Гидроудар - Зверев Сергей Иванович. Страница 8

В любую другую минуту Батяня ни на мгновение не позволил бы кому-либо подобной фамильярности, но сейчас он даже обрадовался неожиданной встрече. В темном коридорчике медсанчасти, насквозь пропахшем запахами хлорки, йода и немытых тел, да еще перед тем, что ожидало его впереди, встретить старого знакомого было просто удачей. Тем более такого!

– Саныч, здорово! – Легкий толчок кулаком в грудь, означавший одновременно и приветствие, и предостережение – мол, хорош обниматься, – мог бы, пожалуй, сбить с ног и быка, но великан даже не шелохнулся. – И ты здесь?

– Думал, один за все ВДВ отдуваться будешь? Не боись, десантура своих в беде не бросает! – Здоровяк явно не мог успокоиться, радость так и светилась в его глазах. – Как же славно, Андрюха, что и тебя к этому делу припахали. Помнишь, как в той рекламе – вместе веселее...

– Еще бы!

За годы службы Лавров, как и многие другие российские офицеры, не только заразился изрядной долей пофигизма, без чего в вечном армейском бардаке просто не выживешь, но и научился отменно управлять внешними проявлениями своих эмоций. Потому стороннему наблюдателю могло показаться странным, с какой холодностью отнесся майор к внезапному явлению старого товарища. Но в душе он здорово обрадовался этой встрече – Саныча Лавров знал как облупленного уже много лет. Вместе они попадали в разные передряги, и не было сердца добрее, а плеча надежнее, чем у этого великана.

– Постой, Саныч, так что ты здесь все-таки делаешь? – чуть отстранился от товарища Лавров. – Насколько я помню, тебя же в Псков перевели. Ротным, да?

– Так точно. Там и служу. А здесь... – здоровяк внезапно помрачнел. – Есть у меня подозрение, что мы с тобой на одно дело подписались. Ты же, как я помню, тоже не в Подмосковье лямку тянешь. В Поволжском, верно?

– Помнишь.

– Значит, и ты в добровольцы записался, – Саныч горестно вздохнул. – Я, грешным делом, подозревал, что, кроме меня, дураков в войсках больше и не найдется. Так нет – вот он, Батяня, собственной персоной. Еще один известный на всю десантуру умник.

– Ну, чего так мрачно?

– Да пошли они! – выругался капитан. – Расписывали все красиво – эксперимент, новые технологии, выплаты за особые условия... Да и в столице давно не был. Дай, думаю, по московским-то улицам прогуляюсь. Может, найду какую красавицу, согласную разделить со мной все тяготы и лишения. А тут... Я же вчера еще прибыл. Пока в общагу заселили, пока документы оформили – уже и отбой сыграли. Какая уж тут Москва! А с утра – и на процедуру.

– Что за процедура-то? Я ж только сейчас с поезда. Документы в штаб сдал – сразу сюда отправили.

– Сейчас увидишь, – отмахнулся капитан. – Разукрасят, как девку на выданье. Третья дверь слева, «Перевязочная». Тебе туда. А я на крыльце подожду. Это недолго.

– Ладно.

– И не бойся, – усмехнулся Саныч. – Больно не будет. Пока, по крайней мере...

Пройдя по коридору, Лавров толкнул указанные двери и решительно шагнул внутрь:

– Разрешите?

Перевязочная оказалась комнатой просторной и очень светлой за счет облицованных белым кафелем стен. По центру возвышалось кресло наподобие того, что внушает людям ужас в стоматологических кабинетах. Вдоль стен – застекленные шкафы с какими-то баночками да скляночками. У окна – большой, явно чужой в этом помещении, письменный стол. За столом человек в белом халате, которого Лавров с первого взгляда принял за доктора, что-то с азартом набирал на клавиатуре ноутбука, не отрывая глаз от экрана.

Голос вошедшего заставил доктора поднять голову, и его тонкие губы тут же расплылись в противной улыбке:

– О, кого я вижу! Наш знаменитый спорщик собственной персоной пожаловал!

Майор только крякнул в ответ – а кого ж еще он ожидал здесь увидеть? Доказывать сейчас что-то этому чокнутому изобретателю было совершенно бесполезно, в этом Батяня убедился еще при первой встрече. А потому решил держаться подчеркнуто сухо, четким движением вскинув правую руку к виску:

– Майор Лавров прибыл в ваше распоряжение.

