Искатель. 1961-1991. Выпуск 1 - Сименон Жорж. Страница 28
– Не знаю, – ответила Мег.
– Ты хоть что-нибудь знаешь? – взъярился Чак. – Мне одному прикажешь шурупить?
Через десять минут Мег вышла из гостиницы «Эдлон», и вскоре к выходу подкатил «бьюик». Она села в машину, и Чак, встревоженно стреляя глазами, рванул с места в карьер.
– Без проблем?
– Без.
– А этот индей здорово скумекал! – воскликнул Чак, когда опять зарулил на стоянку и вскрыл конверт.
– Полторы тысячки, – пробормотал он. – Еще два захода и мы снимаемся. – Он заглянул в свой список. – Теперь аэропорт. Будка С. Потом автовокзал. Будка шесть.
Чак запарковал машину неподалеку от входа в аэропорт.
– Шевелись, крошка, – подбодрил он Мег. – Я жду здесь.
Не мешкая, она вошла в оживленный вестибюль аэропорта. Смотрит на нее кто-нибудь, нет – ей плевать. Она направилась прямо к телефонным будкам. Из будки С как раз выходил человек. Он глянул на нее, и в его глазах она прочла неодобрение. А сам – эдакий аккуратненький дяденька в возрасте, с солидным брюшком. Добропорядочный живоглот, каких она ненавидит больше всего. Зацепив его локтем, она вошла в будку, даже не удосужившись прикрыть за собой дверь, даже не оглянувшись – вдруг толстяку вздумалось за ней понаблюдать?
Она сунула руку под дно автомата и ощутила холодный металл. Ее словно током ударило. Она пошарила еще раз. Конверта не было! Она бросила быстрый косой взгляд через плечо на стеклянную дверь. Все правильно. Будка С.
– Вы будете звонить или просто дождь пережидаете? – раздался ироничный мужской голос.
Еще один расфранченный добропорядочный толстопуз! Она вышла из будки. Господи! Как она ненавидит этих удачливых фатов, этих самовлюбленных всезнаек!
Она быстро вернулась на стоянку и влезла в «бьюик».
– Порядок? – спросил Чак, заводя двигатель.
– Нет.
Рука его зависла над ручкой сцепления.
– Как то есть… нет?
– Ты сказал «будка С»?
– Да… небось не оглохла!
– Там ничего не было.
Глазенки Чака зловеще сузились.
– Ты что, сучка безмозглая, меня напарить решила?
Она кинула сумочку ему на колени.
– На, гляди! Сходи сам и проверь. Нет там ни хрена, в этой будке С!
Он швырнул ей сумочку обратно.
– Иди и проверь все будки! Может конверт по ошибке сунули не туда.
– Сам проверяй.
Он кулаком трахнул ее по коленке. Ее пронзила боль. Она ссутулилась, обхватила коленку руками.
– Ну-ка, живо, иди и проверяй! – зарычал он.
Она вылезла из машины и вернулась в вестибюль аэропорта. Даже прихрамывала, так болела коленка. Почти все телефонные будки были заняты. Осторожность? Плевать она на нее хотела!
Она распахнула дверцу первой будки, оттолкнула в сторону звонившего и сунула руку под аппарат… Пусто. Следующая будка… Следующая. Бледная с горящими глазами – что-то в ней заставляло людей сносить это бесцеремонное вторжение молча.
Меньше чем за пять минут она обошла все будки и убедилась – конверта нигде нет. Теперь уже люди вовсю глазели на нее.
В последней будке звонил крупный мужчина в твидовой шляпе, между зубами зажата сигара. Он притиснулся к стенке, когда Мег быстро принялась шарить под дном аппарата.
– Что-то потеряла, цыпочка? – спросил он, расплываясь в улыбке.
– Да уж не тебя, петушок, – срезала она, круто повернулась и поспешила назад к «бьюику».
– Ничего, – объявила она, усевшись в машину.
– Черт! Что еще за номер? Думаешь какой-нибудь ханурик нашел его раньше тебя?
Мег потерла ушибленную коленку.
– Не знаю.
– Это все, на что у тебя хватает ума? – взъярился Чак. – Пять сотенных!
Выехав со стоянки, он повел машину к автовокзалу. Всю дорогу что-то бормотал про себя и время от времени бухал стиснутым кулаком по баранке.
– Тебе-то на все начхать, да? – буркнул он. – Безмозглое пугало!
Мег ничего не ответила. Она откинулась на сиденье и потирала больную коленку, закатив полуприкрытые глаза.
