Глухая стена - Манкелль Хеннинг. Страница 18

— Мы должны четко уяснить себе, что авария в системе энергоснабжения, случившаяся в Сконе сегодня ночью, оказалась одной из самых серьезных и масштабных и выявила уязвимость, незащищенность. По сути, такое случиться не могло. И все же случилось. Теперь властям, энергетическим компаниям и местной гражданской обороне придется снова работать над усилением безопасности. Это я говорю в качестве введения.

Она кивнула Валландеру, который коротко подытожил ночные события.

— Иными словами, — сказал он в заключение, — мы не знаем, что произошло — несчастный случай, самоубийство или убийство. Хотя несчастный случай, по всей вероятности, можно исключить. Ведь она в одиночку или вместе с кем-то взломала калитку. Далее, они имели доступ к ключам. Все это по меньшей мере странно.

Валландер обвел взглядом собравшихся. Мартинссон доложил, что, как показала проверка, полицейские патрули, высланные на поиски Сони Хёкберг, неоднократно проезжали по шоссе в районе подстанции.

— Что ж, с этим ясно, — сказал Валландер. — Кто-то ее туда отвез. Как насчет автомобильных следов?

Вопрос был адресован Нюбергу, который сидел у дальнего конца стола, растрепанный, с красными от недосыпа глазами, и наверняка мечтал сейчас о выходе на пенсию.

— Кроме следов наших машин и автомобиля монтера, Андерссона, мы обнаружили еще два отпечатка протекторов. Но нечеткие, размытые дождем, — сказал Нюберг.

— Значит, там побывали еще две машины?

— Андерссон предположил, что один из следов мог оставить автомобиль его коллеги, Муберга. Мы этим занимаемся.

— Тогда остается один автомобиль с неизвестным водителем?

— Да.

— Установить, когда этот автомобиль прибыл на место, понятно, не удалось?

Нюберг озадаченно посмотрел на комиссара:

— По-твоему, такое возможно?

— Ты знаешь, как я верю в твои способности.

— В конце концов, всему есть предел.

До сих пор Анн-Бритт Хёглунд не говорила ни слова. Но теперь подняла руку.

— Можно ли здесь вообще говорить не об убийстве, а о чем-то другом? Мне, как и вам, трудно понять, по какой причине Соня Хёкберг могла совершить самоубийство. Даже если бы она решила покончить с собой, то наверняка бы не выбрала самосожжение.

Валландеру вспомнился случай, происшедший несколько лет назад. Девушка из Центральной Америки облилась бензином и заживо сожгла себя на рапсовом поле. Жуткое воспоминание. Ведь все это произошло у него на глазах. Он видел, как девушка вспыхнула. И ничего не мог сделать.

— Женщины обычно травятся таблетками, — продолжала Анн-Бритт. — Стреляются и то редко. И уж тем более не бросаются на трансформаторы высокого напряжения, верно?

— Думаю, ты права, — ответил Валландер. — Тем не менее дождемся, что скажут медэксперты. На месте нам не удалось установить, что именно случилось.

Больше вопросов не возникло.

— Ключи, — сказал Валландер, — вот что сейчас самое главное. Надо проверить, не было ли кражи ключей. Это первоочередная задача. И мы по-прежнему расследуем убийство таксиста. Сони Хёкберг, правда, нет в живых, но Эва Перссон цела, и хотя она несовершеннолетняя, дознание необходимо довести до конца.

Мартинссон взялся выяснить насчет ключей. На этом совещание закончилось, Валландер пошел к себе. По дороге заглянул в кафетерий, налил чашку кофе. В кабинете надрывался телефон. Звонила Ирена из проходной:

— К тебе посетитель.

— Кто?

— Некий Энандер. Врач.

Валландер порылся в памяти, но так и не вспомнил, кто это может быть.

— Чего он хочет?

— Поговорить с тобой.

— По какому поводу?

— Он не сообщает.

— Направь его к кому-нибудь другому.

— Я пробовала. Но он хочет говорить только с тобой. Твердит, что дело очень важное.

Валландер вздохнул.

— Ладно, сейчас приду. — Он положил трубку.

Посетитель был средних лет мужчина с коротким ежиком волос, в тренировочном костюме. Он энергично пожал Валландеру руку и представился:

— Давид Энандер.

— Простите, я очень занят, — сказал Валландер. — Какое у вас дело?

