Мистер Невозможный - Чейз Лоретта. Страница 22

— А это моя каюта, — сказал он, указывая на дверь.

— Я так и подумала. — Она торопливо прошла мимо к передней каюте.

Руперт нагнул голову и вслед за ней вошел внутрь.

— Это, как видите, салон, — сказал он. — Не помню, как он в этой стране называется.

— Он называется «ка-а».

— Скажите еще раз.

Пока она произносила слово, Руперт с серьезным видом изучал ее губы. Нижняя чуть более пухлая, чем верхняя, как будто она соблазнительно надула губки.

— Это несложно, — сказала Дафна. — Вы сумеете произнести это, если постараетесь.

— Ка, — сказал он. Она показала на горло.

— Еще слог. Вы издаете звук здесь, в глубине горла.

Он взглянул на ее горло, на те едва видимые соблазнительные один или два дюйма белой кожи над строгим воротничком ее черного платья. Кожа оказалась бы такой гладкой, если дотронуться до нее языком. И ее лицо коснется его лица… и он будет упиваться ее ароматом. Он наклонился.

Яхту качнуло. Он упал на Дафну, а она упала назад, на диван.

Одну божественную минуту она лежала под ним, ее великолепная грудь прижималась к его груди. Его сердце бешено заколотилось, а тело пришло в полную готовность. Руперт приподнял голову и посмотрел на нее. Она уставилась на него широко раскрытыми, потемневшими, как вечнозеленый лес, глазами. Он чувствовал ее дыхание на своей коже и слышал, как она тихо и учащенно дышит. Ее губы полуоткрылись. Он наклонил голову.

Она толкнула его в грудь и сердито приказала:

— Отпустите! Отпустите меня, вы, неуклюжий увалень! Кто-то сюда идет!

И только тут он услышал шум голосов и шаги за дверью. Руперт вскочил на ноги и помог ей сесть. Он вышел, закрыл за собой дверь и, пытаясь успокоиться, сделал несколько глубоких вдохов. Терпение, посоветовал он себе. Здесь требуется длительная осада, а не внезапное нападение. И дав время своему телу успокоиться, вышел на палубу.

Там он увидел улыбающегося шейха Салима, ожидавшего его.

Шейх пришел осмотреть судно и пожелать им доброго пути. Он привез двух огромных котов, чтобы не плодились крысы, которых мистер Карсингтон тотчас же окрестил Гогом и Магогом. Шейх привез и другие подарки, в том числе угощение. Ему было жаль расставаться со своим ученым (!!!) английским другом, сказал он. Чтобы утешиться, он решил устроить пир, они вместе приятно проведут время, пока «Изида» не достигнет Старого Каира, где ему придется их покинуть.

Дафна очень удивилась, когда шейх пригласил и ее, ибо обычно женщин за стол не приглашали. Однако, как он объяснил, кто-то ему сказал, что «у англичан иные обычаи». Он был чрезвычайно любезен, вовлекал ее в разговоры и восхищался ее знанием арабского языка.

Дафна прекрасно понимала, что это не простая любезность. Глубоко тронутая его вниманием, она решила сделать ему на прощание более щедрый, чем обычно, подарок. Она велела мистеру Карсингтону подарить шейху Салиму комплект прекрасных пистолетов.

Шейх сошел на берег, а Руперт остался на палубе. Дафна вернулась в салон, затем вышла и направилась в свою каюту. Потом снова вернулась в салон. Села. Встала. И снова села. Она не могла решить, что ей делать. Разве не трусость провести остаток дня и ночь, прячась в своей каюте? Не могла же она всю жизнь прятаться от него.

Но Дафна с волнением думала, что при первой же возможности она наверняка не справится с безудержной страстью.

«Боюсь, ты немного несдержанна, Дафна». — «Прости». — «Это твоя молодость. Я знаю, со временем ты научишься управлять своими страстями».

Она не знала, пока Верджил не сказал ей. Раньше ей никто не говорил, что они, ее желания, неестественны и должно строго управлять ими. Никто бы не смог догадаться, насколько неуправляемыми они оказались, эти порочные страсти: вспыльчивость… нетерпение… безумное желание, такое же неутолимое, как голод или жажда.

В определенные минуты желание становилось невыносимым.