– Очень приятно, – жизнерадостно проблеял ученый, выискивая папку с его фамилией в стопке, лежавшей слева от его ноутбука. – Проходите, майор, устраивайтесь в кресле, сейчас приступим.

С интересом пролистав несколько страниц личного дела «пациента», пока Андрей, стащив с головы берет, усаживался на не слишком удобном сооружении, профессор с азартом потер руки:

– Что ж, вы получили от своего руководства самые лестные характеристики. Мне рекомендовали вас как, возможно, самого опытного и умелого специалиста.

– У нас все такие, – буркнул Лавров, мечтая, чтобы этот разговор побыстрее закончился.

– Не скажите. Я очень рад, что вы согласились принять участие в нашем эксперименте. Ваши навыки, помноженные на великолепную реакцию и отменную физическую форму, могут принести очень интересные результаты.

– Рад за вас, – не стал скрывать раздражения Андрей. – Не пора ли нам начинать, господин профессор?

– Конечно, конечно! – ничуть не смутился холодностью десантника ученый. – Я только хотел подчеркнуть, что для меня будет большой честью ваше участие в эксперименте. Поверьте, вы и сами, когда все закончится, отнесетесь к нашей работе совершенно иначе.

– Посмотрим.

– Танюша! – кликнул ученый помощницу, и из соседней комнаты вышла девушка в белом халате. В ее руках никелем отливал довольно компактный инструмент, по форме напоминающий пистолет. Батяне, предплечья которого доктора уже не раз «простреливали» самыми разнообразными прививками, особенно накануне спецопераций в жарких странах, этот «шприц» оказался не в диковинку. Но когда девушка приблизилась к нему, взяв свой «пистолет» на изготовку, майор все-таки беспокойно заерзал в кресле:

– Погодите секунду.

– Да? – быстро подошел к нему ученый.

– Я запамятовал, как вас...

– Виктор Сергеевич.

– Виктор Сергеевич, хотел спросить, – Батяня с какой-то опаской покосился на никелированный инструмент. – Вот сейчас Татьяна щелкнет – и я полностью в вашем распоряжении? Стоит вам нажать кнопочку на вашем ноутбуке...

– Ну что вы, майор! – всплеснул руками ученый, умильно глядя на десантника сверху вниз. – Можете не волноваться, я вам даю честное слово, что этот чип абсолютно безопасен. Вы его даже чувствовать через пару часов не будете.

– Я не о том...

– Понимаю, – перебил Лаврова Виктор Сергеевич. – Никакого вмешательства ни в вашу психику, ни в ваши желания без предупреждения не будет. Мы вам обязательно сообщим, когда начнется эксперимент. А пока чип просто будет висеть у вас на мочке уха.

– Точно предупредите?

– Обязательно. Да вы и сами почувствуете – в момент активации на несколько секунд в мочке уха вы ощутите легкое жжение и покалывание. Это объясняется тем, что ваши нервные окончания воспримут сигналы от нового источника – процессора компьютера, которые будут переданы этим чипом. Тут же произойдет бурная и очень быстрая реакция на уровне нейронов, за счет чего этот процесс вы не сможете не ощутить...

– Спасибо, – оборвал словоохотливого изобретателя Батяня. – Мне все ясно. Действуйте, Таня.

И через секунду у его уха коротко лязгнул никелированный «пистолет»...

– Ну, как, Лавров? Украсили боевого командира сережкой? – Настроение Саныча, нервно курившего на крыльце, за минуты ожидания друга явно не улучшилось. – Тебе в какое ухо впендюрили – левое или правое?

– Тебе-то что?

– Да где-то читал, что у педиков есть целая система сигналов, в том числе с помощью сережек. Мол, если в левом ухе – активный, в правом – пассивный. Только не запомнил точно, у кого в каком.

– Да пошел ты! – потер проколотое ухо Батяня. – И без твоих шуточек на душе черт знает что творится.

– И я про то же, – грустно согласился Санаев. И тут же повеселел: – Но именно поэтому у меня родилось предложение...

– Догадываюсь.

– Не, ты послушай! – забежал на полшага вперед Саныч, заглядывая майору в глаза: – Я ж тебе не хухры-мухры предложить хочу. Дело очень конкретное.