Смерть пэра - Марш Найо. Страница 33

— Как с глупым сопляком! — негодующе ревел униженный Нянюшкой Майк.

Он перевел дух, открыл глаза и встретил холодный взгляд своего отца. Лорд Чарльз обогнул ширму и подошел к кровати.

— Майкл, — произнес он, — могу я тебя спросить, почему ты ведешь себя как совершеннейший осел?

— Он перевозбудился, милорд, — заявила Нянюшка. — Я же говорила, что этим кончится.

Майк открыл рот, не нашел что ответить и заколотил по одеялу кулаками.

Аллейн, поднявшись, покачал головой:

— Для детектива ты не очень-то разумно себя ведешь. Если не можешь совладать со своим характером, вряд ли из тебя выйдет приличный следователь.

Майк уставился на Аллейна. Большие глаза его подернулись слезами. Он натянул одеяло на голову и повернулся лицом к стене.

— О черт! — тихо пробормотал Аллейн.

— В чем, собственно, дело? — спросил довольно брюзгливо лорд Чарльз.

Аллейн многозначительно посмотрел на хохолок мышиного цвета, который торчал из-под одеяла, и повернул руку большим пальцем вниз.

— Я сглупил, — шепнул он.

— Давайте выйдем отсюда, — предложил лорд Чарльз. Выйдя из детской, Аллейн закрыл за собой дверь и объяснил:

— Боюсь, что Майкл расстроился, потому что ваша няня подавила замечательно гладкое течение его рассказа. Он сообщил мне, что в разговоре с вами лорд Вутервуд был чем-то раздражен. Няня очень правильно заметила, что вам лучше присутствовать при ответе Майка на этот вопрос. Майкл, который с восторгом давал показания, возмутился ее вмешательством.

— А он?..

— Да, боюсь, что он сказал одну весьма любопытную фразу. Простите меня, сэр, за то, что мальчик так расстроился. Поверьте, мне самому жаль, что так вышло. Если можно, мне хотелось бы помириться с ним и пожелать спокойной ночи. — Аллейн взглянул на лорда Чарльза и сухо добавил: — Я надеюсь, вы пойдете со мной, сэр.

— Очевидно, лошадь уже сбежала из конюшни, — пожал плечами лорд Чарльз. — И я почту за честь присутствовать при церемонии запирания за ней дверей.

Мужчины вернулись в детскую. Нянюшка пригладила одеяло на Майке. Он лежал, свернувшись в комочек. Щеки его были в слезах, глаза зажмурены.

— Прости, что снова разбудил тебя, — проговорил Аллейн. — Я просто хотел попросить тебя одолжить мне твою лупу. Она мне очень пригодилась бы.

Не открывая глаз, Майк покопался у себя под подушкой и вытащил свое увеличительное стекло. Аллейн взял его. Майк всхлипнул и спрятался обратно под одеяло.

— Это очень хорошая лупа, — сообщил он.

— Я понимаю. Спасибо тебе большое. Спокойной ночи, лорд Майкл.

Одеяло откинулось, и Майк возмущенно посмотрел на своего отца.

— Папа! — воскликнул он. — Неужели это все?!

— Увы, — развел руками лорд Чарльз, — боюсь, что все.

— Ну вот, — простонал Майкл Миног с трагическим видом, — это конец всему! Это даже хуже, чем кличка Дохлый Осьминог!

Мистер Фокс остался в гостиной в компании Миногов и Роберты Грей. Аллейн по возвращении вместе с лордом Чарльзом нашел его восседающим в безмятежной позе на стуле, вокруг которого сгрудилась вся семья, словно они вели приятную и беззаботную беседу. Вид у Фокса был как у светского льва, а Миноги слушали его, затаив дыхание. В особенности Фрида. Она сидела на полу с таким зачарованным видом, что в мозгу Аллейна немедленно всплыла сказанная кем-то чуть раньше фраза насчет того, что Фрида брала уроки сценического искусства. При виде своего шефа Фокс поднялся на ноги. Фрида обратила к Аллейну сияющий взгляд и попросила:

— О, пожалуйста, не прерывайте его: он рассказывает нам про вас.

Аллейн с изумлением посмотрел на Фокса, который кашлянул, но ничего не сказал. Аллейн повернулся к леди Чарльз.

— Доктор Макколдунн уже вернулся? — спросил он.

— Да. Он как раз осматривает мою невестку. Сиделка говорит, что ей стало гораздо лучше. Это замечательно, правда?

— Это просто отлично. Мы не можем продвигаться дальше без помощи леди Вутервуд. Мне кажется, что самое лучшее будет последовать вашему любезному предложению и использовать столовую под что-то вроде кабинета. Я попрошу полицейского, который стоит на посту у лифта, прийти сюда. Фокс и я пойдем в столовую, и, как только мы разберемся со своими записями, я попрошу вас по очереди приходить туда. Фокс вышел в прихожую.

