Завет Христа - Хефнер Ульрих. Страница 10

— А я думал, мы находимся в самой католической части Баварии, — заметил Буковски. — Неужели в этой общине нет священника?

Полицейский снова покачал головой.

— Это трагедия для общины: местный священник погиб почти три недели назад в автомобильной катастрофе. Он возвращался из Гармиша и слетел с трассы.

Буковски поморщился и посмотрел на труп.

— Похоже, беда редко приходит одна, — вздохнул он и полез в карман рубашки. Достал сигарету из пачки и сунул ее в рот.

— Господин начальник отдела! — окликнул его полицейский в форме.

Буковски обернулся.

— Ну, ладно, — сказал он и вернул сигарету в пачку. — Значит, следов взлома нет. И, очевидно, все фигуры святых и священные предметы стоят на своих местах. Возможно, старик застал преступников врасплох и они тут же скрылись.

— Вполне вероятно, — согласился его коллега.

— Я вам еще нужен? — спросил судебный врач.

— Момент смерти соответствует времени вызова?

Медик кивнул.

— По предварительной оценке и ввиду низкой температуры в церкви он мог умереть и раньше. Но подробности — только после вскрытия.

— Тогда обсудим это еще раз после вскрытия, — ответил Буковски и достал из кармана брюк карандаш и блокнот.

Полицейский в форме задумчиво посмотрел на него.

— Полагаю, это первое убийство в данном районе за последние пять лет.

Буковски пропустил слова коллеги мимо ушей.

— Я хочу, чтобы здесь провели тщательный обыск, — сердито заявил он. — Привлеките сотню дежурных полицейских. Возможно, мы найдем орудие убийства на лугу. И следы от шин. Должны же они были как-то добраться в этот отдаленный район. Кроме того, я бы хотел, чтобы наши криминалисты еще раз обыскали место происшествия.

— Но наши специалисты уже были здесь.

— Не важно: у наших людей из отдела убийств есть другие возможности. Так что вперед, за работу!

— Еще что-нибудь? — недовольно спросил его коллега.

Буковски снова сунул пальцы в карман рубашки.

— Да. У вас есть зажигалка?

Париж, Франция, рю де Риволи, вблизи Лувра, день спустя…

— Кардинал вне себя, — сказал отец Леонардо, идя через площадь Карузель к берегу Сены. Жан-Мишель Пикке скривил губы.

— Неужели церковь за прошедшие тысячелетия стала настолько слабой?

— Церковь не слаба, и она не боится исторического анализа, — пояснил отец Леонардо, одетый в темный костюм. О его сане свидетельствовал только крестик на лацкане пиджака. — Есть лишь отдельные персоны, которых Рафуль напугал своей теорией. Мы должны признать, что переводы свитков из Кумрана нельзя считать светлой главой нашей современной истории. Открытость находок и общение с коллегами-археологами, наверное, принесли бы больше пользы нашему делу. Этим вызвана и моя просьба к вам. Мы должны быть готовы встретиться лицом к лицу с новыми результатами раскопок у ворот Святого города. Но нам не помешает своевременно получить сведения о том, как продвигается проект. Вы можете использовать свое влияние…

Жан-Мишель Пикке не был духовным лицом.

Хотя он считал себя христианином, иногда даже верующим (если ему это было выгодно), однако прежде всего он был бизнесменом с замечательными связями в Иерусалиме и во всем мире, которыми он обзавелся, еще когда служил торговым атташе французского Министерства иностранных дел. И, кроме того, он был очень хорошим другом отца Леонардо.

— Ну что ж, дорогой друг, — ответил Пикке, — я посмотрю, что могу сделать для вас. Но разве не было бы логично, чтобы вы использовали свое влияние во Французском институте археологии в Иерусалиме?

— Вы знаете Рафуля, — возразил отец Леонардо. — Он наших людей и близко к месту раскопок не подпустит. У него есть власть и влияние. Кроме того, лучше, если церковь не будет официально вмешиваться в это дело. У них куда больше возможностей, чем у Рима. К тому же было бы… скажем так, неплохо, чтобы никто не смог связать Курию с расследованиями в Иерусалиме. Что бы о нас подумали, если бы в Риме приняли всерьез химеры Рафуля?

