Таинственный труп - Паро Жан-Франсуа. Страница 73

— Впечатления! Значит, вы собрались убеждать нас впечатлениями, — бросил Сартин.

— Да, сударь, и самыми интригующими. Отправимся в дом к Арману Депла, работнику Леруа. В его жилище, в ящике, мы нашли спрятанные под бельем слепки ключей; мы отнесли их к слесарю, и тот сделал нам два ключа, один из которых оказался ключом от входной двери квартиры лейтенанта Эмманюэля де Риву, а другой — ключом от его шкатулки.

— Вы допросили Депла?

— Разумеется. Он утверждает, что сделал ключи по просьбе офицера, который подтверждает его слова. Часто забывая свои ключи, Риву якобы просил Депла изготовить копию. В упомянутой нами шкатулке мы обнаружили любовную переписку мадемуазель Аньес Генге, крестницы Леруа, с Франсуа Саулом Пейли.

— Совершенно очевидно, он пожелал ее сохранить, чтобы не оставлять следов…

— …того, что следует держать в секрете? Действительно, это самое простое объяснение, столь простое, что Риву сам дал мне его. Каким образом он мог завладеть этой перепиской?

— Процесс на основании предположений.

По мере того как Николя излагал этапы расследования, он проникался уверенностью, что Сартин не намерен дать себя убедить. Прежде он не раз вел себя подобным образом, упрямо не соглашаясь ни с логически обоснованными доводами, ни с кричащими фактами. Эта игра, в которой он, выступая в роли адвоката дьявола, подталкивал Николя к краткости, дабы поскорее прийти к сути, вошла у них привычку. Но сейчас иной случай. Язвительные слова Сартина звучали откровенно враждебно, что немало удивляло присутствовавших при этом адмирала, Ленура и Бурдо. Будоража воспоминания прошлого, инспектор с горечью наблюдал, как, слово за словом, происходит разрыв между бывшим начальником и подчиненным.

— Это еще не все, сударь, мы сделали и другие открытия. В частности, оказалось, что синий форменный плащ сначала размножился, потом исчез, а потом удвоился. В первый раз его видят в Фор-Левеке, когда туда привозят Пейли, затем еще три раза там же, потом в доме Лавале и, возможно, даже в Вожираре, когда исчезла Киска… От плаща отрываются пуговицы, одну находят под трупом Пейли на улице Сен-Жермен-л’Осеруа, другую вырывает Киска. Та, что оторвалась от плаща, найденного у Риву, заинтересовала меня особенно. Пуговица же, найденная под трупом Пейли, доказывает, что ее оторвали и бросили до прихода караульных. В плаще лейтенанта мы тоже находим английскую гинею… В итоге: исполнитель замысла, лейтенант флота Эмманюэль де Риву оказывается обнесенным частоколом из вопросительных знаков. Наконец…

— Что еще?

— Риву передает часовщику Леруа предполагаемое послание Пейли, хотя к этому времени Пейли уже мертв.

— Само собой разумеется, — изрек Сартин. — Надо было замять его злополучное исчезновение и сохранить тайну.

— Не думаю, что это разумелось само собой, — отважился произнести Ленуар. — На мой взгляд, столь деликатному делу более пристали тишина и тайна. Зачем напоминать о человеке, который уже умер?

— А что ответил Риву? — спросил д’Арране.

— В сущности, ничего; несмотря на ваше дозволение, он отказался отвечать.

Слишком поздно сообразив, что он допустил бестактность, Николя прикусил губу.

— Так! Все хотят перебежать дорогу.

— Сударь, мне казалось неизбежным… — начал адмирал, с упреком взглянув на Николя.

— Бесполезно, ни слова больше. Мы прекрасно понимаем, что нас хотят запутать. Привыкнув всегда быть правым, Ле Флок ощутил себя непогрешимым и принимает желаемое за действительное. Его воображение несется вперед, а факты отстают.

— Это еще не все, — холодно продолжил Николя. — Риву попадает под подозрение. Он имел возможность подстроить ловушку, дабы Пейли сломал себе шею. Им может руководить ревность.

— Согласен, — произнес Ленуар. — Однако, дорогой Николя, если считать, что он влюблен в Аньес Генге, зачем передавать записку, доказывающую, что англичанин жив, и тем самым питать надежды девушки?

