Интервью с магом - Леонтьев Антон Валерьевич. Страница 25
Я заявила, что нечего ломать голову над всем этим, и велела Маше отдыхать. Плотников вместе с командой решил покинуть нас. Я была крайне рада, что больше не увижу его наглую физиономию. К моему удивлению, Светлана собиралась вместе с ним.
– Мы летим в ту воинскую часть, – пояснила она. – Илья установил, что здания все еще существуют, хотя сама часть в середине девяностых была расформирована.
Илья! С каких пор ясновидящая зовет нахального типа по имени?
Не удержавшись, я поинтересовалась, какая роль отводится мне, на что получила прямой ответ самого Плотникова:
– Вы, госпожа бывшая радиоведущая, останетесь здесь, в детском доме, и будете следить за состоянием Маши.
– Неужели вас, господин изверг, начало волновать здоровье Маши? – едко спросила я. – Да если бы девочка во время ретроспекции умерла, вам было бы все равно! Вам же главное – выслужиться перед вашим сумасшедшим шефом!
Наверное, слова о сумасшедшем шефе все же стоило опустить, ведь Аскольдов оплачивал из своего кармана и мое участие в операции, но уж очень мне хотелось как следует вмазать противному яппи с платиновым браслетиком. Словесно, разумеется!
Не знаю, к чему в итоге привела бы наша перепалка, но в коридоре появилась завернувшаяся в одеяло Маша.
– Я слышала, о чем вы говорите! – сказала она с хитрой улыбкой. – Знаете, я вообще обожаю чужие секреты и люблю подслушивать... Возьмите меня с собой! Туда, на место преступления!
– Нет! – в один голос воскликнули Илья и я. – Ты только что перенесла эпилептический припадок, тебе надо оставаться в постели...
– Знаете, сколько я таких припадков перенесла? – спросила обиженно Маша. – Я же знаю, что теперь со мной все в порядке… А мне так хочется побывать в той воинской части! Я ведь тоже имею право, все ж я была Феликсом, а его там убили…
Мы упорно не соглашались, и тогда девчонка заявила с деланым вздохом:
– Что ж, ничего не поделаешь... А я, между прочим, кое-что вспомнила. Очень и очень важное. К примеру, где убийца закопал тело Феликса... Без меня вы его не найдете. Только ведь я могу обо всем и забыть, если вы меня не возьмете…
Это был откровенный шантаж. Но что можно было ему противопоставить? Не знаю уж, говорила ли Маша правду или блефовала, но Илья, услышав, что ей известно место захоронения Феликса, тотчас заявил:
– Одевайся! Мы летим через десять минут!
Маша взвизгнула, подпрыгнула и, подскочив к Плотникову, поцеловала его в щеку.
– Спасибо, дядя Илюша! А на чем летим, на частном самолете?
– На частном вертолете, – ответил тот, потирая щеку и краснея.
Кто бы мог подумать, что субъект умеет краснеть… Я ведь была уверена, что такой вас из огнемета расстреляет и глазом не моргнет, а его смутил поцелуй десятилетней пигалицы.
– Кстати, вы ведь велели мне следить за Машей. Но если она летит с вами, следовательно, я непременно сопровождаю ее! – выстроила я безупречный силлогизм. И еще до того, как Плотников сумел возразить, ринулась в комнату, чтобы быстро переодеться и захватить сумочку.
– Можете так не торопиться, – бросил мне вслед Плотников сладким тоном.
Экспедиция едва не отбыла без меня. Выйдя к стадиону, я увидела детвору, глазевшую на вертолет, лопасти которого с шумом рассекали воздух, и, размахивая руками и вопя, неслась к нему на всех парах. Так ведь и знала, что чекист прикажет улететь без меня, потому-то и предложил не торопиться. Не тут-то было!
Я вбежала по трапу и заявила:
– Хотели улететь без меня, случайного очевидца? Стыдитесь, изверг!
В воздухе я по большей части отмалчивалась. Наконец вертолет, заюлив над леском, пошел на снижение, и в иллюминатор я увидела развалины воинской части. Вот он, искомый объект!
Мы приземлились прямо на заросшей сорняками площадке, сквозь бетонные плиты которой пробивались даже молодые деревца. Нас встретили три человека в военной форме, причем, судя по тому, с каким почтением они обращались к Илье, Аскольдов немало им заплатил.
