил он взор на посетителей, — если что не так, у меня найдутся люди, чтобы призвать вас к порядку!
И он, все еще недоверчиво качая головой, исчез на лестнице. Николя повернулся и стал разглядывать молодых людей. Интересно, это студенты или подмастерья? Понаблюдав за юнцами, он понял, почему Киска решила спрятаться здесь. В трактире собирались подмастерья художников. Рядом находилась расположенная в старом Лувре Академия живописи и скульптуры, многие из членов которой также проживали в Лувре и давали уроки у себя в мастерских. Мэтр Ришар спустился и, не глядя на Николя, направился к двери, предварительно сделав одному из молодых людей знак следовать за ним. Вскоре он вернулся и принес Николя большую кружку пива, оказавшегося теплым и кислым. Через четверть часа, весь красный и запыхавшийся, молодой человек примчался с бумажкой в руке и протянул свою добычу трактирщику. Тот, повертев ее во все стороны, отдал ее Николя, и то понял, что трактирщик неграмотный.
— Сударь, ежели вы тот, за кого себя выдаете…
Комиссар с удивлением обнаружил перед собой афишку, одну из тех, что расклеивают на стенах домов, и с любопытством прочел ее, пытаясь отыскать скрытый смысл:
«„Поющий жаворонок“.
Площадь старого Лувра, возле Королевской академии.
Ниодо, торговец бумажным товаром при Королевской академии, продает оптом и в розницу все виды бумаги для рисования и письма: голландскую олифантовую бумагу для таблиц, бумагу белую, серую и желтую для рисования, тонкие английские карандаши в деревянной рубашке, линейки из слоновой кости и другие потребные вещи из нее же, а также все, что нужно для черчения. Имеется еще: линованная бумага для нот; учетные книги, линованные и нелинованные, разного размера; канцелярские коробочки разной вместительности; письменные приборы для стола и переносные, чтобы возить с собой, а также прочие; голландские и иные перья; испанский воск разных цветов; ножи из слоновой кости для разрезания бумаги; перочинные ножики, скребки, пуансоны, сандараки; игральные карты, пудра, помада, миндальное тесто, трубочки с помадой, всевозможные булавки, ракетки, воланы. Наставления отцов-кармелитов, „как чистить зубы“, и другие книжечки для детей. Чернильницы двойной вместимости и все, что касается бумажных товаров.
Господа члены Академии всегда найдут здесь папки для рисунков всех размеров по умеренным, ценам.
Писано в Париже».
Он не понимал, что все это значило. В растерянности он вертел в руках листовку, пока, наконец, не заметил на обороте несколько слов, нацарапанных неуверенным детским почерком:
«Если ето он то пусть дасть знак».
Поразмыслив, он достал свинцовый карандашик и крупными буквами написал ниже:
«Устрицы с улицы Монторгей очень нежные и сочные».
Он надеялся, что она вспомнит свое замечание об устрицах, все еще звучавшее у него в ушах небесной музыкой, сопровождавшей сладостное видение груди девицы. Мальчишка снова исчез и вскоре вернулся, по-прежнему запыхавшийся. Он шепнул хозяину таверны несколько слов, и тот предложил Николя подняться.
— Мы не знали, стоит ли вам доверять, — произнес он. — Нам надо было убедиться.
— А ваш посыльный?
— Он бегал к Киске через другую дверь.
— А бумага?
— Из лавки, где ученики-живописцы покупают все необходимое. Мы надеялись, что вы помчитесь в «Поющего жаворонка».
— Мои поздравления, мэтр Ришар! Отлично придумано!
Открыв дверь крошечной каморки, он сразу увидел девицу: она пребывала в жалком состоянии. Скорчившись на ободранной кушетке, одетая в разномастные лохмотья, растрепанная и испуганная, Киска походила на загнанного зверька. Испуганно уставившись на него, она вцепилась в его руку, и он почувствовал, как она вся дрожит. Он заметил, что она была без чулок, ступни ободраны и в грязи. Избавившись, наконец, от подозрений, мэтр Ришар ретировался. Николя подтянул к себе скамеечку для ног и сел.