— Который час? — спросил вдруг Генри. Аллейн посмотрел на часы.

— Двадцать минут одиннадцатого.

— Господи помилуй, всего-то! — невольно воскликнул лорд Чарльз. — Я-то готов был поклясться, что уже намного больше полуночи.

— Мне кажется, что нужно снова позвонить тете Кит, Чарли, — прошептала леди Чарльз.

— А мне еще кажется, что надо позвонить Найджелу Батгейту, — заявила Фрида.

— Батгейту! — воскликнул Аллейн, встрепенувшись при звуке имени своего приятеля. — Батгейту? Но зачем?

— Это же ваш друг, не правда ли, мистер Аллейн? И наш тоже. И мне показалось, что в качестве репортера он тут будет очень кстати, — пояснила Фрида.

— Фрид, голубушка! — укоризненно воскликнула ее мать.

— Ну, мамуля, в том-то все и дело. Позвонить Найджелу, мистер Аллейн?

Аллейн уставился на нее.

— Это не нам решать, знаете ли, — произнес он. — Батгейт может сослужить нам хорошую службу, удерживая на расстоянии своих стервятников-коллег. Могу только сказать вам, что вы создаете своего рода прецедент, когда приглашаете в дом репортера в такой ситуации… — Он умолк и взъерошил волосы.

— Да, я знаю, — проговорила сочувственно леди Чарльз. — Вне всякого сомнения, мы кажемся вам весьма неуравновешенной семейкой, бедный мистер Аллейн. Но вы скоро поймете, что в нашем безумии есть все же своя система. В конце концов, как отметила Фрид, это действительно поможет Найджелу Батгейту, который работает как вол, чтобы удержать свое место в газете, и, как отметили вы, это действительно поможет спасти нас от жадных красномордых репортеров, которые станут задавать нам вопросы про Габриэля и бедняжку Вайолет. Позвони ему, Фрид.

Фрида отправилась к телефону, а из прихожей в комнату вошел полицейский в форме и встал у двери. Чувствуя себя так, что впору было воздеть руки к небесам, а очи возвести горе, Аллейн присоединился в прихожей к Фоксу. Он вывел Фокса на лестницу и прикрыл за собой дверь.

— И какого черта, — вопросил он, — вы выложили им коллекцию шизофренических бредней обо мне?

— О вас, мистер Аллейн? Я?

— Да, именно вы. Собрали их вокруг себя, словно детишек, которым рассказывают на ночь сказочку. Кем вы себя воображаете? Оле-Лукойе? Или кем-то еще?

— Ну, видите ли, сэр, — невозмутимо ответствовал Фокс, — они принялись наперебой задавать мне такие дурацкие вопросы про это дело, что я был только рад переключиться на побасенки о ваших старых делах. Я ничего не сказал про вас, кроме самого хвалебного. Они считают, что вы просто замечательный.

— Как же, черт их побери! — пробормотал Аллейн. — И где доктор?

— У вдовы. Я прошелся по коридору, но ничего не разобрал из того, что они говорили. Она, кажется, все плачет.

— Эх, хотелось бы мне, чтобы Макколдунн дал ей что-нибудь тонизирующее и поскорее выпустил ее к нам. Я подожду его. Я уже попросил полицейского, чтобы он записывал все, что они в гостиной будут говорить.

— Надеюсь, что он не спятит от всего услышанного, — заметил Фокс. — Мозги ему еще понадобятся.

— На его счет не сомневайтесь: он довольно смекалистый молодой человек, — отозвался Аллейн. — По-моему, с ним все будет в порядке. Я вам вот что скажу насчет Миногов, Братец Лис. Они безумны только когда дует норд-вест, да и то слегка, а так они способны отличить перо от топора или, если уж на то пошло, от тесака для мяса. Пойдемте-ка в столовую. Я поймаю доктора на выходе и присоединюсь к вам.

Проходя через лестничную площадку, Аллейн услышал где-то внизу приглушенное пыхтение. Он заглянул в пролет. Кто-то с трудом взбирался по ступенькам. Инспектор услышал, как человек поднялся на предпоследний этаж. Потом в поле его зрения оказались блинообразная шляпа, пара сутулых плеч и небрежно надетая юбка. Новоприбывшая преодолевала ступеньки, опираясь на зонтик. Аллейн услышал одышливое дыхание и слабый шипящий звук: незнакомка что-то шептала себе под нос. В памяти инспектора моментально всплыло одно из замечаний Генри. Аллейн негромко кашлянул. Старательно карабкающаяся фигура никак не отреагировала, хотя была совсем близко. Аллейн кашлянул погромче — никакого ответа. Он подошел так, чтобы его тень упала на ступеньки. Блиноподобная шляпка запрокинулась назад, открыв его взору несколько седых прядей и усталое лицо пожилой леди, на котором застыло вопросительное выражение.