— Ставим вопрос по-иному. Какой ему интерес так поступать? В этом деле каждая составляющая его часть находится не на месте. Поэтому есть и другие подозреваемые. Попробуем проанализировать поведение Армана Депла и, невзирая на объяснения Риву, задуматься о найденных у него дома восковых слепках. Ибо во второе посещение жилища Депла мне удалось обнаружить еще кое-что. Сейчас мы увидим.

Бурдо внес серебряный поднос, на котором лежала пуговица от мундира и маленькие листочки бумаги, пронумерованные и сложенные пополам. Ставя поднос на стол, инспектор загасил факел.

— Какой неуклюжий! — воскликнул Сартин.

Бурдо забрал факел, собрал расставленные по углам свечи и с довольным видом водрузил все на каминную полку. Теперь камин стал единственным источником света.

— Пусть приведут Депла, — приказал Николя.

Инспектор открыл дверь. В полумраке вошел человек в форменном плаще и треуголке.

— Я же говорил, что его ужимки ни к чему не приведут, — фыркнул Сартин. — Надо было тщательнее продумать представление, господин комиссар. Призывают Депла, а появляется Риву. Конечно, когда рассчитываешь на неожиданность, провал неизбежен.

— Вы так думаете, сударь? Как говорит ваш друг, аббат Галиани, человек создан для того, чтобы наслаждаться результатом, а не выискивать его причины.

— Не упоминайте тех, кто уехал из Парижа, когда вы только что прибыли в столицу.

— Я не господин Риву, — произнес вошедший.

— Довольно, — бросил Сартин, — шутка затянулась!

— Он говорит правду, я знаю своих офицеров, это не голос Риву.

— Адмирал прав, — промолвил Николя, — я всего лишь хотел показать вам, как из мрака выплывает истина.

— Снимите ваши сапоги и можете удалиться.

Когда приказ был выполнен, Николя взял один сапог и вытащил из него толстый кожаный подпяточник.

— Вот еще улика, найденная в доме Депла. Как можно увеличить рост? Будучи невысоким, он придумал вот такую штуку и, как мы только что убедились, сумел ввести всех в заблуждение. Обман разрушил только голос. Следовательно, ему ничего не стоило провести тех, кто не был близко знаком ни с ним, ни с лейтенантом. Посмотрите на них, они очень похожи. Тот же цвет глаз, тот же профиль, особенно если надеть соответствующий парик; все сходится, кроме роста. Но зачем, имея в распоряжении гардероб Риву, ему понадобилось увеличивать свой рост? Зачем этот маскарад? Мы снова попадаем в область загадок.

— В чем вы хотите нас убедить? — спросил адмирал.

— Я думаю, что Депла и есть тот самый человек, с помощью которого Франсуа Саул Пейли вступил в отношения с англичанами. Думаю, это он несколько раз появлялся в камере узника Фор-Левека, возможно, даже с согласия Риву; он приносил ему еду и, скорее всего, обработал простыни кислотой, которую легко найти в любой часовой мастерской. Предполагаю, что страстно влюбленный Депла придумал способ избавиться от Риву, подложив под труп форменную пуговицу и таким образом скомпрометировав его. Он хотел устранить второго соперника в борьбе за благосклонность Аньес Генге.

— Какое буйное воображение, — проговорил Сартин. — Я отказываюсь понимать! Только что вы утверждали, что Риву находится под подозрением и все говорит в пользу его виновности. Будьте же последовательны хотя бы в словах!

— Но вы забываете об убийстве Киски.

— О! Зачем нам вообще эта девица?

— Ее нельзя устранить. Девица, погибшая ужасной смертью, является лишней частью головоломки. Дополнительным кусочком вырезанной бумаги. [73] Куда нам поместить его?

— Полагаю, вы нам объясните.

— Несомненно, чтобы вам стало понятно, сударь. Предположим, Киска не имеет никаких отношений с подозреваемыми. Это исходная точка. Поначалу она оказывается причастной к делу исключительно как любовница Лавале. Не зная истинных причин похищения художника, я бросаюсь на поиски сбежавшей Киски. Поверьте, сударь, мне не верится, что ваши люди преследовали ее и убили; значит, надо найти мотив убийства, равно как появления английских гиней как в плаще Риву, так и в плаще, бывшем на Киске в момент ее гибели. И снова прямые факты свидетельствуют против нашего офицера. Я заранее знаю, что вы скажете, но это ни к чему не приведет. Быть может, вы правы с одной точки зрения, но если посмотреть на дело иначе, перспектива изменится.