Ювелир с улицы Капуцинов - Самбук Ростислав Феодосьевич. Страница 61

Бьется в тесной печурке огонь,

На поленьях смола как слеза…

Пылает костер, трещат сухие ветви, дым стелется над землей. Лесной партизанский костер, а вокруг храбрые, надежные люди. Свои… Как хорошо, что вокруг свои! Два года был он среди чужих, среди врагов. Два года прошло с того дня, когда они с Богданом постучали в окошко к Катрусе.

До тебя далеко, далеко,

Между нами снега и снега…

Налетел ветер, раздул огонь и поднял вверх сноп блестящих искр.

Пой, гармоника, вьюге назло,

Заплутавшее счастье зови…

А это счастье — рядом. Оно пахнет ландышами.

“Неужели я счастлив? — упрекнул себя Петро. — Но я ведь не знаю, что стало с дорогим и родным человеком — Евгеном Степановичем. Может быть, в эту минуту его пытают в гестапо, а может… Нет, — едва не застонал, — нет и нет!.. Сколько жертв… Тысячи и тысячи, где-то там, на востоке, сидят в окопах и не знают, кто из них доживет до завтра… Идет война! Может быть, завтра не будет и меня… И все же я счастлив!” — захотелось крикнуть так, чтобы слова поплыли над лесом далеко-далеко, до мерцающих звезд.

А с неба уже доносился гул самолета, и на большой лесной поляне запылали сигнальные костры…