— Я понимаю, — ответил Пикке и сел на скамейку на берегу Сены. Отец Леонардо присел рядом с ним. Он смотрел на мерцающую зеленью воду широкой реки, по которой проплывал прогулочный катер, полный пассажиров.

— Отче, вы можете полностью на меня положиться, — заявил Пикке через некоторое время. — Вы позволите мне пригласить вас сегодня на ужин?

— У Дюкасса или в «Ле Гран Вефур»? [6]

— У Дюкасса, — ответил Пикке. — Я закажу нам столик. Скажем, часиков в восемь?

— С удовольствием, — ответил отец Леонардо. — Все-таки в Париж стоит возвращаться снова и снова.

Паломническая церковь в Висе, Штайнгаден, Бавария…

Девушка всхлипывала.

— Йозеф такой добросердечный человек. Кто мог совершить это жестокое убийство?

— Мы здесь затем, — ответила главный комиссар Лиза Герман, — чтобы это выяснить. Итак, еще один вопрос: вчера вечером или ночью вы заметили что-нибудь, что показалось вам подозрительным?

Девушка смахнула слезы со щек.

— Я уже неделю пью снотворное, чтобы хоть как-то заснуть. Три недели назад умер наш священник, и вот теперь — Йозеф. Иногда мне кажется, что Бога вообще нет…

— Вчера в церкви было много посетителей?

Девушка снова всхлипнула.

— Если погода хорошая, то каждый день приходит около сотни человек. А вчера, наверное, было и все двести. Туристы любят нашу церковь. В конце концов, она принадлежит к культурному наследию Европы.

Лиза Герман кивнула.

— На прошлой неделе не случилось ничего необычного?

Девушка посмотрела на нее широко распахнутыми глазами.

— Все необычно, с тех пор как наш священник, милый отец Иоганн, покинул нас.

— Я понимаю, — сочувственно ответила Лиза. — Но мы хотим выяснить обстоятельства убийства пономаря. Для этого нам нужна ваша помощь. Главное — найти какую-нибудь зацепку. Очевидно, в церковь проникли, не прибегая к взлому. Замок не был сломан. Вы можете это как-то объяснить?

— Что все это значит? — спросила девушка.

— Это значит, — ответила Лиза, — что нам нужно исходить из того, что взломщик или взломщики воспользовались ключом, чтобы попасть в церковь. Разве только дверь не была заперта.

Девушка вскочила.

— Это невозможно, — резко заявила она. — Мой муж каждый вечер после восьми возвращается к церкви и делает обход. Он запирает каждую дверь, и вчера он тоже ходил, в этом я уверена.

Лиза кивнула.

— У кого-то еще есть ключ от церкви?

Девушка задумалась.

— У нас с мужем есть один, у Йозефа, у отца Иоганна был один, и еще один хранится в доме пастора, на тот случай, если кто-нибудь потеряет свой.

— Где ваш?

— Мой муж всегда носит его при себе, — ответила девушка и бросила на Лизу недоверчивый взгляд.

— Тогда посмотрите, пожалуйста, лежит ли ключ в доме пастора.

— Но вы же не думаете, что мой муж…

— Это простая формальность, — объяснила ей главный комиссар.

Девушка пошла к двери. Внезапно она остановилась и обернулась.

— Позавчера сюда позвонил какой-то мужчина, который хотел поговорить с нашим покойным священником. Он говорил, что дело срочное. Что это очень важно, что речь идет о жизни и смерти. Я сразу сказала ему, что священника нет здесь. Но он все равно требовал позвать священника. Этот мужчина просил сообщить отцу Иоганну, что Жан-Люк вышел из комы и что он должен немедленно перезвонить.

— Из комы?

— Да, я не поняла, что имел в виду этот человек. Я сказала ему, что наш дорогой священник, упокой Господь его душу, попал в автомобильную катастрофу и умер.

— И что потом?

— Мужчина просто повесил трубку. Не знаю, важно ли это, но мне этот звонок показался несколько странным. Я была знакома с отцом Иоганном несколько лет, но не знала, что у него есть друзья во Франции.

— Почему во Франции?

— Звонивший был французом, — объяснила девушка. — По крайней мере, он говорил с французским акцентом.