Но главным героем была Маша, облаченная в поношенную серую с оранжевыми вставками болоньевую куртку и смешную шерстяную шапочку с разноцветными помпонами. Это я настояла на том, чтобы она тепло оделась – все же под вечер делалось прохладно.
Девочка пару минут молча осматривала ветхие, потемневшие строения – стекла были выбиты, и пустые рамы напоминали глазницы черепа. На плацу сохранился большой транспарант с цитатой из Ленина. Оказывается, чтобы попасть в прошлую жизнь, вовсе не требуется сеанс ретроспекции, достаточно выехать из столицы на пару сотен километров – и вот он, наш прежний совковый пейзаж!
Засунув руки в карманы курточки, Маша молча направилась в сторону транспаранта. Мы гурьбой последовали за ней. Один из военных оказался последним командиром ныне заброшенной воинской части – расформировали ее в 1996 году.
Я ковыляла среди бутылок, мусора и веток, попадались под ноги использованные шприцы и презервативы. Высокий забор не оградил воинскую часть от проникновения местной шпаны. И, судя по всему, от визита похитителей...
Маша обернулась, и я увидела, что лицо у девочки мраморно-белое. Не хватало еще, чтобы у нее случился новый припадок!
– Да, это было здесь, – она указала на приземистое строение, стоявшее на отшибе. На стене его виднелся местами облупившийся красный крест.
– Медицинский пункт, – зачем-то объяснил бывший командир части, хотя назначение здания и так было понятно.
Первыми в двери дома вошли мужчины, затем Маша, а мы со Светланой – последними. Внутри царил хаос – разбитые стеклянные шкафчики, от которых остались только ржавые металлические остовы: раньше в них хранили медикаменты, валяющаяся в углах мебель, покрытая плесенью и грязью, застывшие человеческие фекалии там и сям, похабные надписи и рисунки на стенах…
Маша повернулась и указала на дверной проем:
– Туда!
Но коридорчик оказался тупиком. Мы потоптались на вздувшемся линолеуме, и вдруг командир части, хлопнув себя по лбу, воскликнул:
– Как же я мог забыть! Впрочем, ведь столько лет прошло. В медпункте имелось еще подземное помещение. Собственно, это был морг, но использовалось оно и в качестве склада или бокса для инфекционных больных, в зависимости от ситуации. И вход в него был...
Вход отыскался в углу – кольцо, вделанное в пол, сразу и не заметишь. Крышка со скрипом откинулась, и в лицо мне дохнуло сыростью и затхлостью. Первым туда спустился Плотников и крикнул снизу:
– Да, это здесь!
Опередив остальных желающих, я быстро юркнула в подземелье. Небольшой предбанник, снова металлическая дверь, а за ней бетонный бункер, в самом деле очень похожий на тот, который был изображен на присланном похитителями Аскольдову компакт-диске.
По стенам заплясал луч фонаря. Выключатель, разумеется, не работал, да и лампочки никакой наверху давно уже не было. Вандалы, если и бывали в подземном помещении, то нечасто. Мое внимание привлек валявшийся в углу матрас. Полусгнивший, попорченный грызунами. И все же можно было разглядеть узор – зеленые, желтые и фиолетовые концентрические круги вперемежку с такого же цвета квадратами и треугольниками. И ведь о матрасе как раз такой расцветки вещала в прямом эфире Светлана!
Ясновидящая, тоже спустившаяся в бункер, подошла к матрасу, опустилась на грязный пол на колени и произнесла:
– Да, это я видела... Именно это...
– Ни к чему не прикасаться! – приказал Плотников, а я утробно рассмеялась:
– Спустя одиннадцать с лишним лет надеетесь найти следы и улики? Смешно! Да здесь ведь побывала куча людей, а на матрасе, не исключено, перетрахалась вся местная молодежь и переночевали все окрестные бомжи. Какие улики, какие отпечатки пальцев?
И все же я надеялась на то, что улики остались. Бывает же такое, что и спустя множество лет на месте преступления обнаруживают новые следы!
Все как-то забыли о Маше, а когда принялись ее искать, то выяснилось – девочка исчезла. Я ужасно испугалась, представив вдруг, что ее похитили. Хотя кому нужна несчастная сирота? Директриса детдома за нее и ста рублей заплатить не в состоянии!