Так приятно было чувствовать на себе большое крепкое тело. Но это было нехорошо, она знала. Это были животные чувства, животные желания, все инстинкты приготовились к нападению…

Дверь распахнулась.

— Вы этого добились, — раздался его звучный голос. — Я думал, что ничто не может потрясти меня, но вы этого добились.

Ее бросило в жар, но ее тут же охладила накатившая волна стыда.

— Я…

— Они были изготовлены Джоном Ментоном. — Карсингтон тяжело опустился рядом с ней на диван. — Я чуть не зарыдал.

— Вы… они… я не… — Она перевела дыхание и приказала себе думать. — Кто такой этот Джон Ментон? — Удалось ей выдавить из себя.

Руперт широко раскрыл глаза. Лучи солнечного света, пробивавшиеся сквозь ставни, смягчали выражение его лица. На минуту свет и изумленное выражение на его лице Сделали его похожим на невинного мальчика, каким, Должно быть, он был когда-то. Очень давно.

— Кто такой Ментон? — повторил он. — Кто такой Ментон?

— А я должна его знать? Он некоторое время смотрел на нее.

— Вы сказали, что вели тихий образ жизни, — сказ он. — Случайно, не в пещере? Или в монастыре?

Дафна сложила руки на коленях.

— Я говорила вам, что люблю книги. Я мало где бывала.

— Вы когда-нибудь посещали Лондон?

— Да, конечно. Розеттский камень находится в Британском музее, не так ли? Как и голова Мемнона. Естественно, я часто ездила в Лондон слушать там лекции. Так я познакомилась с вашей кузиной мисс Сондерс.

Он покачал головой:

— Ваше невежество выше всякого понимания. Даже кузина Трифена знает, что братья Ментон с Довер-стрит — самые лучшие оружейники во всей Англии, а может, и во всем мире. Надеюсь, пистолеты не принадлежали вашему брату. Он может отречься от вас, и я не буду осуждать его.

— Перед отъездом из Англии мы накупили кучу подарков, — сказала она. — Мистер Бельцони высказался очень ясно на этот счет. Один из его конкурентов, знаете ли, упустил свой шанс завладеть головой молодого Мемнона, потому что оскорбил местного вождя пустяковым подарком — бутылкой с анчоусами.

На лице мистера Карсингтона появилось трагическое выражение.

— Между бутылкой с анчоусами и парой самых лучших пистолетов Ментона большая разница.

— Я это знаю, — сказала Дафна. — Майлс действительно говорил мне, что пистолеты предназначены для людей, оказавших нам особо важную услугу. Шейх Салим по меньшей мере избавил нас от заключения в темнице и, возможно, короткого путешествия к палачу. Он нашел для нас яхту перевернул землю и небо, чтобы помочь вам снарядить ее. Более того, с его стороны было очень мило и благородно пригласить меня на обед и лично поговорить со мной. Руперт пожал плечами:

— Он мог бы разговаривать с вами с самого начала, но считал это неприличным. Узнав, что английские обычаи позволяют ему беседовать с леди, он был только рад воспользоваться этим. Он сказал, что никогда не думал, что женщина может быть так разумна. А я никогда не догадывался, что в нем столько прорех.

— Да что вы в самом деле поднимаете шум из-за пары пистолетов? — возмутилась Дафна. — Разве вы не видели, как он был доволен?

— Конечно, он был доволен. А кто бы не был? Эти были самыми лучшими у Ментона. Мне давно хотелось иметь такие.

— В таком случае я могу предположить, что у вас уже есть пара. Или вам требуются еще несколько? Сколько всего пистолетов нужно мужчине?

Он вздохнул:

— В последнее время я не могу похвастаться своим финансовым положением.

— О, — сказала она. Ей хотелось сказать еще многое, вернее, спросить. Дафна сознавала, что почти ничего о нем не знает. Но не принято говорить о деньгах, если имеешь дело не с деловым человеком. Она опустила глаза и смотрела на свои руки в надежде, что ничем не проявила вульгарного любопытства.

— Однажды, когда отец вызвал меня в свой кабинет, что всегда приводило меня в ужас, он сказал, что, если я не могу жить по средствам, меня ждет долговая тюрьма. Он говорил абсолютно серьезно. Всем известно, что угрозы лорда Харгейта никогда не бывают пустыми. Я подумал, что долговая тюрьма — это неволя.