Подъехали к автовокзалу. Чак увидел – машину поставить негде. Он притормозил и, перегнувшись над Мег, открыл ее дверку.
– Будка шесть… давай. Я через минуту подъеду.
Мег вышла из машины и зашагала к переполненному вестибюлю, а Чак тут же уехал.
В будке под номером шесть звонила девушка, и Мег сразу поняла – придется подождать. Лицо девушки было словно высечено из камня. Длинноволосая блондинка, ногти длинные, будто когти хищника. Разряженная в дорогое, она, разговаривая, взмахивала рукой, на которой виднелись три бриллиантовых кольца.
Блондинка продолжала говорить, а Мег не спускала с нее глаз. Но вот под взглядом Мег девушка заежилась, стала жестикулировать не так бурно.
Мег стояла неподвижно, и в этой неподвижности, грязном свитере, захватанных джинсах и нечесанных длинных волосах было что-то такое, что мешало девушке сосредоточиться. Наконец она повесила трубку, вышла из кабинки и описала круг, чтобы не приближаться к Мег.
В кабинке Мег окунулась в аромат дорогих духов. Конверт оказался на месте, Мег забрала его и вышла.
Ей улыбнулся парень в желтой водолазке и белых легких брюках, длинные волосы плавно ниспадали на ворот рубашки, а бачки аккуратными стрелками тянулись к подбородку.
– Охота за сокровищем? – спросил он.
Обрати на нее внимание такой парень в другое время, она запищала бы от восторга. А сейчас… ну смазливый малый, ничего хорошего от него не жди.
С каменным лицом она прошла мимо, едва удостоив его взглядом. Весь из себя свеженький, при деньгах, романтичный и видный – увы, ей такое общество заказано. А почему? Остаться бы с таким… но куда там, у нее теперь на всю жизнь другая дорога…
Она передала конверт Чаку, он открыл его и обнаружил внутри пять купюр по сто долларов.
– Две тысячи, – пробормотал он, потом надолго задумался. Положил конверт в перчаточный бокс. – Должно хватить. Рвем когти, крошка. Две тысячи – это лучше, чем ничего. Сейчас назад в город, пакуем шмотки – и в Лос-Анжелес!
Всю дорогу в Парадиз-Сити Мег смотрела в окно – встречные машины, беззаботные люди на пляже, фруктовые лотки в прибрежном квартале.
Чак достал из бокса все конверты и сунул их за пазуху.
– Пошли… запакуемся по-быстрому, – велел он. Голос выдавал его – он нервничал. Взглянул на часы: 12.45. Да, утро здорово затянулось. Ничего, через полчаса они уже будут мчаться по шоссе 25: Белль-Глейд, Уидден, Бакинхэм, Нокэтт, дальше поворот на шоссе 17.
Две тысячи – много лучше, чем ничего!
Они прошли вдоль берега, свернули в пахучий переулок, приблизились к своему жилищу.
Толстяк-индеец как обычно восседал за столом. Увидев их, он засиял, но они, не говоря ни слова, стали подниматься к своей комнате.
Две тысячи долларов! И машина впридачу! Так думал Чак, глядя в спину идущей впереди Мег. Не пойдет же этот полоумный индей в полицию – у меня, мол, машину угнали! Потому что понимает: только вякнет – и ему крышка. Как только они окажутся на трассе – все, прости-прощай, друг любезный, а две тысячи у нас!
На лестничной площадке Мег остановилась.
– Что ты застряла? – раздраженно бросил Чак и, обойдя ее, распахнул дверь их комнаты.
На кровати, жуя апельсин, сидел Пок Тохоло. Чак застыл в дверях, Пок выплюнул на пол апельсиновое зернышко.
– Ну, сколько насобирали? – спросил он, поблескивая черными глазами.
Мег ждала, когда девушка с бриллиантовыми кольцами закончит говорить по телефону, а капитан Террелл в эту минуту окончательно убедился: индеец по имени Пок Тохоло и есть Палач.
Положив перед собой последний из прочитанных отчетов, он откинулся на кресле и зажег трубку.
– Это он, – сказал он Беглеру. – Теперь фокус в том, чтобы его найти. Вывод стал окончательным после того, как свой материал прислал отдел по расследованию убийств. Во-первых, сотрудники этого отдела обнаружили в домике мотеля «Добро пожаловать» отпечатки пальцев, совпадавшие с найденными в комнатке, где Пок когда-то жил с родителями. Во-вторых, они обнаружили неопровержимые доказательства того, что под матрасом в домике хранилось оружие. Его след ясно отпечатался в исхудавшем матрасе, виднелись пятна оружейного масла.