Синдром гладиатора - Разуваев Петр. Страница 6

Если кто помнит картину Репина «Не ждали», то я ответственно заявляю – данный сюжет был ничем не хуже. То ли нервишки у парня пошаливали, или же он просто оказался от природы любопытным, но, вместо того чтобы забиться в самый тёмный угол и сидеть там тише воды, ниже травы, дожидаясь клиента, этот лопух пошёл на разведку. И дошёл до середины комнаты. Потрясающее душу любого профессионала зрелище – в центре ярко освещённой уличными фонарями комнаты, на фоне огромного окна стоит человек, одетый во что-то тёмное, и держит в опущенной вниз руке пистолет. Не знаю, на что он рассчитывал.

Пнув дверь, я нырнул внутрь номера, практически стелясь по полу. Карликов он в гости явно не ждал, поэтому пуля прошла высоко над моей головой. Следующий выстрел был за мной. Чтобы попасть с трёх метров в одиноко стоящую ростовую мишень не надо быть мастером. Даже если имеешь дело с однозарядной стрелялкой, замаскированной под золотой «Паркер». Эту штучку и ещё пару-тройку сувениров я на всякий случай взял с собой на родину предков. Вот и пригодилась. Пистолет с глухим стуком выпал из его пальцев, что было вполне естественно, – стрелял-то я в руку. Взмыв в воздух, я одним прыжком покрыл разделявшее нас расстояние и в два лёгких касания перевёл его из сознательного состояния в бессознательное. Всё. Шах и мат.

Наклонившись над телом неизвестного доброжелателя, я первым делом стянул с его головы чёрную маску типа «чулок». «Сюр-приз!» – сказал в моей голове кто-то противным голосом. На полу передо мной лежал лысеющий мужчина лет тридцати с небольшим. По причине глубокой отключки его печальные глаза сейчас были закрыты, но узнаваем он был вполне. Минут десять назад меня очень эмоционально уверяли, что сей господин сидит в своём номере с «козьей мордой». А он, оказывается, всё это время играл со мной в «ниндзя». Ну, орёл!

Тут пауза закончилась. Шорох, послышавшийся за спиной, заставил меня рухнуть на пол рядом с собственной жертвой, дотянуться до пистолета, схватить его и, как-то немыслимо извернувшись, направить ствол в сторону входа. Но первым выстрелить я всё равно не успел. Подруга «павшего борца» оказалась шустрее. Уютно устроившись в глубокой стенной нише, она оставалась абсолютно недосягаемой для меня и с завидным хладнокровием выпускала пулю за пулей, с каждым разом всё более приближаясь к успеху. Шансов остаться живым и неиспорченным, продолжая изображать собой мишень в этом тире, у меня, в общем-то, не было. А коли так… Наплевав на возможные претензии со стороны гостиничных властей, я одним резким движением поставил здоровенную двуспальную кровать на бок и под этим сомнительным прикрытием рванулся к выходу. Мисс Элина промахнулась. А я в прыжке достал её самым кончиком глушителя, навинченного на ствол пистолета. Точно в висок. Заботливо придержав потерявшее связь с реальностью тело, я почти нежно уложил его на пол. Затем на цыпочках подошёл к входной двери, выглянул в коридор. Тишина. Никто не носится сломя голову и не кричит всякие глупости. Чудненько. Да и то сказать, безобразничали мы на редкость скромно. У них глушители, моя стрелялка тоже не гром небесный, и, надо отдать им должное, ни единого шумно бьющегося предмета они не задели. Забрав свои собственные туфли, я аккуратно прикрыл дверь.

Вернув в исходное положение кровать, я осмотрел обоих вновь обретённых «друзей дома». Не будучи доктором, можно было смело утверждать лишь одно – пока живы. Что будет дальше, я прогнозировать не брался. Хотя объясниться с ребятами хотелось ужасно. У меня была куча недостатков, но антисемитизм к ним не относился никоим образом. С израильтянами, и в особенности с их передовым отрядом – службой «Моссад», я не пересекался никогда в жизни. Данная версия отпадала на 99 %. Ревность, дошедшая до крайних пределов, также не подходила в качестве мотива. Эти милые, добрые люди не просто имели оружие. Они умели им пользоваться. Точно не любители, почти точно не имеющие отношения к России, и совершенно точно – им очень хотелось меня убить. Почему? Отвечать было некому. Сам виноват. Теперь придется ждать. Кроме того, на горизонте маячила ещё одна проблема, к решению которой я пока был не готов. Будут они говорить, не будут, солгут, не солгут – особого значения это не имело. Правила игры жёстки и неизменны – я не имел права оставлять свидетелей. Живых свидетелей. А роль палача… Да ещё женщина… В общем, всё выглядело вполне отвратительно.