— Я много времени не отниму. Но вопрос важный.

— Из-за ночной аварии у нас прибавилось работы. Даю вам десять минут. Хотите подать заявление?

— Нет. Хочу кое-что уточнить, внести поправку.

Валландер ждал продолжения. Но не дождался. Они прошли в кабинет. Энандер сел в посетительское кресло, от которого немедля отвалился подлокотник.

— Не обращайте внимания, — сказал Валландер. — Он давно сломан.

Давид Энандер сразу заговорил о деле:

— Это касается Тиннеса Фалька, который умер несколько дней назад.

— Для нас дело Фалька закрыто. Он умер естественной смертью.

— Именно тут я и хотел бы внести поправку, — сказал Энандер, пригладив ладонью волосы.

Валландер заметил, что врачу действительно очень важно изложить эту свою поправку.

— Слушаю вас.

Давид Энандер помолчал, а когда заговорил, начал издалека, тщательно выбирая слова:

— Много лет я был врачом Тиннеса Фалька. Он стал моим пациентом в восемьдесят первом. То есть пятнадцать с лишним лет назад. Обратился ко мне по поводу аллергических высыпаний на руках. В ту пору я работал в больничной амбулатории, в дерматологическом кабинете. В восемьдесят шестом, когда учредили Новую клинику, я открыл собственную практику. Тиннес Фальк остался моим пациентом. Болел он редко, можно сказать, не болел вовсе. Аллергические проблемы исчезли, но я регулярно контролировал его физическое состояние. Тиннес Фальк очень заботился о своем здоровье. Вел образцовую жизнь, тщательно следил за собой. Хорошо питался, много гулял, не имел дурных привычек.

К чему он клонит? — с растущим нетерпением думал Валландер.

— Когда он умер, я был в отъезде, — продолжал Энандер. — Вернулся только вчера, тогда и узнал обо всем.

— Откуда узнали?

— Мне позвонила его бывшая жена.

Валландер кивнул: дескать, продолжайте, прошу вас.

— По ее словам, причиной смерти стал обширный инфаркт миокарда.

— Таково заключение медицинской экспертизы. Мы тоже его получили.

— Но дело в том, что этого не может быть.

Валландер поднял брови:

— Почему?

— Все очень просто. Не далее как десять дней назад я всесторонне обследовал Фалька. Сердце у него было в отличном состоянии. И вообще, организм в норме, как у двадцатилетнего.

На миг Валландер задумался:

— Что вы, собственно, хотите сказать? Что медэксперты ошиблись?

— Я знаю, изредка инфаркт бывает и у совершенно здоровых людей. Но отказываюсь поверить, что так случилось с Фальком.

— Какова же тогда причина смерти?

— Не знаю. Я просто хотел внести поправку. Причина не в сердце.

— Я передам вашу информацию медэкспертам, — сказал Валландер. — И все-таки каковы ваши соображения?

— Наверняка что-то произошло. Насколько я понял, у Фалька была рана на голове. По-моему, кто-то напал на него. И убил.

— Эта версия абсолютно бездоказательна. Его не ограбили.

— Но сердце ни при чем, — решительно повторил Энандер. — Я не судебный медик и не патологоанатом и не могу сказать, от чего он умер. Но совершенно уверен: сердце тут ни при чем.

Валландер сделал кой-какие пометки, записал адрес и телефон Энандера. Потом встал. Разговор был закончен. Время истекло.

В холле они попрощались.

— Я совершенно уверен, — сказал Энандер. — Мой пациент Тиннес Фальк умер не от инфаркта.

Валландер вернулся в кабинет. Сунул заметки насчет Тиннеса Фалька в ящик стола и следующий час писал отчет о событиях минувшей ночи.

Годом раньше Валландеру поставили компьютер. Он посетил однодневные курсы, а потом потратил еще массу времени, пока худо-бедно научился пользоваться машиной. Всего месяц-другой назад он смотрел на компьютер с недовольством. Но в один прекрасный день вдруг сообразил, что тот и правда облегчил ему работу. Со стола исчезли вороха разрозненных листков, на которых он вчерне набрасывал выводы и наблюдения. И вообще, с компьютером прибавилось порядку. Писал он, правда, двумя пальцами и часто сажал опечатки. Но теперь хотя бы не приходилось их замазывать. Уже легче.