Я походил по номеру, собрал вещи. Стёр отпечатки пальцев. Сел в кресло, закурил. Да чёрт его знает, я понятия не имею, что делать с этими идиотами! Блин… Осторожный стук в дверь прозвучал как гром с ясного неба. Нет, это уже было чересчур. Финляндия начинала меня раздражать. Я посмотрел на часы: начало одиннадцатого. Какие такие гости? В принципе могли нажаловаться соседи. Пусть и небольшой, но какой-то шум мы определённо производили, пока выясняли отношения. Или кто-то ошибся номером. А может быть, это был не дуэт, а трио, и сейчас на старте замер очередной участник? Ха-ха. Шутка…

Я подошёл к дверям. Очень вежливо поинтересовался: какого, мол, чёрта? Выслушал ответ. И впустил ещё одного незваного гостя в номер. Пистолет, правда, я всё время держал наготове. Не поворачиваясь спиной к незнакомцу, я проследовал к окну, сел в кресло, закинув ногу на ногу, и придал своему лицу максимально умное выражение. Мы с этим парнем раньше не встречались, пусть думает, что нарвался на интеллектуала. Ему всё равно, а мне приятно.

– Чем можете подтвердить, что вы и есть господин Дюпре? – довольно агрессивно начал он беседу. Я удивился. От такой идиотской постановки вопроса становилось как-то не по себе. Он что, совсем деревянный?

– А с чего вы взяли, что я буду что-то подтверждать? Вы же меня нашли, а не я вас. Если Стрекалов посылал вас ко мне, то, наверное, объяснил, как меня узнать? Или я о нём чего-то не знаю?

Он сердито сопел: нагнать понтов явно не получалось. На вид парню было лет двадцать пять. Отличный английский язык, американское произношение. Приличный костюм, модный галстук, только не с котами, как у меня, а с какими-то медведями. Лицо хорошее, доброе и не особенно приметное, как раз то, что нужно в нашем деле. Я-то со своим живописным шрамом мог только внимание отвлекать. В руках у него ничего не было, а вот под пиджаком явно было, это я заметил сразу. Как и то, что застёгнут пиджачок на крайне неудобную пуговицу. Выражение «выхватил ствол» применительно к этому деятелю смело можно было менять на «с большим трудом достал оружие». До Джона Уэйна юноша очевидно недотягивал, так что пока у меня была гарантия стопроцентной безопасности.

– Ну ладно, – сдался он наконец. – Виктор Викторович сказал, что вы знаете рецепт его любимого коктейля.

– А вы знаете? – ради интереса спросил я.

– Конечно, – он даже обиделся.

– Ну, тогда сверяйте. Это пойло называется «Негрони», если не путаю. Часть джина, часть мартини и часть собственно «Негрони». У вашего шефа весьма примитивный вкус. Он вам, кстати, не сообщил, что я говорю по-русски?

Он сделал большие глаза. Но так неумело, что мне сразу же захотелось узнать, о чём ещё успел поведать ему мой бывший шеф. Неужели гадостей наговорил?

Тут юноша наконец-то соизволил заметить легкий бардак, царящий в номере. Сначала его внимание привлекла стреляная гильза, невозмутимо лежавшая прямо перед ним. Он пригляделся и с огромным удивлением обнаружил, что это не одна гильза, как ему сперва показалось, а одна из многих, валяющихся на полу. Я не стал дожидаться, пока охватившее его изумление выльется в серию дурацких вопросов, и попросту, без особых затей, откинул покрывало, которым до того прикрыл «сладкую парочку». Они, увы, не отреагировали, продолжая витать в заоблачных далях. Основательно же я им приложил. Зато у гостя моего глаза стали большими и широкими до невозможности.

– Что это значит? – спросил он, с некоторым испугом наблюдая за мной.

– Понятия не имею, – я совершенно искренне пожал плечами. – Тихая пара, вместе летели из Амстердама, в одном самолёте. А на ночь глядя вдруг решили меня убить. Впервые в жизни их вижу.